Вeрните моего сына

Она передала ему в руки кипу бумаг из своей папки и, развернувшись, так же быстро вышла из помещения. Мужчина отложил документы в сторону и жестом указал мне на деревянный стул, обитый протертой тканью, располагающийся сбоку письменного стола. Я робко присела на самый край.

Некоторое время он копался в разбросанных рядом с компьютером бумагах, а я с колотящимся сердцем выжидательно молчала. Наконец-то он нашел то, что искал,– прямоугольную фотокарточку – и протянул ее мне.

– Узнаете? – низким голосом с хрипотцой спросил он.

На фотографии был изображен мой крошка-сын. Он испуганно таращил свои голубые глазки из украденной коляски, зажавшись в углу.

– Да! Это Кирилл! С ним все в порядке? Где я могу забрать его??? – взволнованно ответила я, мысленно с облегчением выдохнув – сын действительно нашелся.

– С ним все хорошо, – спокойно ответил полицейский и неожиданно добавил: – А вот с вами, видимо, не очень…

Не продолжая диалог, он молча протянул мне какую-то помятую бумагу. Я в недоумении взяла ее и принялась читать. Это было небольшая записка, напечатанная на компьютере. Рассмотрев первые строчки текста, я просто онемела от шока.

Содержание письма было следующим: «Я, Самойлова Юлия Витальевна, добровольно отказываюсь от родительских прав в отношении своего сына – Самойлова Кирилла Олеговича, так как не могу его больше обеспечивать. Я соглашаюсь на лишение меня родительских прав, а также последующее усыновление моего ребенка».

– Это…что? – осипшим от удивления голосом спросила я.

– Это письмо от вашего лица было найдено при мальчике, в заднем кармане коляски, – полицейский взял в руки карандаш и стал легонько постукивать им по столешнице, не сводя с меня острых глаз. – На подпись посмотрите – ваша?

Я вновь уставилась в злосчастную бумагу и только теперь разглядела в самом низу размашистую закорючку, странно похожую на мою подпись. Меня кинуло в дрожь, руки предательски заходили ходуном, и, чтобы не выдать свое состояние, я бросила записку на стол полицейскому.

– Похожа, но это не моя! Это просто невозможно! Я ничего подобного не писала! – почти срываясь на крик, ответила я ему.

Мужчина аккуратно отложил карандаш в сторону, взял в руки бумагу и убрал ее в ящик стола. Я напряженно смотрела на его профиль в надежде, что сейчас он повернется ко мне и с улыбкой скажет, что все это – лишь глупый и нелепый розыгрыш. Но радовать меня он не торопился, вместо этого он принялся что-то искать в своем компьютере, быстро щелкая мышкой. Спустя пару минут полицейский произнес:

– А как вы это можете объяснить? – и демонстративно повернул ко мне экран, на котором шел безмолвный видеоролик.

Похоже, что запись была сделана у входа в какой-то крупный магазин с большой просторной лестницей, по которой в обе стороны двигались люди. Видео было в цвете, но не лучшего качества. По экрану монитора то и дело пробегала легкая рябь, но рассмотреть происходящее все же было возможно. Несколько секунд не происходило ничего интересного, как вдруг из многолюдного потока мое внимание привлекла женская фигура с коляской, двигающаяся ко входу в здание.

Меня словно укололи огромной острой иглой. Я мгновенно подскочила со своего стула, перегнулась через стол к экрану и стала напряженно вглядываться в него. Коляска была абсолютно точно моей, в ней сидел ребенок в ярко-зеленом комбинезоне. Это был Кирюша! Но кто эта женщина?!

Рассматривая ее силуэт все более пристально, я похолодела. Она как будто была моей второй копией: такая же походка, ярко-алое пальто, черная шляпка и развевающиеся светлые волосы до плеч. Лицо ее было невозможно разглядеть, но со спины можно было запросто подумать, что это иду я. Незнакомка легко поднялась по пандусу с коляской и растворилась среди народа в широком проходе магазина.

– А вот запись с этой же камеры спустя пять минут, – сообщил мне полицейский и, пощелкав мышкой, включил новое видео.

Все тот же ракурс: широкая лестница, наполненная потоком снующих людей. Из дверей магазина поспешно выходит женщина в красном пальто с опущенной головой, но уже без коляски. Она быстрым шагом удаляется влево и исчезает из поля зрения камеры видеонаблюдения.

Полицейский выключил видеоролик, вернул экран компьютера на прежнее место и пристально уставился на меня немигающими черными глазами. Я медленно осела обратно на стул.

