Время ночных кошмаров, или До встречи на Майами-бич

…Отмыв в тот злополучный день перепачканные нечистотами ноги, дядя Коля не бросил своё занятие, и на следующее утро снова вышел на балкон. Обнаружил теперь, что спереди загорел весь очень даже хорошо. Спина сильно отличалась – была заметно бледнее. А вот задница оставалась совсем белёхонькая. Тогда решил позлить соседку ещё больше – высунул над балконной перекладиной свой голый зад.

– Щас в милицию позвоню, – прозвучал знакомый соседский голос.

– Нет уже милиции у нас… Теперь только полиция, – поправил старик.

– Вот туда и позвоню.

– Звони, и тебя привлекут за вчерашнее хулиганство.

– Коля, ты бы правда задницу с видного места убрал, – вмешалась в их перепалку жена, выглянув на балкон.

– Тебе-то чего? – возмутился он.

– Так мне ничего, – продолжала жена. – Просто скандалистка эта в самом деле по любому поводу всегда милицию вызывает. Неудобно будет, если правда приедут.

Дядя Коля молча слез с матраца, оделся и ушёл в свою комнату.

«Эх, совсем ничего в этой жизни нельзя», – размышлял он. А вот был бы, к примеру, частный дом, загорал бы на крыше, с деньгами – разъезжал бы по морям… Одно радовало – скоро на пляж! Там не будет уже жены, туда не придут зловредные тётки и никто никому не станет делать никаких замечаний. Наверное, в этом и заключалось такое простое удобство старости, когда все были довольны и не придирались друг у другу.

На пляже всегда дядя Коля будто попадал совсем в другое измерение – там даже время начинало протекать с другой скоростью: как-то с достоинством, неспешно и красиво. И эта замедленность позволяла испытать массу наслаждений: можно было лежать и ничего не делать прямо на траве, купаться или, прогуливаясь по берегу, заигрывать с раздетыми женщинам. На этом самом Майами-бич, казалось, всем всё равно откуда ты пришёл и какая у тебя за плечами осталась жизнь… Хотя дядя Коля подозревал – здесь все вокруг сплошь богатые и успешные. И он, к своему изумлению, очень даже вписывался в их компанию.

В начале пляжного сезона все обычно рассказывали о дальних странствиях и тропических курортах. Коля тоже не отставал – хвастал смуглой кожей и умалчивал о том, что загорал на балконе. Собеседникам потихоньку завидовал, но хорошей, старческой белой завистью. Наверное, кто-то бы даже не понял, что это за зависть такая – старческая, но человек этот чётко толковал свои ощущения и мог бы пояснить, как в старости завидуют от бессилия, видя кучу шансов вокруг, и допуская, что весь мир может быть у твоих ног, но условное наклонение мешает… Остаётся лишь думать, что всем этим правда можно обладать, и, затаив дыхание, слушать других, у которых всё заветное есть на самом деле.

По его мнению самой яркой звездой пляжа была Галина – семидесятилетняя блондинка с великолепно сохранившейся фигурой, всегда загорелая, с дорогой причёской и маникюром.

– Ездила куда-то опять? – все один за другим спрашивали её.

– Из Чили на днях прилетела, – хвастала она и гордо встряхивала стильно крашенной шевелюрой, а после слегка смущённо добавляла. – Купальник вот новый выгорел уже и пропитался солью. Я по весне покупала, прямо перед поездкой.

– А как же Куба? – спрашивали её.

– Так Фидель умер, летать больше не к кому, – отзывалась она. – И в Индию отлеталась, без Ганди что там делать.

– Да, помним, он тебе кофе всегда коробками присылал, – кивали все и может даже верили, никто не смеялся.

Верил и дядя Коля.

– А в Чили у тебя кто? – спросил однажды он.

– Любовник, – отозвалась, не задумавшись ни на секунду Галя.

– Любовник это хорошо, – понимающе кивнул собеседник.

– На следующий год в Камбоджу собираюсь, – продолжала кокетка. – Списалась с одним молодым по интернету, в гости зовёт.

Дядя Коля тоже с удовольствием бы поехал, но любовниц по интернету не искал и в гости его никто не звал, хотя ему очень хотелось. Звала только глухонемая подруга, но к ней совсем надоело ходить. От общества Гали он трепетал – дивился, как такая звезда снизошла до простого общения. При этом трепетно хранил все свои секреты: никто, ни одна живая душа не должна была знать, что всю жизнь до старости проработал человек этот простым токарем и не здоровался за руку с Фиделем Кастро, да и с мэром небольшого городка, в котором жил, был лично не знаком… Кстати сказать, и мимо старшего дома тоже проходил молча. А загар и модная летняя одежда – всё это было недорогими пустяками, своеобразной игрой, и могло стать наверное даже такой исключительной репетицией жизни, но это для тех, кто верил, что может родиться когда-нибудь заново.

…Многие на пляже усиленно мазались маслом для интенсивного загара, и дальше уже могли называться кем угодно и сочинять любые байки для любопытных ушей. Засыпая, дядя Коля подумал, что забыл положить это самое масло в пляжную сумку. Решил первые дни обязательно брать его тоже. «Утром возьму», – подумал, засыпая. Просто вставать и шарить по шкафам посреди ночи уже не хотел.

Вдруг сквозь обволакивающий сон услышал, как легонько щёлкнув, приоткрылась дверь… После – пара робких шагов и кто-то оказался в комнате.

Вошедший остановился.

Знал Дядя Коля самое главное – после двух часов ночи все ночные кошмары прекращаются. Остаются только призраки, но с ними старику ещё не доводилось сталкиваться. Сон его в последние годы стал по-старчески тревожным и он знал, если сейчас снова встанет с постели, до утра уже не сможет уснуть. А спать хотелось. Да и следовало хорошенько выспаться в эти несколько ночей перед пляжным сезоном, чтобы чувствовать себя бодрее и дольше времени проводить на пляже.

