Вeрните моего сына

От этих слов мои глаза округлились от удивления.

– Нет, так и было, – утвердительно кивнула вахтер. – Я вашему мальчику уже все рассказала. Ходила Юля гулять с ребёночком после обеда, а вернулась потом одна, где-то через час, но без коляски!

Я просто онемела от шока, волосы неприятно зашевелились на голове.

– Любовь Петровна! Вы наверняка что-то путаете! Этого быть не может, я сегодня никуда не выходила из дома! – горячо воскликнула я, когда обрела дар речи.

– Ничего я не путаю, – оскорбилась старушка. – Ты это была! Пробежала с коляской быстрехонько, даже не поздоровалась. Ну я подумала, мало ли че, человек торопится…

– Опишите женщину, которую видели и приняли за Самойлову,—резко прервала наш диалог следователь.

– Ну так это… Пальтишко ейное было надето, красное… У нас во всем доме оно одно такое, – задумчиво стала перечислять консьерж. – Шляпка черная, из-под нее волосы светлые Юлькины торчали. Фигура такая же. Лицо, правда, не разглядывала, уж больно быстро пронеслась, что туда, что обратно… Да она это была! Мне врать незачем! И Кирюшка в коляске ихней спал, это точно!

– Хорошо, – спокойно произнесла полицейский. – В течение дня здесь не появлялись сотрудники пожарной безопасности? Или какие-либо другие незнакомые мужчины?

– Нее… Тишина пока, до вечера народ-то работает, – ответила вахтерша и махнула рукой. – А если бы и были, то я всех записываю, кто к кому! У меня все строго!

Тут она с заметной гордостью продемонстрировала нам в окно толстую, расчерченную грифельным карандашом тетрадь с пожелтевшими исписанными страницами.

– Спасибо за информацию, – вежливо поблагодарила бабулю следователь, та в ответ сразу же просияла.

– Да не за што! Я ведь это… работа такая – блюдить!

Сотрудница правоохранительных органов развернулась на каблуках и чеканным шагом направилась обратно к лифту, не дожидаясь меня. В некотором оцепенении от происходящего я поплелась следом.

Мы зашли в лифт. Створки закрылись, кабина натужно заскрипела и, дребезжа, нехотя поползла наверх. Следователь изучающе смотрела на меня несколько секунд, а потом наконец обратилась с вопросом:

– Как вы можете прокомментировать показания свидетельницы?

– Да Любовь Петровна, видимо, умом тронулась! – вспылила я. – У меня ребенка похитили, а она говорит, что я сама с ним уходила! Это невозможно! И пожарник тоже был! Скорее всего, она его не заметила просто!

Сотрудница правоохранительных органов выслушала мою эмоциональную тираду и ничего не сказала в ответ. По ее каменному лицу было невозможно понять, поверила она мне или нет. Я горестно вздохнула и уставилась в исписанную разноцветными маркерами стенку кабинки.

Лифт со скрежетом замер. Его узкие дверцы распахнулись на моей лестничной площадке, и мы поочередно вышли из него. Вперед, словно большой капитанский корабль, устремилась Наумова. Едва она переступила порог моей квартиры, к ней тут же двинулся светловолосый полицейский с отчетом.

– Ольга Павловна, все помещения были тщательно изучены, никаких видимых следов преступления, к сожалению, не обнаружено. По-хорошему нужно бы «пальчики» снять, знать бы только, где…

Женщина остановила его монолог на полуслове жестом пухлой руки: из нагрудного кармана ее кителя раздавалась тихая романтичная мелодия. Она достала мобильный телефон, ткнула в него пальцем с длинным красным ногтем, а затем приложила к уху с массивной сережкой.

– Следователь Наумова, – несколько минут она внимательно, без каких-либо эмоций на лице, выслушивала невидимого собеседника, затем проговорила: – Все понятно, выезжаем.

Тучная дама оторвала телефон от уха и сунула его обратно в карман, затем, развернувшись ко мне, спокойно сообщила:

– Нашелся ребенок. По нашей ориентировке все совпадает, нужно ехать в отделение.

Неописуемая волна облегчения накрыла меня с головой. Лихорадочно я схватила следовательницу за руку и взволновано затараторила:

– Он жив??? С ним все в порядке???

– Да, его жизни и здоровью сейчас ничто не угрожает, – она деликатно высвободилась из моей цепкой хватки. – Необходимо выезжать.

В счастливом забвении я повернулась к вешалке, быстрым движением сняла с нее свое яркое алое пальто, а на шею набросила темно-синий классический платок из нежнейшего турецкого шелка.

– Я готова! – с невероятным воодушевлением сообщила я следователю.

–Обувь не забудьте надеть, – служительница порядка кивком головы указала мне на ноги.

Я посмотрела вниз и вспомнила, что нахожусь в легких домашних тапочках. С необычайной скоростью я поочередно скинула их с ног и быстро напялила черные полусапожки на плоской подошве.

– Ребят! – звонко крикнула женщина-полицейский. – Отбой! Выезжаем в отделение! Кажись, нашлась пропажа!

