Он улыбнулся.
– Конечно.
– А если честно? – Она посмотрела на него доверчивым детским взглядом.
И Крюков не смог ее обмануть.
– В сложившихся обстоятельствах этого обещать не могу. – Высказавшись таким образом, он все же смягчил свое заявление: – Родионова сегодня отпустят.
Дайнека кивнула, отвела глаза и даже не проводила следователя взглядом. Он вышел, в прихожей хлопнула дверь.
Дайнека села на диван рядом с отцом. Он смотрел в потолок.
– Придется делать ремонт.
Она огляделась.
– Это даже хорошо. Мне так надоели эти обои.
Улыбнувшись, отец обнял ее за плечи.
– Папа, что теперь будет?
– Что именно? – уточнил он.
– Как думаешь, найдут убийцу Полежаевой?
– Неужели ты еще не поняла?
– Нет. Не поняла.
– Его… – Вячеслав Алексеевич поправился, – или их не найдут.
– Почему?
Он улыбнулся.
– Детский вопрос. – Он поцеловал ее в голову. – Впрочем, для тебя – это нормально.
– А Ефременко?
– Рукопись сожжена.
– Значит, теперь ему ничего не светит?
– Ничего. Слишком высоко замахнулся.
Дайнека отстранилась, внимательно на него посмотрела.
– Ты что-то знаешь? Я видела, что ты просматривал рукопись.
Вячеслав Алексеевич отмахнулся.
– Да что там поймешь в такой суматохе.
На мгновение Дайнеке показалось: он что-то хочет сказать. Было видно, что он борется с собой, однако через мгновенье все для себя решил.
– Ничего я не знаю. – Вячеслав Алексеевич подтолкнул ее. – Кажется, опять твой телефон. Знаешь, дозвониться до тебя невозможно. Почему бы не носить трубку с собой.
– Хитрый ты. Умеешь перевести разговор.
– Кроме шуток. Ты ушла, а твой мобильный остался в прихожей. Тебе уже звонили не раз.
Дайнека подхватилась и побежала. В темной прихожей на тумбе лежал ее светящийся мобильник. Она схватила его и, не посмотрев, кто звонит, быстро ответила:
– Да!
– Ну, слава богу! Наконец дозвонился.
– Кто это?
– Виктор Николаевич Музычко.
– А-а-а-а… – протянула Дайнека.
– Вы видели ее?
– Кого?
– Рукопись!
Дайнека молчала.
– Да-да, мне известно, что рукопись обнаружена.
– Как вы узнали?
– Был в больнице у Тихонова.
– Неужели вы поддерживаете с ним отношения?
– Знаете, иногда многолетний антагонизм – больше чем дружба.
– Рукопись сгорела во время пожара.
– Значит, все кончено… – Виктор Николаевич вздохнул и замолчал.
– Можете передать это своему покровителю.