Он слегка пошевелился, надеясь, что спугнёт пришедшего… Это не помогло – призрак не уходил. Тогда засыпающий решил не обращать на него внимания – отвернулся к стене и натянул насколько получилось на голову одеяло. Призрак сделал ещё два шага по голому полу, а после переместился на ковёр – лежавший под одеялом догадался об этом по звукам, которые то и дело менялись.

В самом деле стало как-то неловко, не по себе. Однако в эту минуту вошедший засопел, старик тотчас узнал это надоевшее ему за последние годы свистящее сопение.

– Что тебе? – спросил недовольно.

– Ты это… Ну… Спишь что ли уже? – приглушённо прозвучал голос жены.

– А если знаешь, что сплю, зачем пришла?

– Посмотреть на черепашку – опять наверно насрала… Воду в аквариуме не меняешь, воняет по всей квартире.

– Уверена, что от черепашки воняет?

– От чего же ещё?

– Сама мойся чаще и вонять не будет… По всей квартире…

Жена не обиделась, привыкла видимо к хамству мужа за много лет. Также неторопливо, как вошла, направилась обратно к двери.

– Воду всё-таки поменяй, – бросила на ходу. – Погоду скоро обещают хорошую, убежишь опять на пляж и будет вонять тут всё лето.

– Да, вонять точно будет, и не только летом, – пробурчал он, нехотя вставая.

Сон уже улетучился окончательно и ворочаться до утра без толку совсем не хотелось. Дядя Коля включил в комнате свет, посмотрел на черепашку, которая в этот момент проснулась и беспокойно плавала. «Что, бедолага, ты точно уже никогда не погреешься на солнышке», – подумал он, заметив, что вода в аквариуме в самом деле стала сильно мутной. Черепаха барахталась там, глотала эту воду и наверняка чувствовала себя совсем не уютно. Может быть ей даже было противно и хотелось уплыть куда-нибудь от собственного дерьма, но плыть было некуда – из аквариума до моря не пролегали никакие подводные течения. Николай подумал, что и люди порой вот так же годами барахтаются в своём дерьме – да что там годами, порой всю жизнь не находят выхода. Вот и рвутся наверно поэтому улететь куда-нибудь подальше от дерьма-то – в другие страны, на дорогие курорты. Но в чём парадокс такого бегства – рано или поздно придётся вернуться…

Ложиться спать уже не было смысла и старик принялся чистить аквариум прямо ночью, со злостью думая про жену и проклиная собственную безропотность – ведь все её прихоти выполнял он всю жизнь… При этом замечал, с каким ожесточением она ненавидела всех мужчин. Его, разумеется, особенно… Да, частенько встречались в его жизни такие вот злобные особы и при разных других обстоятельствах. Но большинство из них не стремились к совместному проживанию. Была у них и на пляже одна такая дама – Люба Золотая. Одно время дядя Коля даже пытался закрутить с ней роман – не вышло, но это по незнанию. Теперь он был в курсе её отношения к мужчинам и не домогался. Зато поболтать с ней было интересно. «Умная баба», – частенько повторял. И почему-то именно сейчас, переложив черепашку на время чистки аквариума в тарелку с водой, подумал о ней. Уж она то явно не раз едала черепаховый суп и разные другие деликатесы – в этом он был уверен. Да и все остальные обитатели пляжа тоже…

Хотелось поскорее увидеться с ней и поговорить о чём-нибудь умном. Просто в его обыденном окружении других людей, пригодных для нормального общения, больше не числилось. Да и вправду, от кого было ждать задушевных бесед? Не от глухонемой же любовницы. Черепашка тоже всё время молчала… С женой он и вовсе годами не разговаривал. А внуки, которые отдали ему свой аквариум, наведывались досадно редко.

Глава 5. Люба Золотая

Люба Золотая в это время уже спала благополучным сном, который не нарушали никакие сновидения. Лишь изредка автомобили, мчавшиеся мимо окон, заставляли перевернуться на другой бок. Тогда на секунду-другую, слегка пробудившись, женщина улавливала какую-нибудь случайную мысль…

Мыслей было не так много, как могло показаться с первого взгляда.

Люба правда запросто вступала в разговоры с кем угодно, причём говорила с каждым на его особенном языке. Видимо поэтому и круг общения имела большой. Не скрываясь, посмеивалась над бедняками и осуждала всяческое неблагополучие. Может потому что сама была оттуда, с низу… А ведь любой человек не приемлет и ненавидит в других именно свои собственные недостатки.

Особенно не переносила на пляже тётю Галю: видела её будто насквозь и понимала, что весь её внешний лоск – нелепая мишура. Богатых и в самом деле благополучных, по мнению Любы, распознать можно было издалека: вели они себя отличительно, и уж на городском пляже, куда все приходили пешком или приезжали на трамвае, точно не появлялись. У богатых имелись автомобили… Все они при возможности ездили на хорошие загородные озёра, а местный пляж называли позорной лужей и посмеивались над его обитателями. Люба Золотая этим пляжем тоже особенно не восторгалась – ей было с чем сравнить. После шикарных берегов Чёрного моря, Средиземного и даже Карибского, где она бывала не один раз, загорать на крошечном водоёме в черте города приходилось от нечего делать.

Первые дни она шла сюда нехотя.

…Постепенно интересная компания увлекала, и Люба с удовольствием проводила здесь время всё лето. Даже огорчалась, когда погода в конце сезона портилась уже безвозвратно. Тогда немедля улетала в Турцию. Денег хватало вполне даже на очень дорогой отель, ведь не зря её называли Золотой, и это отнюдь не за добрые качества души…