– Галкина Анастасия Петровна?
– Я, – неуверенно сказала старуха.
– Следователь районной прокуратуры Иванов.
Анастасию Петровну насторожил официальный тон обращения.
– А как вас по имени-отчеству?
Немного помолчав, следователь ответил:
– Иван… Дмитриевич.
– Что вам угодно?
– От вас поступил звонок, – и он уточнил: – В дежурную часть районного отделения.
Первым ее желанием было положить трубку. Однако она не могла себе позволить так оборвать разговор со следователем районной прокуратуры.
– Ну, так что? – строго спросил тот.
– Да, я звонила, – наконец созналась она.
– Ага, – обрадовался следователь, будто в чем-то ее уличил.
– Я что-то нарушила?
– Да нет, что вы! Напротив, если бы все граждане проявляли такую сознательность… Только вот ведь досада, ваш звонок оборвался. А мы тут подумали, вдруг что-то важное. Ну, так что?
– Что? – спросила Галкина.
– Важное или нет? Что именно вы хотели сообщить правоохранительным органам?
– Я инвалид первой группы… – Ее голос сделался плаксивым. – Памяти-то совсем не осталось.
– Когда я прослушивал ваше сообщение, мне так не показалось.
– Ну, может быть, тогда давление было нормальным, а сейчас я померила – двести двадцать на сто сорок.
– Так уж и двести двадцать, – усомнился Иванов. – С таким давлением нужно в больничку.
Она не расслышала:
– Куда?
– В больницу, говорю, надо с таким давлением! – Следователь почти прокричал.
– Не нужно так громко. Я хорошо слышу.
– Слышите хорошо, а вот с памятью – плохо.
Анастасия Петровна обиделась.
– Это еще почему?
– Так ведь не помните ничего. Провалы, говорю, у вас в памяти. Частичная амнезия.
Наслушавшись таких ужасов, старуха воскликнула:
– Да все у меня в порядке! – И тут же прикусила язык.
– Вот видите. Вот вы и попались. Утаить сведения хотели, поспособствовать преступному миру.
– Я с преступным миром не знаюсь! – возмутилась она. – Что видела – расскажу. Большего от меня не дождетесь.
– Тогда расскажите, что видели.
– В ту ночь, когда убили артистку, мне не спалось. Спина сильно болела. Я и так, и этак. Пластырь перцовый прилепила. Жечь – жжет, а не помогает. Тогда я взяла грелку, налила горячей воды…
– Послушайте! Вы отклонились от темы. Мы с вами говорили о том, что вы видели ночью, когда убили артистку.
– Грелку на днях я одолжила соседке. Взять – она взяла, а вернула с дырочкой. Приложила я ее к пояснице, чувствую…
– Гражданка Галкина! – одернул ее строгий голос. – Или вы все сейчас расскажете, или встретимся у меня в кабинете!
– В общем, так! Видела я, как артистка пришла, как легла и потушила свет. Больше ничего не видела. Вот вам и весь мой сказ!
Продолжительная пауза немного разволновала старуху.
– Спасибо, Анастасия Петровна. Вы очень нам помогли, – сказал следователь и положил трубку.
Несмотря на его вежливый тихий голос, эти слова не показались ей добрыми.
Глава 22
Я остаюсь здесь
– Теперь ты должна сесть, – велел ей отец, когда, оставшись вдвоем, они прошли в комнату.
Дайнека послушно села. Вячеслав Алексеевич опустился на диван рядом с ней.
– Дежавю…
– Что? – спросила она.
– Все повторяется. Всего пару дней назад я сидел здесь и просил тебя не встревать ни в какие дела и держать язык за зубами.
– Вот ты про что, – неохотно обронила Дайнека.