Деяние Луны

– Доброе утро, Валентина Николаевна.

«Скорее, уж добрый день», – подумала та, улыбнувшись в ответ: – И вам Доброго. Мужа моего не видели?

– Он у главы. Сейчас решается важный вопрос. – старуха нахмурилась, и несколько волосинок, которые когда-то были бровями, покачнулись на морщинистых складках. – Группа до сих пор не вернулась с разведки, а от поискового отряда вестей нет. Старейшины думают послать ещё один, чтобы выяснить, в чем дело.

– Николай достаточно делает для деревни, – Валентина с трудом сдерживала вспыхнувший гнев. Она поняла, что задумали старики, которым явно претило соперничать с молодым и весёлым кузнецом в популярности. Ну да, кто захочет выбирать мумию, когда есть тот, кто сможет оживить этот склеп.

– Он – лучший.

Решив не вступать в спор, женщина прошла дальше и села на скамью, ожидая супруга. Толстые стены здания хорошо защищали зал, и подслушать не получалось, как бы сильно Валя не напрягала свой тонкий слух.

– Ну что там? – она в нетерпении бросилась к мужу, когда дверь отворилась и тут же затормозила. Николай шёл не один. Позади был Елисей, сияя довольной улыбкой.

«Он выиграл», – пронеслось в голове Вали и сердце рухнуло куда-то вниз.

Победа главы несла только беды семье. Ведь аппетиты старика росли. Хоть он не мог соперничать с королевской кровью в способностях, интриги плёл умело, сначала решив подсунуть Вале младшего сына в супруги, а потом, когда потерпел неудачу, попытался свести внучку с Костей, надеясь, что та не упустит такой лакомый кусочек.

«Он не успокоится, – женщине хотелось оказаться как можно дальше от этой заспанной деревни. – Найдёт лазейку и не позволит опекать малыша, когда тот родиться. Или…» Догадка вспыхнула в голове: «Нас убьют. Ребёнок Кости и Нины залог власти и процветания полукровок. Если есть он, мы не нужны».

Елисей жаждал власти, а её семья была лишь ступенькой к желанному трону, последняя самая недостижимая для него высота.

– Я хотела с тобой поговорить, – начала была Валя.

– Потом, – ответил Николай и, взяв жену под руку, кивнул старейшине на прощанье.

Быстрым шагом направился мужчина вниз, таща следом за собой жену, и отрезая любые попытки завязать разговор. Всю дорогу они шли молча, так стремительно, что Валентине приходилось бежать, чтобы не отставать от супруга.

– Что ты хотела? – наконец выдохнул Николай, как только за ними закрылась дверь.

– Я хочу уехать отсюда, – вдруг выпалила женщина, и тут же поняла, что именно к этому решению все время стремилась. И эта спонтанность помогла ей определиться.

– Куда?

– Все равно. В город, в другую деревню. Главное подальше отсюда.

«Странно, он не спросил почему. Неужели тоже хочет? – Валя силой подавила в себе зарождавшуюся радость. – Ещё не время, он пока ничего не сказал».

– От чего хочешь сбежать. От меня?

– Нет, – она в страхе затрясла головой, боясь, что не поймёт. – Мы здесь не под охраной, мы пленники.

– Я не могу, – ответил Николай. – Я поклялся защищать деревню.

– Ты должен защищать королевскую семью,– не выдержала Валентина. – Я и мои дети потомки Фенрира. Нет ничего ценнее нашей крови. Ясно! Ты обязан быть с нами, не хочешь в роли отца и мужа, будешь в роли телохранителя. Но здесь тебя не оставлю, не хочу, чтобы старейшины шантажировали тобой.

– А я, по-твоему, что делаю? В дружбу с ними играю, капризы выполняю. У пса заборного и то свободы больше, чем у меня. Для кого это делаю, скажи? – вспылил мужчина. По чёрным глазам прокатилась золотая волна, и Валентина сделала шаг назад, испугавшись ярости мужа. – Ты забыла, что они сделали с Данилой? Старейшины ведь специально молчали, зная о профилактике, зная, что у нас родится такой… такой…– Николай захлёбывался яростью, пытаясь сдержать ее. – Помнишь, что сказал Елисей? Мне пришлось засунуть своё самолюбие подальше, и принести эту поганую клятву, чтобы оставить сына в живых. Или он или деревня. Они не идиоты и прекрасно знают, что я выберу, если придётся.

