Одержимые сердца

Но я с удовольствием ответила на его поцелуй.

– Ты играешь на этом клавесине, или бедняга служит лишь красивым интерьером? – спросила я, как только мы прервали наш долгий поцелуй.

– У меня нет музыкального таланта. Когда я был ребенком, моя мать давала мне уроки игры на клавесине, но я был неусидчив, и желания учиться играть у меня не было, – со смехом ответил мне Брэндон.

– О, нет, только не говори, что ты не владеешь ни одним инструментом, мужлан ты эдакий! – подразнила его я.

– Я умею играть на многих инструментах, но желания играть на них у меня нет. Однако, это не значит, что я не ценю их. Например, этот клавесин. – Брэндон поднялся с софы и подошел к инструменту. – Он прекрасен. Я очень высоко ценю его, и он мне дорог. Но, признаться, я играю на нем очень редко. Я даже не помню, когда играл на нем в последний раз. У меня очень мало свободного времени.

Он задумчиво взял в руки ноты и пробежал по ним взглядом.

– Дерьмо, – вдруг тихо сказал он и положил ноты на место.

– Что «дерьмо»? – переспросила я, наблюдая за ним.

– Я так и не нашел время на эту сюиту, – ответил Брэндон.

– Хочешь, я сыграю тебе? – предложила я. – В отличие от тебя, в детстве у меня не было возможности быть не усидчивой занозой, и я должна была заниматься по два часа в день минимум.

Это была чистая правда. Наша мать была строгой в этом отношении. Лишь Миша, младшенькая птичка, избежала этой материнской штурмовщины.

– Играй, если у тебя есть желание, – как-то уклончиво ответил мне Брэндон. Словно ему была совершенно равнодушно.

Это зацепило мое самолюбие, но я не подала виду.

И все же, мне захотелось наказать его. Я встала с софы и направилась к двери.

– Я еду в отель, – коротко сказала я, все же надеясь, что он остановит меня.

– Отвезти тебя?

Нет. Это совсем не то, что я надеялась услышать!

– Я возьму такси, – холодным тоном сказала на это я.

– Как хочешь. Но я устроил тебе пресс-конференцию, завтра в 11, в зале выставки, – Брэндон провел меня до двери квартиры.

– Черт, забыла свою клатч, – пробормотала я и нахмурилась, пытаясь вспомнить, где я могла его оставить.

– Он в моем авто, – улыбнулся Брэндон. – Идем, как раз подвезу тебя.

– Как хочешь. – Я хотела быть холодной, но мои чувства к нему пылали во мне так неистово, что я не могла сопротивляться его прекрасной белозубой улыбке.

– Ты придешь на эту пресс-конференцию? – спросила я его, когда он довез меня до отеля.

– Обязательно, – ответил он и, притянув к своему лицу мое, поцеловал меня в губы.

– Идем ко мне, – прошептала я, пылая от страсти и похоти, что вдруг охватили меня с такой силой, что я могла бы запрыгнуть на Брэндона прямо здесь, сейчас, в автомобиле, перед отелем.

К счастью, Брэндон улыбнулся похотливой улыбкой и молча вышел из авто.

По пути в отель, он передал ключи от своего «Бентли»» служащему парковки, и мы, в пьянящей разум тишине, наполненной обоюдной похотью и предвкушения празднества, поднялись в мой номер.

Глава 12

«Всего лишь стоило покрасить волосы и надеть линзы – и он сошел с ума!» – думала я утром, пока Брэндон принимал душ, а я перебирала свою одежду в поисках уместного для крупной пресс-конференции наряда. Мне следовало соблюдать мой новый имидж серьезного фотографа, а это означало, что мне необходимо было полностью обновить гардероб. Не могу же я все время ходить в одежде, что отдала мне Миша. Миша! Она, в свои двадцать семь лет, имела намного более тонкий вкус в одежде, чем я в свои кхе-кхе с чем-то лет.

Но каждый раз, когда я старалась отвлечься на другие темы, думать о себе, помнить о себе, мой влюбленный мозг упрямо возвращал меня на прежнее течение мыслей. Мыслей о том, кто использовал меня всю ночь для своих удовольствий, а сейчас, как небывало, плескался в моем душе.