– Ваш сын был найден без присмотра в крупном торговом центре «Лагуна», расположенном в нескольких кварталах от вашего дома, – будничным голосом начал он, словно рассказывал мне совершенно обыденные вещи. – Оставила его предположительно мать, то есть вы. По словам главной свидетельницы – продавщицы мороженого, – незнакомая женщина попросила ее присмотреть за ребенком несколько минут, а затем куда-то пропала. Спустя десять минут после ее исчезновения продавщица заволновалась и попросила объявить о брошенном малыше по громкой связи, но мать так и не появилась. Спустя полчаса она вызвала полицию. При обыске в коляске была обнаружена записка с отказной на ребенка, которую я вам уже показывал. Вашего сына забрали органы Опеки, а поиском нерадивой матери занялись мы. Вот, собственно, и все.

Закончив свою речь, мужчина откинулся на спинку черного офисного стула и похрустел костяшками пальцев, с явным удовольствием разминая их. Я попыталась сказать ему, что это просто какая-то ошибка, но из моего рта лишь вылетали какие-то несвязные слова. Не дождавшись от меня вразумительного ответа, он продолжил:

– Вы сами видели видео. Даже мне сейчас стало понятно, что это были вы. Юлия Витальевна, может, хватит устраивать цирк? – он зло прищурился, поджав губы в узкую линию. – У меня тут и без вас полно работы, есть дела и посерьезнее, чем искать сбежавших мамаш!

Сказав последнюю гневную фразу, он отвернулся к окну, а ко мне наконец-то возвратился дар речи.

– Да что вы себе позволяете! Это была не я! Моего сына сегодня украли, а на видео его похититель! – я чувствовала, что готова вот-вот взорваться от ответной злобы. – Где мой сын?! Я хочу забрать его домой!

Мужчина повернулся ко мне, окатив ледяным презрительным взглядом и, ничего не отвечая, поднялся со стула. Он обошел меня кругом и снял служебный китель черного цвета с напольной вешалки, стоящей у окна.

– Пойдемте со мной, – коротко и без эмоций бросил он, на ходу надевая форму.

Я резво поднялась со стула и вышла из кабинета. Полицейский закрыл помещение на ключ, и мы в полном молчании спустились вниз по узкой лестнице. Выйдя на улицу, оперативник направился к припаркованному легковому автомобилю белого цвета без опознавательных знаков полиции. Машина дружелюбно поприветствовала его, помигав фарами.

– Садитесь, – приказал он мне, открывая для себя водительскую дверцу.

Я послушно распахнула переднюю пассажирскую дверь и села вовнутрь. В салоне машины было очень чисто, в воздухе витал невесомый, но приятный аромат хвои. На середине передней панели сидел милый игрушечный мопс, забавно покачивающий подвижной головой. Полицейский завел автомобиль, и мы тронулись с места в неизвестном для меня направлении.

Мы молчали. Забавный щеночек мерно и без устали кивал мордочкой вверх и вниз в такт неспешной и аккуратной езде. Я неотрывно смотрела на него, словно под гипнозом, не замечая ничего вокруг, и пыталась осознать случившееся. В голове царил полнейший сумбур. Невероятные и нелепые мысли о странном похищении Кирюши перебивали одна другую. Казалось, что все произошедшее – лишь мой ночной кошмар. Сейчас я просто проснусь и этот ужас закончится…

Автомобиль медленно затормозил, слегка поскрипывая, и я вернулась в реальность. Ничего не изменилось. Я не проснулась. Рядом сидел все тот же угрюмый полицейский, он кивком головы указал мне, что нужно выходить из машины.

С первого взгляда на окружающую территорию я поняла, куда мы приехали. Это был тот самый торговый центр, где нашли моего сыночка. Сотрудник полиции пошел вперед к широкой лестнице, устланной сверкающим чистотой темно-синим кафелем. Я двинулась следом за ним.

Вокруг суетился народ. Все куда-то спешили, норовя потолкаться, но мне было все равно – я смотрела лишь на широкую прямую спину полицейского, идущего передо мной.

Мы вошли в просторный, хорошо освещенный холл первого этажа и двинулись вглубь торгового центра. Вокруг сверкали манящими огоньками многочисленные витрины бутиков одежды с реалистичными манекенами. В элитных магазинчиках сияли неотразимым блеском драгоценности на прозрачных тумбах. Улыбчивые и ухоженные девушки отовсюду приглашали нас на демонстрацию новых духов, косметики и прочей не нужной мне ерунды. Витающий в воздухе соблазнительный запах коктейля из различного парфюма перебивал насыщенный аромат кофе и сладкой ваты.

