Время ночных кошмаров, или До встречи на Майами-бич

Рассвет первого ясного дня подкрадывался осторожно, как заплутавшая кошка.

Небо, настолько голубое, какое бывает наверное только в южных широтах, подсвечивалось на Востоке Солнцем, и казалось, по-другому не должно быть, никогда не было и уже не будет, а солнечные дни не закончатся теперь никогда.

Уже рано утром весь транспорт торопливо останавливался у городского пляжа. Колоритные персонажи спешили занять места получше, впрочем плохие места здесь никто не обозначал. Просто кто-то предпочитал лечь поближе к воде, а кто-то возле лавочек, кто-то искал поляны, рядом с которыми деревья отбрасывали тень, а другие, которые намеревались загорать до черноты, подстраивались под угол падения солнечных лучей. В итоге людно становилось на всех берегах.

Насекомые, привыкшие к тишине и жужжанию друг друга, испуганно прятались в траву, но это не спасало от шума. Тогда они искали неисхоженные поляны и улетали в лес… Давние знакомые приветствовали друг друга издали – радостным возгласам, казалось, не будет конца.

Из наших персонажей первой пришла тётя Галя. Она любила отдыхать здесь рано утром, когда ещё не слишком шумно и совсем не жарко. Осмотрелась по сторонам, но знакомых не увидела. Место у неё имелось одно любимое уже много лет – на нём от воды тянулась приятная прохлада и хорошо падало Солнце. Хотя нет – Солнце не могло падать, а падали всего лишь его лучи…

– Привет, моя красавица, – не прошло и часа, как её поприветствовала Мила.

Следом за ней появился старый Лук.

– Ой, Милочка! – скрывая фальшь, воскликнул он.

Люба Золотая легла как обычно у самой воды, чтобы ниже никто не ходил и её не рассматривал… Но от друзей из своей знакомой компании не отдалилась – любила поболтать. Дядя Коля пришёл с какой-то женщиной и расположился немного поодаль. Мила огляделась по сторонам и заметила два совершенно неизвестных, чужих лица… Один с удочкой медленно перемещался вдоль берега. Дойдя до того места, где они легли, встал и не хотел больше никуда идти. Рыба не клевала и садок его оставался пустым. Другой чужак в раздумье сидел на лавочке, и будто разыскивая каких-то своих знакомых, рассматривал отдыхающих. Взгляд его, остановившись на их компании, внезапно замер.

– О-хо! – прокричал он и стал приближаться.

Все повернулись в сторону идущего и стали наблюдать: здесь вообще было так принято – наблюдать за каждым движением, прислушиваться к каждому слову…

Лукьян вдруг поднялся ему навстречу и протянул руку, хотя Милане почему-то показалось, что смотрит незнакомец в это время всё-таки на неё – прямо-таки не сводит глаз. Теперь она внимательно рассмотрела его тоже. Высокий, крупный и сексуальный, хотя явно не привыкший к пляжному отдыху и весь увешанный какими-то странными амулетами.

– Это Володя, – представил его всем старый Лук. – Мы познакомились тут буквально вчера.

«Позавчера…» – мысленно поправил Вова-колдун, не ожидая, что так удачно всё сложится с самого начала – он узнал Милану тотчас и счёл очень удобным подружиться сначала с её компанией, а после уже сблизиться с ней самой…

Серёга-рыбак тоже узнал девушку, но никак не ожидал, что столько народу будет отдыхать рядом с ней. Предположил, что явно все вместе они не пролежат весь день, в какой-то момент девушка могла остаться одна: например, пойти купаться, за мороженым или в туалет, тогда наверняка удалось бы о чём-нибудь с ней заговорить. Да и вообще все её друзья были пенсионерами – точно ведь устанут слишком долго находиться на пляже, разойдутся по домам раньше неё. Чтобы пока не мельтешить перед глазами, а выжидать этот заветный миг, Серёга отошёл немного поодаль – к тому же, как ему казалось, взгляды в его сторону летели слишком пристальные.

Любе Золотой оба этих новых персонажа сразу не понравились.

Она, как приличная дама, не подала виду, решив понаблюдать, как они будут себя вести. А Вова судорожно перебирал в голове, о чём бы поговорить… Ему помог старый Лук – он всегда заполнял паузу, когда такая случалась, и начав какую-нибудь тему, неизменно втягивал всех в разговор.

– Поздно в этом году началось лето – я собрался уже в Турцию рвануть, – сказал он.

– Там цены-ы-ы, – заметил Вова.

И все сразу поняли, что он бедный. Но говоривший, посмотрев на здешнюю публику, решил – выпендриваться особенно не перед кем. Хотя все в это время усиленно старались произвести впечатление. Да только чувствовалось в этом усилии напряжение, доходящее прямо-таки до драматизма… Тогда колдун понял – это особенный пляж, потому что каждый здесь представляет себя таким, каким просто-напросто мечтает быть.

– А Милочка уже наверняка из тёплых стран, – предположил ненавязчиво Лукьян, с трепетом ожидая откровенного её рассказа, потому что жена олигарха ждала новой информации, но он пока ничего не мог сообщить.

– Весной ездила в Эмираты, – отозвалась та.

– Одна? Или с другом? – переспросил он.

– С подружками, – запросто ответила девушка. – Друг со мной не ездит.

– Значит всё тот же?

– Ага.