Как стремительно все произошло. Молниеносно. Как щелчок пальцев. Да, именно так, – я щелкнула пальцами, и Брэндон упал к моим ногам… Упал? Слишком громкое слово. Решился. Да, он решился поддаться своей долгой любви ко мне, после того как я выполнила его просьбу. И ведь это ничего мне не стоило: всего лишь выпрямить волосы. Всего лишь покрасить их. Надеть карие линзы. И ведь эти изменения пошли мне лишь на пользу. И мне, и моему новому пути в карьере. Возможно, теперь я не сверкаю, как звезда, но выгляжу подобающе своей выставке. И, черт, Брэндон любит меня. Такую. Он стал моим.

Утопая в своих мыслях, я все никак не могла выбрать, что надеть. Я механически перебирала одежду, уже десятый раз каждую вещицу, но не могла сделать выбор. Я была слишком занята мыслями о Брэндоне. Все мое существо было наполнено счастьем того, что наконец-то произошло, и мы с Брэндоном стали парой. Но я пока не желала распространяться об этом. Никому. Даже Мартину. Потом. Когда мы будем жить вместе, и да, это случится, возможно, не скоро, но случится. Лишь тогда я представлю Брэндона семье и миру, как моего официального бойфренда. Но хотела ли я брака с ним? Стать его официальной женой? Было бы занятно…

«Стоп, Мария! В какую глушь ты зашла? Уже думаешь о браке? Да вы пока всего лишь трахаете друг друга!» – пронесся в голове голос разума. Из моего горла выпрыгнул насмешливый смешок.

Как я смешна!

– Все еще раздета? – В спальню вошел Брэндон. Совершенно голый.

Я против своей воли, наслаждаясь наготой его великолепного тела, проследила за тем, как он вытирает свои мокрые волосы полотенцем, а затем надевает на себя свой вчерашний костюм.

– Не могу выбрать, что надеть, – честно призналась я, заставив себя отвернуться от Брэндона. Что он подумает, если увидит, что я шпионю за ним, как влюбленная дурочка?

– Что-нибудь скромное, но элегантное, – сказал на это он, не прерывая своего занятия.

– Легко сказать! – фыркнула я и вновь в который раз принялась перебирать одежду. – Я собираюсь на шоппинг. Сегодня после конференции. Ты со мной?

– Тогда я выберу тебе одежду сам. У тебя отвратительный вкус, Мария, – было его ответом, и это заставило меня рассмеяться.

– Богемный, Брэндон! Богемный, а не отвратительный! – весело сказала я, и, странно, его укол никак меня не ранил. – Но я теперь серьезный фотограф, и мне нужно выглядеть серьезно… Точнее, скучно!

Я нарочно сделала вид, будто поменяла имидж против своей воли, словно этот новый шаг в карьере не оставил мне никакого выбора. Но это была ложь. Это Брэндон не оставил мне выбора. Хотя, и это – ложь, а правда была в том, что он сделал выбор за меня. И я подчинилась. Я – бесхребетная тварь. Но, кому я лгу? Сама себе? Я была рада, что подчинилась. Эта была цена, которую я заплатила за свое право быть рядом с Брэндоном.

– А, знаешь, я даю тебе разрешение обновить мой гардероб. По твоему вкусу. Ведь строгость и элегантность – это весь ты, – с иронией в голосе сказала я, вновь оборачиваясь к нему. – Только, пожалуйста, не нужно монашеских роб и траурных цветов.

– Не волнуйся: монахини всегда вызывали у меня отвращение и насмешку, – с кривой усмешкой ответил на это Брэндон. – Единственное желание, которое я когда-либо испытывал к монашке, было снять с нее черный мешок, вымыть и уложить в мою постель.

Я кокетливо склонила голову набок и широко улыбнулась.

Так этот мерзавец не брезговал даже монашками! Интересно, скольких же он поимел?

– И что, у тебя это вышло? – подмигнула я ему.

– Почти.

– Почти?

Брэндон как-то странно улыбнулся. Он подошел ко мне, обнял меня сзади и поцеловал в макушку. А потом наклонился к моему уху.