Химеры картинной галереи

Он медленно кивнул головой.

– Я слышал разговор Шимаханского с Тищенко.

– Когда?

– Когда шел к примерочной. Тебя интересует, о чем они говорили?

Надежда затушила сигарету и закрыла окно.

– Нет, не интересует.

– Даже если это касается лично тебя?

– Что за бред? – Она остановилась на полпути к своему столу.

– Суть разговора сводилась к тому, что ты ничего не знаешь, и у них еще есть время.

Надежда опустилась в свое кресло.

– О чем я должна была знать?

– Я слышал только часть разговора.

– Где в это время был Воронович?

– Он ждал в фойе.

– С чего ты взял, что они говорили обо мне?

– Шимаханский назвал твою фамилию.

– Возможно, речь шла о матери?

– Он сказал – Надежда Раух.

Надежда взяла карандаш и, размышляя, нарисовала в ежедневнике большой знак вопроса. Потом подняла глаза:

– У меня не было с Шимаханским ничего общего. Что они имели в виду?

– Вопрос не ко мне. Если хочешь, задай его Тищенко.

– Зачем ты мне об этом сказал?

– Чтобы ты сама распорядилась этой информацией. Завтра я иду на допрос к следователю. Мне нужно знать, что говорить.

Надежда закрыла глаза. Фридманович нетерпеливо потеребил ее за руку:

– Опять эта твоя привычка. Только не уходи в себя.

Она открыла глаза и проронила:

– Ты мой адвокат, вот и скажи…

– Об этом разговоре нужно молчать. У тебя не должно быть никаких привязок к убитому.

– Откуда ты знаешь, что Шимаханский убит? – удивилась Надежда.

– Секрет полишинеля. Иначе зачем бы нас всех допрашивали? По своему опыту скажу, что ты в числе подозреваемых номер один. Мне подключаться?

– Подключайся.

– Завтра утром после допроса я переговорю со следователем и затребую для ознакомления твои показания.

– И все-таки… – Надежда заговорила мягко, по-дружески. – Зачем ты напросился на вчерашний прием?

– Чтобы встретиться с Шимаханским.

– Значит, у тебя с ним были дела?

Фридманович вскинул руки, словно предъявляя: они чисты, и сам он кристально честен.

– Никаких дел. Один конфиденциальный вопрос.

– Вижу, что ничего мне больше не скажешь.

– Есть одна информация…

– Говори, – заинтерсовалась Надежда.

– У Шимаханского не было в тот день примерки. Во всяком случае, мне так показалось.

– Тищенко унес туда костюм, и Шимаханский сказал…

– Когда я зашел в примерочную, сразу понял – им не до примерки. Шимаханский оставался в смокинге. Они встретились, чтобы поговорить.

– Даже не знаю, как на это реагировать… – Надежда поежилась. – Поговорить с Тищенко?

– Так он и сказал тебе правду… – Фридманович опустился на колени и обнял сидящую Надежду.

Она сказала:

– Пусти…

– Подожди немного.

– Пусти, говорю, – Надежда попыталась освободиться и встать с кресла.

– Зачем ты меня отталкиваешь?