Наконец спустя пару минут полицейский замедлил свой ход. Он остановился у небольшого яркого островка в виде нескольких стеклянных витрин-холодильников с разноцветным мороженым, замысловато выложенным в лотках. Рядом с торговым оборудованием стоял большой боди-стенд улыбающегося и счастливого пингвина с красивым рожком холодного лакомства, зажатого в крыльях.

При нашем приближении откуда-то снизу прилавка внезапно вынырнула молодая девушка с наклеенной улыбкой на веснушчатом лице. Она была одета в чистенький белоснежный фартук с оборками, на голове надвинут чепец того же цвета, из-под которого выбивалась короткая рыжая челка.

– Мороженого не желаете?! – бодро предложила она, но, рассмотрев мужчину внимательнее, перестала наигранно улыбаться. – А… это вы.

– Добрый вечер, – сказал ей полицейский. – Вы не заняты?

– Нее… Покупателей пока нет. Вы нашли мамашку-то? – она с явным любопытством выглянула из-за плеча мужчины и увидела меня. В этот же момент ее лицо перекосила гневная осуждающая гримаса. – Что же вы, женщина?! Разве так можно??? Попросили пять минут за ребенком присмотреть, а сами сбежали?! Где это видано? У меня вся работа из-за вас встала, полицию пришлось вызывать! Ладно хоть начальство пока ничего не знает о происшествии, а то ведь и уволить могут!

Я растерялась от неожиданности. Кажется, я начинаю сходить с ума или все вокруг меня участвуют в каком-то странном заговоре. Выйдя из тени полицейского, я, взяв себя в руки, как можно спокойнее ответила нервной продавщице:

– Девушка, вы меня с кем-то путаете. Посмотрите, пожалуйста, повнимательнее. У меня ребенка сегодня похитили, – она недоверчиво уставилась на меня, уперев руки в бока.

– Так вы же сами его мне оставили! Сказали, ненадолго в туалет сходите, ну я, дура, и поверила! А вон оно что вышло, если хозяин узнает, мне не поздоровится! – она обиженно надула пухлые губы и полушепотом обратилась к полицейскому: – Навроде она будет, лицо я, правда, не особенно разглядывала, но по фигуре и внешнему виду – точно!

Я поняла, что спорить с этой девицей совершенно бесполезно, и с надеждой обратила все свое внимание на сотрудника полиции. Он сделал вид, что не замечает мой взгляд, поджав тонкие губы. «Мне никто не верит!»– с отчаянием подумала я.

– Извините за беспокойство, – вежливо сказал он продавцу, та безразлично махнула рукой. – Пойдемте, Юлия Витальевна, к машине!

Мы направились в обратную сторону. Почему-то именно сейчас, идя рядом с полицейским, я стала себя очень неловко чувствовать, словно и вправду совершила какое-то преступление. Мне казалось, что все на меня как-то по-особенному смотрят: и работники торгового центра, и незнакомые встречные прохожие.

На улице стали сгущаться первые легкие сумерки. Народу стало еще больше – по всей видимости, наступил вечерний час-пик. Загрузившись в автомобиль, мы двинулись в противоположную сторону от полицейского участка. Во мне снова проснулась робкая надежда на то, что мы едем за Кирюшей, но спросить об этом напрямую я не решалась.

В голове роились бредовые мысли. А может, действительно это похищение – лишь плод моей фантазии? И я сама бросила Кирилла, решив начать новую жизнь без него? Ведь не раз в трудные моменты внутри себя я осознавала, как тяжело воспитывать ребенка одной, не имея никакой поддержки. Может, мой разум на время отключился, разыграв со мной злую и жестокую шутку, а тело все сделало само? Да нет, этого просто быть не может!

Я стала отгонять пугающие мысли прочь и решила сосредоточиться на показаниях рыжеволосой девушки. Может, все-таки мне удастся найти в них какую-нибудь малейшую зацепку. Я проигрывала ее слова внутри себя вновь и вновь, но ничего существенного так и не уловила. Ясно одно – она твердо уверена, что ребенка бросила именно я.

А что же полицейский? Он с ней полностью солидарен. Сотрудник правоохранительных органов даже записывать в протокол ее слова не стал, видимо, вся эта встреча была чисто демонстративной для меня. Еще в участке мужчина честно признался, что копаться во всем этом не намерен, у него есть дела и посущественнее. Голова шла кругом. Я горестно вздохнула и закрыла глаза.