Зверь поневоле

Женщина ухаживала за ней со дня смерти матушки: добрая, но строгая – внесла свою лепту в воспитание, делилась советами, сказывала легенды о былом, на ходу сочиненные. Воображение Альмы – живое, яркое, вмиг уносило юную Шелли по мирам невиданным. За это она будет ей вовек благодарна. Вероятно, именно эти истории развили бурный интерес к ремеслу, обыкновенно недоступному девушкам.

Живот жалобно заурчал, кишки свело, голод напомнил о себе четко и ясно. Неудивительно, ведь после завтрака в рот не попало ни крохи. Живо набросив поверх тела рубаху и легкую юбку, она достала платок, насквозь пропитанный утиным жиром. Испачкался праздничный наряд, немного жаль красоту. Сама себе подкинула работы, завтра придется стирать во избежание гнева старушки.

Аромат печеной птицы ударил в нос, во рту скопилась густая слюна. Шелли сглотнула, поднесла мясо к губам и жадно откусила. Сок брызнул и заструился по подбородку. Она спешно утерлась.

В окно постучали. Девушка испуганно встрепенулась.

– Это я, – рассмеялся брат.

Его волосы от высокой влажности вились куда сильнее обычного. Кажется, он пытался их уложить, однако ничего не вышло, и сейчас кудри топорщились во все стороны.

– Пофему не хуляеф с оставными? – неразборчиво проворчала Шелли, пережевывая утку.

– Если проведу там чуть больше времени, Мира точно затащит меня плясать, – ответил Дерек, явно разобрав вопрос, и, отодвинув ставни, влез через оконный проем. Каким чудом у него это получилось – вопрос, потому что ростом брат превосходил даже батюшку.

Койка прогнулась под весом второго тела.

– Брось, она ведь тоже тебе по нраву, – сказала Шелли, откладывая обглоданную кость обратно в платок.

Ни для кого в селении не являлись секретом чувства Миры к Дереку. Взаимность ставилась под сомнение лишь оттого, что он с заурядной стабильностью впадал в состояние сухаря, как только Мира появлялась на горизонте.

Брат упрямо смолчал и сменил тему.

– Ты снова поссорилась с Ричардом. Я видел, – пояснил он. – Так бы и поотрывал руки мерзавцу! Но сама знаешь, потом их же мне открутит отец.

Видимо, он застал не все, но, может, оно и к лучшему.

Шелли кивнула. Незачем отрицать. Сделанного не воротишь.

– Он обидел Миру, – прозвучало слишком вымученно и жалко.

Дерек шумно вздохнул.

– Он всегда обижает Миру. Дело же в другом, да?

Слова его сыскали отклик в душе – вправду, дело в другом. Шелли, как точно попал в цель Ричи и как бы обидно ни было признавать, ревновала. И к кому! К подруге, которая всегда находилась рядом, к той, чьи чувства ей известны.

– Не знаю, что на меня нашло, но… Он так смотрит на неё.

Откровение, произнесенное шепотом, потрясло до глубины души. Она поняла, что ей пришлось не по нраву. То, как Ричи смотрел на Миру, то, как подначивал, силясь вызвать хоть какую реакцию, даже то, с какой нежностью заправлял выбившиеся из прически пряди за ухо. Ночные раздери, это же лежало на поверхности – руку протяни. Дураком оказался вовсе не названный жених, а она сама.

– О, светило. Это неправильно.

Она не желала испытывать то, что испытывала, просто не могла принять. Их с Ричи брак решен, но они оба не властны над своими чувствами. Имеет ли она право его осуждать? Возможно, когда-нибудь и Шелли сможет встретить того, кого искренне полюбит, хоть ей и не суждено высказать признание вслух.

– Я понимаю, – тихо согласился брат, опуская большую теплую ладонь на её макушку. – Мне грустно, что ты не можешь выбрать суженого сама, но отец редко ошибается.

– Не думаю, – печально бросила Шелли, не уточняя, что имеет в виду. Поднялась, не желая продолжать этот краткий разговор. – Пойдем, вскоре ночь возьмет свое.

Она поспешила покинуть избу раньше брата в попытке скрыть неловкость, и уже за порогом услышала тихое признание в спину, адресованное ей и никому одновременно.