Оставшиеся сотрудники высыпали гурьбой в коридор.

– Как хорошо, на ужин к жене домой успею, – мечтательно произнес долговязый полицейский, и широкая улыбка расползлась по его лицу. Остальные мужчины тоже просияли и оживились.

Большой компанией мы вышли на лестничную площадку. Я закрыла квартиру и направилась к лифту. Трое полицейских безоговорочно отправились вниз по лестнице пешком, ну а мы втиснулись в узкую кабинку и стали спускаться следом.

Я не помнила себя от радости, за спиной словно выросли обрезанные крылья! Такие дикие и сумасшедшие эмоции я, наверное, даже никогда и не испытывала в своей жизни. Душу горячо грели мысли о том, что сын жив и здоров, скоро я заберу его домой, и мы забудем все произошедшее, как страшный сон.

Лифт с натужным скрежетом затормозил и дружелюбно раздвинул створки, выпуская нас наружу. Сотрудники правоохранительных органов уверенно двинулись вперед к выходу, я неотрывно следовала за ними.

Любовь Петровна в своей сторожке оживленно подскочила, быстро надвинула на нос очки и стала с явным интересом разглядывать шествующих.

– Удачи, Юлечка! Бог тебе в помощь! – обратилась она мне, я в ответ лучезарно улыбнулась, не чувствуя под собой ног от счастья.

На улице царила благодатная погода: ласковое солнышко приятно припекало макушку, а по-летнему невесомый ветерок легонько раздувал мои волосы и полы тонкого пальто.

Большая машина оперативников с ярко-синей надписью «Дежурная часть» и мигалками на крыше была припаркована во дворе неподалеку от моего подъезда. Полицейские быстро загрузились в нее, я уселась последняя на задний ряд автомобиля. Строгая следовательница расположилась на переднем сидении рядом с водителем.

Внутри кабины было немного тесно, но я не обращала на это неудобство никакого внимания. В голове сидела лишь одна мысль: я еду за Кирюшей, теперь все будет хорошо… Переживания за сына немного отпустили меня, и от испытанного стресса я почувствовала легкую усталость во всем теле.

За заляпанным окном автомобиля замелькали улицы, дворы, спешащие по тротуарам разномастные прохожие, подростки и школьники с объемными рюкзаками. Беспрестанно сменяли друг друга рекламные вывески различных магазинов и ресторанов. По бокам дороги мигали разноцветными «глазками» светофоры, а в больших светодиодных экранах крутились короткие беззвучные видеоролики.

Спустя примерно десять минут водитель завернул на огороженную высоким железным забором парковку, плавно и аккуратно затормозил. Сотрудники правоохранительных органов высыпали из машины. Блондин галантно открыл для меня дверцу машины и подал руку. Несколько мужчин, дружелюбно переговариваясь, отошли в сторонку и закурили, остальные разбрелись кто куда.

– Пойдемте за мной, – обратилась ко мне женщина-следователь.

Вместе с ней мы направились к длинному трехэтажному зданию полицейского участка, у входа в который гордо развевались ведомственные флаги. Внутри, сразу же за дверью по правой стороне, располагалось небольшое, отгороженное решетчатым окном помещение. Там за столом с серьезным видом сидели двое дежурных полицейских. Впереди развернулся узкий коридор с установленным посередине препятствием в виде массивного металлического турникета.

Ольга Павловна извлекла из нагрудного кармана кителя небольшую прямоугольную карточку и приложила ее к электронному табло ограничителя прохода. Турникет дружелюбно пропищал в ответ, пропуская нас вперед. Строгая дама жестом пригласила меня пройти первой, а затем прошествовала следом, на ходу кивая головой своим коллегам в приемной.

Следователь бодро ступала уверенным шагом, точно следуя известному одной лишь ей направлению. В бодром темпе мы поднялись на второй этаж и дошли практически до конца коридора. Женщина повернулась налево и громко постучала в деревянную дверь, затем, не дожидаясь ответа, распахнула ее.

Перед моими глазами предстал небольшой, скудно обставленный служебный кабинет. В нем вмещалось несколько шкафов, располагающихся вдоль стены, плотно забитых картонными вздутыми папками. Напротив, у узкого оконца, стоял обыкновенный письменный стол с компьютером посередине. Его поверхность толстым слоем устилала различная документация, а в уголке на промасленной картонке ожидал свой час забытый надкусанный кусочек пиццы с розовыми заветренными полосками бекона.

За столом сидел худощавый темноволосый мужчина в светлой рубашке средних лет, он с увлечением что-то быстро печатал на компьютере и словно не слышал, как мы вошли. Ольга Павловна громко кашлянула в зажатый кулак, полицейский тут же повернулся в нашу сторону. На его лице ярко выделялись большие темные глаза и длинный орлиный нос с горбинкой. Мимолетно он резанул по мне острым взглядом и обратил все свое внимание на следовательницу.

– Вот, Руслан Георгиевич, доставила вам Самойлову, – доложила она. – Разбирайтесь с ней дальше сами, а я в дежурку, если что – на связи.