Ты знаешь, был один кот,
Стёпой его величали.
Так он вот так прибегал,
Когда видел меня в печали.
Он также смотрел на меня.
Он тёрся о ноги нежно,
Мяукая всё и любя
В тот миг лишь меня безбрежно.
Жалостливый был очень
(Послушай, я не морочу….!)
В марте, в начале, родился.
Он – рыба, и был он так мил весь.
А потом ещё была кошка.
Стёпка умер. Храни его душу.
Стоит мне крикнуть немножко —
Прибежит, всю мебель порушит.
Прибежит и, ласкаясь, мурлычет,
Будто кошка котеночка кличет.
Как Степашка, на слёзы, на крик
Прибегала она в один миг.
Слезами тебя не растрогать.
Как груди твои мне потрогать?
Ещё ты мне что прикажешь?
Буду кричать я даже.
Истерику закатить,
Чтобы тебя приручить.
Посуду лучшую бить,
Чтоб ты так глядела нежно,
Взволнованно и мятежно.
Холодна, высока и тонка
И хороша так, краля.
Как покорить тогда,
Если она такая.
Как растопить ледник?
Сердце растает вмиг,
Знаю, живу покуда, —
Лишь полетит посуда.
Вдребезги и об пол,
Когда перебит набор.
…Милый и нежный, чёрный
И самый лучший на свете.
Изящный, простой и покорный.
Любил – лишь как маму дети.
Злобная мелкая сучка.
Белая злючка-вонючка.
Сиамка – и всё тут сказано.
На сто пятый раз наказана, —
Изодрала все обои.
Хоть вылей ей в морду помои.
Ты тоже почти черна.
Волосам твоим нет числа.
Рассыпаются мелкими кольцами
По плечам. Я твоими волосьями
Любуюся, знаешь, как шибко.
Никогда не скользнёт улыбка
По тонким твоим губам.
Глаза карие – вамп.
Умный взгляд карих глаз,
И бриллиант – не топаз.
Почти всегда подведённых,
И толпе покорённых
Тобой у ног лишь лежать.
Прикажешь ты – не вставать.
Идёшь ты – сердце замрёт.
А ты знаешь чешешь вперёд.
Идёшь так, словно царица
Иль какая там важная птица.
Твои власы роскошные
Волной спадают с плеч.
Хоть речи мои тошные,
Я буду их беречь.
Как зеницу ока,
До самой до глубокой
Ночи гладить их.
От всех волос твоих
Сойду я уж с ума.
Без них мне не мила
И матушка-Земля.
Изящная, стройные ножки…
Ну, Манька, ну в точь моя кошка.