Старый Лук мысленно порадовался – получалось, уже есть что сообщить: главное он узнал, подробности можно было присочинить… Он всегда так делал. Вова-колдун, услышав этот диалог, весьма удивился – не ожидал, что так запросто здесь обсуждаются любовные похождения, и не ожидал, что Мила так свободно рассказывает про своего любовника – мужа его сестры. Определённо это значило, сестра была права и в самом деле следовало срочно вмешаться в ситуацию.

Потом они долго говорили про экономику и политику.

Вова любил эти темы, потому что они казались неисчерпаемыми и больше говорить с совершенно посторонними людьми как будто было совсем не о чем. Он понял, что Мила ничуть не ограничена в расходах и Люба Золотая тоже. А вот Лукьян сильно нуждался – старик говорил очень много о ценах и дешёвых продуктах. Сам Вова умел поддержать разговор по-хитрому, чтобы никто не запомнил о том, что он говорит: вставлял отдельные абстрактные фразы, радовался или сокрушался междометиями…

Искоса посматривал на Милу, которая не проявляла к нему совсем никакого интереса. Но Вова не расстраивался, решил особенно не стараться привлекать её внимание земными методами, а сразу перейти к магии. Пытался поймать взгляд – но девушка даже не смотрела в его сторону. Казалось, она всецело увлечена собой – наслаждается Солнцем и порхает где-то в заоблачных далях седьмого неба с мыслями о своей запретной любви. От всего этого на пляже колдун заскучал.

– И вот так вы лежите тут целыми днями? – в конце концов не выдержал, спросил он.

Быстрого ответа не последовало.

Все с недоумением переглянулись, так что Вова подумал – вопрос его абсурдный и неуместный. В самом деле, прошло уже достаточно времени, как вся эта компания расположилась на берегу, он сам уже сильно измаялся и чувствовал, что начинает обгорать… Люди везде вокруг приходили и уходили: кто-то загорал час или два, любители искупаться оставались подольше, но в любом случае не так долго, как эта компания. Прямо-таки фанаты Солнца! Целая «секта»…

– Мы обычно до упора, – ответила ему всё-таки белокурая пожилая дама.

Это была тётя Галя, но имя её он узнал позднее.

– До упора – это как? – не понял колдун. – До заката что ли?

Все засмеялись.

– Нет, до заката нельзя: вечером тут комаров – тьма, – сказал старый Лук. – Когда Солнце начинает клониться к деревьям и загар уже не пристаёт, тогда уходим.

– Понятно. Не надоедает? – спросил Вова, но этот его вопрос снова встретили с недоумением.

Он посмотрел ещё внимательней на собравшихся тут. С цинизмом они называли это место Майами или от всей души – было не понять.

Медленно переводил взгляд с одного на другого, пристально всматриваясь в лица – явно этим людям на берегу было совсем не скучно. Даже больше того – они выглядели все прямо на редкость счастливыми! Никогда и нигде в городе Вова-колдун не встречал за долгие годы своей бытности людей, настолько сияющих и лучезарных. Даже сестра его, когда выходила замуж за своего олигарха, не светилась настолько счастьем, как они. А может просто здесь каким-то странным образом искажалась реальность и тогда властвовать начинали иллюзии? Или это люди, будто сговорившись, искажали реальность сами… Колдун остановился на мысли, что так оно и есть, потому что на самом деле мечты никогда не сбывались у бездельников.

К полудню Солнце стало палить нещадно, захотелось купаться и мороженого…

Лезть в воду этого маленького озерца Вова не решался – плещущиеся без устали дети сильно замутили её, так что вся глина и грязь, поднявшись со дна, сделали водоём похожим на грязную лужу, и даже если не водились здесь никакие опасные бактерии, купаться в такой воде наверняка было неприятно. За мороженым тоже не пошёл: здесь никто не ел, и отличаться от всех он постеснялся. В крайнем случае надо было покупать мороженое на всех. В общем, остался без купания и без прохладного лакомства.

Никогда за всю жизнь Вова так долго не находился на Солнце.

Подумал, что если приходить сюда каждый день и лежать с утра до вечера, можно стать сумасшедшим. А если повезёт и не сойдёшь с ума, то другим человеком точно станешь. Совсем-совсем другим, не таким, каким делает людей этот мир… Колдун снова и снова смотрел на этих людей, которые то молчали, то о чём-то тихонько переговаривались, то затевали какой-либо оживлённый разговор… Теперь он уже знал их по именам, не только старого Лука и Милу, но и тётю Галю, дядю Колю, Любу Золотую… Почему-то был уверен – явно они не такие на самом деле, какими стараются тут казаться: почему-то таятся, не раскрываются. От этого в их беседах и взглядах присутствовала интрига, хотя на самом деле в жизни этих людей наверняка всё было очень просто…

Галя вот сорвала пучок полыни и обмахивала себя со всех сторон. Потом хлопала ладонями по голому телу – кого-то ловила.

– Оводы, – пояснила тотчас она, заметив видимо на себе взгляд этого чужого, незнакомого ей ещё человека, который появился в их компании неизвестно откуда и вот так вдруг.

Вова кивнул понимающе, обратил внимание, что и другие тоже ловят этих самых оводов, но как-то не так заметно. Его тоже уже укусило несколько противных кровопийц… Он не подал виду, решив – это мелочи и неприлично обращать на себя всеобщие взгляды в этот момент.

– Я не давлю этих тварей… Нет… Ни в коем случае, – пояснила тётя Галя.

– Если овода не убить, он будет кружить, пока не тяпнет, – заметил Вова.