– Понимаю, именно потому не стану рушить Мире жизнь.

В тот вечер она так и не смогла осознать смысла сказанного.

***

Нэвис. Прошлое

В дальней избе деревни собралось пятеро. Коренастый мужчина ударил кулаком по стене, переводя на него пылающие яростью глаза.

– У нас нет выбора. Кого они заберут в следующий раз: тебя, Ривана, Даграда, Сиеру? Это может быть кто угодно. Дети, взрослые, старики – Империи нет дела.

Нэвис поморщился, цокнув, подкинул в ладони серый камень, перехватив в полете. В стороне ахнула Сиера.

– Богиня! Как ты обращаешься с камнем Деваны?

Он обернулся, пересекаясь взглядом с рыжеволосой девой немногим младше него. Сиера – самая юная в импровизированном Игхилом отряде. Ему не хотелось думать, чего им будет стоить задумка лидера: может, каменьев, дарованных покинувшей своих детей богиней, а, может, даже жизни.

– Поздно одумалась, кажется, именно мы их стащили и теперь… что же собираемся сделать? – он нарочито громко прищелкнул языком. – Ох, точно! Позволить имперцам себя схватить вместе со священными каменьями и возлечь на жертвенный алтарь. Прекрасный план!

Брат прыснул в кулак под раздраженным взглядом Ривана, Нэвис развел руками.

Игхил потер веки, после посмотрел на каждого из присутствующих, его желтые глаза решительно сверкнули в тусклом свете камина. Нэвис раздраженно фыркнул. Быть сыном вождя почетно и все такое, но в нем и в остальных золотая кровь не текла! Даже если богиня осветит им путь и дарует жизнь: по возвращении всю компанию вряд ли ожидает теплый прием. Он уважал друга, однако тот часто не понимал, насколько их положения разнятся.

– Довольно споров, если хотим поспеть, выдвигаемся, – пресек разговоры Игхил и поднялся, пряча свой камень за пазуху.

Глава 6

Нэвис. Настоящее

Тьма опустилась на землю, небо разверзлось, являя трещину меж миром Яви и Нави. Руины дрогнули, воздух потяжелел, наполненный плетением двух сил: магии и энергии богини, формируя одну единую – эон. Проклятый город, пепелище Империи, преобразился: возникли башни в том виде, в каком высились прежде – более двадцати лет назад, улочки, будто только выметенные человеком, сверкали начищенные стекла в окнах каменных домов в пару этажей.

Тут и там опадал густой белесый туман, формируя тела различных существ: птицы и звери черные, как сама бездна.

Волк приземлился на камни, встряхнулся и низко зарычал.

Его череп готов был расколоться, незнакомо-знакомые голоса и лица заполнили собой все вокруг. Он заскулил протяжно, пытаясь понять. Но не мог. Слишком мало информации. Ясно одно: те люди во сне – он их знал когда-то. Всколыхнулись пробужденные, забытые давным-давно воспоминания. И он – не безымянный зверь.

Боль отступила. Нэвис моргнул, оглядываясь. В разломе он не видел сны прежде, там не существовало понятия времени или места. Твари возвращались сюда с рассветом и являлись в мир Яви лишь с наступлением ночи.

Он повел носом – пахло благословением богини. И магией. Зверь обернулся, жадно разинув пасть. Материя разлома расступилась, явив видение-фигуру, насквозь пропитанную кровавой силой Империи. Она двинулась. Он осклабился, силясь догнать, последовал по пятам, но не сумел дотянуться. Не было тому конца. Тень качнулась, растворяясь. Он прыгнул, наконец, сдвинувшись с места, более не удерживаемый пустотой, и лапы его вспороли густой туман, не нащупав материальной добычи.

Защебетали птахи, фыркнул в стороне огромный лис, клич их прокатился по восставшей из мертвых столице. Нэвис умолк, внимательно оглядываясь вокруг. Ветра, ведомые туманом, принесли уже знакомый аромат человеческой кожи и сплетенных в одном теле сил. Зверь довольно фыркнул.

Сегодня они вновь выйдут на охоту, жадные до плоти тех, кто вершил их судьбу в прошлом. Но, кажется, теперь он знает кого искать.

***