– Кого?

– Нас, – могучие руки обвились вокруг тонкой талии и сжали так, что женщина почувствовала, как скрепят от натуги кости, пытаясь совладать с чужой силой. Но эта звериная ласка была ей приятна. – Ты думаешь им мало жены революционерки? Детей, который идут наперекор традициям. Хочешь, чтобы у нас совсем не осталось шанса? Пойми, мне нужно быть их орудием, чтобы контролировать. Быть, как можно ближе к ним, чтобы ни одна мысль не проскочила мимо меня.

Нина Самохина

– Гол! – заорал судья, когда мяч, пролетев между раздвинутых ног, мощным ударом чуть не сломал штангу ворот.

– Ого! – поразилась я, понимая, почему вратарь не сделал попытку остановить удар. Скорых тут нет, а получить перелом в таком столкновении было бы легко.

– Какого хрена! – Данила с багровым лицом заорал на парня, яростно размахивая руками/ – Ты слепой? Рук, ног нет? Вырву, лучше играть будешь?

«Да, он явно не церемонится», – несмотря на наши каждодневные стычки, таким эмоциональным я видела его впервые. Юноша обычно бросался колкими фразами, вступая в перепалку, а потом уходил, демонстративно хлопнув дверью.

Мяч вернули на поле, и Артем бросился за ним, подцепив сзади ноги девушки, которая рванула на перехват. Та упала, как подкошенная, взрыхлив ногами снег, но парень даже не обратил внимание и продолжал мчаться поперёк поля, обходя лес чужих ног.

Удар!

– Давай! – не выдержала я, наблюдая, как мяч взмывает вверх, закручиваясь тугой спиралью, и уходит за ворота.

– Мазила! – сложив руки рупором, выпалила Катерина, щедро сдабривая крик свистом.

– Просто не повезло, – вступилась я за него.

– Не повезёт ему после игры, когда Данила за проигрыш голову оторвёт, – рассмеялась девочка. – Вон, как бесится.

Я проследила взглядом за её рукой и увидела, как юноша тычет пальцем в небо.

– Отправит туда?

– Он сможет, – утвердительно качнула головой малышка, и снова завопила, обращаясь к игрокам. – Что вы, как беременные лемминги на поле. Скучно!

– Не подначивай, – на поле росло напряжение, и поведение девочки лишь добавило пороху.

Даже Костя веселился с выходки сестры, показав ей большой палец. Ну да, ему-то было явно проще, чем остальным. Лениво обходя соперников, парень вступал в игру лишь тогда, когда мяч опасно приближался к воротам, норовя нырнуть за спину вратаря. Он, как призрак, возникал из вороха снежинок, молниеносно выбивая его из-под ног игрока.

– Пусть шевелятся, а то распустил свою команду Данька.

– Я… – голос надломился, когда взор пересёкся с голубыми глазами. Брови над ними под углом свелись к переносице, образуя вертикальную морщинку на обычно гладком лбу.

– Что? – переспросила девочка.

– Да нет, ничего, – едва слышно произнесла я, словно в трансе наблюдая за Данилой. Белые волосы на солнце искрились перламутром, светящимся нимбом обрамляя лицо парня.

«Голубые глаза, серьёзно? Как могла увидеть со своей близорукостью?»

Находясь далеко и не видя толком лица, моё воображение всегда вызывало в памяти образ небесной синевы, по крупицам воссоздавая каждую эмоцию парня.

«Никогда бы не подумала, что так хорошо его знаю».

Получив мяч, Данила начал петлять по полю, сбивая с толку игроков противника, прощупывая слабые места и ища подходы к воротам. Артем тенью следовал за командиром, охраняя от нападок. Влево, вправо, диагональ, сложно было предсказать, куда в следующий раз скользнёт тело, уходя от атаки соперников. Вдруг резкий разворот на средине поля и мяч полетел в воздух. Артем тут же подпрыгнул, взорвав под собой снег. Закрутил тело, превращая его в перевёрнутую запятую, и, ногами перехватив мяч, послал его в ворота.