Прощальный поцелуй Греты Гарбо

– В этом же номере? – Шмельцов вскинул руки, как будто ощутил внутренний толчок, готовый превратиться в истерику: – Нет уж, избавьте!

– Можете переехать в другой номер. Я разрешаю. Пишите, – чтобы подтолкнуть допрос к завершению, следователь стал диктовать: – «С моих слов записано верно, мною прочитано…»

Чуть помедлив, Шмельцов начертал стандартную фразу, поставил роспись и устало откинулся в кресле.

– Теперь могу удалиться?

– Можете, – кивнул следователь. – Не забывайте, что вы под подпиской и должны оставаться здесь.

– Не нужно десять раз повторять. – Шмельцов встал и направился к выходу.

Однако когда он приблизился к двери, та распахнулась и на пороге появилась Лионелла.

– За мной прислали полицейского.

– Баландовская? Из триста двенадцатого? – Следователь сдвинул манжету и взглянул на часы: – Уже три… – Затем поднял глаза и помахал Шмельцову рукой: – А вы ступайте, ступайте…

Лионелла чуть отстранилась, чтобы пропустить Шмельцова, и тот, проходя, тихо заметил:

– Свежа, как утренняя роза…

Но уже через мгновение следователь предъявил ей реальность:

– Садитесь, Баландовская!

Она опустилась в кресло, где только что сидел Шмельцов.

Глядя на Лионеллу, такую невозмутимую и холеную, невозможно было представить, что, собираясь, она долго выбирала подходящий наряд. Остановившись на строгой юбке, надела белую блузку с массивным кружевом «ришелье». Приколола под воротник бриллиантовую брошь, но тут же сняла, решив, что с брошью ее образ не будет соответствовать заявленным обстоятельствам.

Она – свидетель преступления, а значит – ничего лишнего. Волосы заколола в строгий, но элегантный пучок, помаду выбрала бледную, телесного цвета. Что еще?.. Ах да! Тонкие колготки (не идти же к следователю с голыми ногами). Туфли-лодочки – пудрового модного цвета на небольшом каблуке.

Лионелла не терпела дурновкусия и женской несобранности.

Следователь вытащил из папки незаполненный бланк, бросил его на стол и припечатал тяжелой волосатой рукой.

– Приступим… – Он взял ручку и сделал несколько пробных штрихов. – Не пишет!

– Думаю, управляющий отеля не будет в претензии, если вы позаимствуете одну из его ручек, – подсказала Лионелла.

– Так и сделаем, – толстошеий взял хозяйскую ручку. – Ваше полное имя…

– Лионелла Павловна Баландовская.

– О как!

– Вас что-то смутило? – она шевельнула бровью, и следователь почувствовал опасное напряжение.

– Нет, ничего. Что касается меня, все значительно проще: Фирсов Егор Петрович, следователь по особо важным делам Следственного управления по городу Санкт-Петербургу. – Представившись, Фирсов записал ее имя и снова спросил: – Где проживаете?

– В деревне, но прописана в городе. – Лионелла ни на минуту не теряла осанки и, говоря, чуть-чуть наклоняла голову, отдавая должное статусу собеседника.

Тот спросил:

– Адрес?

– Москва, Мансуровский переулок…

Он снова записал и уточнил:

– Фактический адрес проживания, говорите, в деревне?

– Деревня Барвиха, сто тридцать шесть.

– Улица?

– Без улицы. У наших домов – только номера.

– Скупо, но время экономит… Образование?

– Как у всех – высшее.

Фирсов наморщил лоб:

– Не понял. Что значит, как у всех?

– Как у всех нормальных людей.

– Значит, у кого не высшее, тот ненормальный?

– Не нужно утрировать. – Намереваясь поправить прическу, Лионелла вдруг замерла в неловкой, насильственной позе. – Я не это имела в виду.

– Не важно. – Фирсов записал «высшее» и продолжил: – Идем дальше… Кто вы по профессии?

– Я – богатая женщина.

– Хорошая профессия… Пишем – домохозяйка.

– Это – остроумно, – она улыбнулась.

– Теперь расскажите все, что видели этой ночью.

– С какого момента?

– С того, как возвратились в свой номер.

– Была полночь, – начала Лионелла. – Или около того… Лифт был занят, и я поднялась на этаж по лестнице…

– Встретили кого-нибудь?