Главная партия для третьей скрипки

– А вот так. Маменька самоутверждалась. С пеленок третировала и своего добилась. Дитенок-вундеркинд получился. Ток-шоу, журналисты. Костя Клыков, самый юный студент психфака. Неужели не слышала никогда?

– Не-а.

– А я тебе автограф хотел дать. Ладно, потащились домой.

Арина хотела пойти первой, но мальчишка не дал:

– В жизни бабе не доверю дорогу искать.

Спорить она не стала. Покорно ждала сзади, когда Константин оступался. Врезался в дерево, падал в снег.

– Будь ты неладна, сельдь! – ворчал парень. – Лыжню проложила кривую!

А она восхищенно думала: вот бывают ведь такие люди. В пятнадцать лет – студент. Красивый, уверенный в себе. Она его старше вдвое, но безоговорочно готова искать ему лыжи, пропускать вперед, терпеть упреки.

До пансионата добрались только к восьми.

– Ужин йок, – констатировал мальчишка. – Значит, они нас сами вынудили. Теперь – для разнообразия! – попробуем кору дуба.

– Что?!

– Неужели не слышала никогда? Отличное народное средство. Ее даже в аптеках продают.

– Ты издеваешься надо мной?

– Селедка, я, наоборот: расцвечиваю твою жизнь красками! – хмыкнул он. – К тому же кора дуба прекрасно отбивает аппетит.

– Костя! Но ведь это… вредно!

Мальчик отвернулся от нее. Фонарь бросал на его лицо бледно-мертвенный отблеск. Слова звучали глухо:

– Но уже пора идти отсюда. Мне – чтобы умереть. Вам – чтобы жить. А кто из нас идет на лучшее, это никому не ведомо, кроме бога.

– Что это?

– Последние слова Сократа, – вздохнул Костя. – Ладно, забей. У меня в башке таких фенечек миллион. Ну что? Пошли курить?

– Нет, спасибо.

Она секунду поколебалась и добавила:

– Ты щеки отморозил. Надо помазать чем-нибудь.

– Пойдем к тебе. Помажешь.

– Но…

– Селедка, не трясись. Насиловать не буду. Мне просто хочется, чтоб кто-то рядом был.

И ощущение, будто магнитные волны от него исходят, притягивают.

«Поймают нас в моем номере. Что дядя Федя скажет?» – в отчаянии подумала она.

Но Костя уже властно взял ее вялую ладошку своей сильной рукой. Велел:

– Веди.

В комнате – сразу расположился как хозяин. Достал из мини-бара бутылочку коньяку, орехи. Открыл, хлебнул, передал ей:

– Аперитив.

– А в пятнадцать лет разве алкоголь можно?

– Ой! – хихикнул он. – Сельдь, так это ведь ты нарушила закон! Меня к себе в номер привела. Тебя теперь могут за совращение малолетних привлечь! Лет пять дадут.

Она отчаянно покраснела. А Костя цыкнул:

– Быстро пей, пока я в полицию не заявил!

И снова она послушно исполнила его волю, глотнула обжигающего пойла.

– Умничка. Прямо хоть женись на тебе.

Арина опустила голову. Промолчала.

– Девки на моем курсе в таких случаях говорят: «Сначала пиписку отрасти!» – хихикнул Костя. – А ты чего такая вялая, сельдь?

– У меня мама умерла, – вырвалось у Арины.

– И че? Кайф. Бабки. Свобода! Я б только радовался.

– А у меня хорошая мама была, – вздохнула девушка.

– Да неужели? – хмыкнул он. – Хорошие – дочек замуж выдают и внуков в школу водят.

– Не говори так!

– У нас пока свобода слова. У нормальных матерей счастливые дети. – Он скрипнул зубами. – А из тебя что выросло?

«Откуда он знает? Так много знает – обо мне?!»

Но Косте уже надоело вести беседы. Решительным тоном он подвел итог:

– В любом случае моя волшебная кора дуба исправит любой трабл[1 - От английского trouble – проблема.].

Вытащил из внутреннего кармана трубочку папиросной бумаги, какие-то ошметки в целлофане – по виду и правда похоже на дерево, пахнет опилками. Велел Арине:

– Ножницы мне подай.