Foxtrot втроем не танцуют. Приключения русских артистов в Англии

– Один из ведущих законов Вселенной – цикличность перемен. Одни дуэты распадаются, другие – зарождаются, так же, как на нашей планете существуют день и ночь, весна и осень, расцвет и увядание. Но знаете ли вы, Петр, когда наступает самый темный час суток? Это тот самый час, за которым начинается рассвет!

– Карьера – это не круговорот времен года, а прямая беговая дорожка, такой же марафон, как и река времени, текущая лишь в одну сторону. Радикальные перемены здесь губительны. А перемены добрались даже на побережье Туманного Альбиона. Нет более консервативной страны, чем Англия. Но посмотрите внимательно, что здесь происходит! И Блэкпул, этот истинно английский фестиваль, уникальное явление мировой культуры, сегодня теряет свой шик, как бабочка – перламутровую пыльцу ярких крыльев. Пройдет еще пара лет, и не будет уже ни Блэкпула, ни…

– Ни Англии?

– Изволите шутить, да?! – усмехнулся Петр и зашелся долгим резким смехом, словно из мешка высыпали сухой горох. – Послушайте, Поля, мне нужно спешить в «Зимний сад», к ребятам. Я готов обсудить с вами судьбу старой доброй Англии вечером, за чашечкой чая с молоком. Или чего-нибудь покрепче.

– Китайская пословица гласит: «Не дай бог вам жить в эпоху перемен», – молодая светловолосая девушка с глазами цвета морской воды в грозовое ненастье рассеянно посмотрела в окно. – Не потому ли китайцы одну из важнейших книг своей культуры так и назвали – «Книга перемен»?

Полина растерянно взглянула в окно, чувствуя, как разговор заходит в тупик. За окном плыли сизые облака. Они затянули небо грязной периной, изнурительно тяжелой от воды и жаждущей излиться дождем. В клубах сырого тумана реяли белоснежные чайки с желтыми лапками и клювами, зорко высматривающие в толще холодной воды юркую рыбешку. Холодное северное солнце упрямо пробивало бреши во влажной фате тумана, и его соломенно-золотые лучи сочились сквозь тревожные громады облаков.

– О, вы вспомнили Китай? Вы попасли в самую точку. Увидимся вечером. Обожаю толковых собеседников! Все эти стремительные перемены – словно морской шквал. Угрожающий размах! Если англичане не одумаются, их ждет катастрофа.

– И сами англичане назвали бы вас «алармистом». От слова alarm – «аларм» (тревога). Это слово указано на лампочках сигнализации. Русский эквивалент звучит грубовато: «Не каркай – не будь кликушей!»

– Как фотограф, я очень внимателен к тому, что вижу. А вижу я следующие факты. Раньше английская жизнь напоминала скаковую лошадь, которая бежала по ровной, посыпанной мягким песочком, прямой дороге к хорошо прогнозируемому финишу. А сейчас эта лошадь понеслась по кривой, изнурительной трассе стипль-чеза. Она то летит галопом по полю, то пробирается, ломая кусты и обдирая свои ноги, сквозь лес, то плетется, по грудь увязая в болотах… И вот-вот начнет балансировать над пропастью, на краю скользкого откоса, обманчиво скрытого травкой и кустарником.

– Это не факты, а метафоры, Петр.

– Пусть так. Я же фотохудожник, и в моем арсенале не только зеркала объектива, но и воображение. Итак, если быть кратким, то дуэт льва и дракона смертельно опасен. Того и гляди, дракон задушит льва.

– Вы меня совсем запутали…

– Вечером все распутаем. Я знаю тут поблизости одно укромное местечко… Ой, время-то как летит! Чао-какао!

Встреча у фонтана

Посреди круглого, словно вычерченного циркулем, озерца красовался бронзовый джентльмен в старомодной шляпе. С суровым сосредоточением, переходящим во вселенскую скорбь, он всматривался в прозрачное мелководье прямо перед собой. Впрочем, понятия «красоваться» и «джентльмен» были не слишком точны по отношению к этому угловатому, комичному созданию, стоящему по щиколотку в воде и удерживающему в своих клещевидных лапищах некое подобие снегоуборочной лопаты, такой, какой пользуются московские дворники, расчищающие тротуары возле домов. Из квадрата «лопаты», словно из решета, текла вода. Старомодный джентльмен поливал озерцо? Бронзовые лягушки размером с упитанного кролика, восседавшие на белоснежном бордюре озерца, забавно растопырив лапки и во всю ширь, словно на приеме у стоматолога, разинув рты, плевались слабыми струйками воды в сторону джентльмена с дырявой «лопатой». Из круглых бронзовых «блюдец», напоминающих одновременно палитру для смешивания красок и десертные блюдца для торта, пробивались гейзеры. Эти «блюдца», очевидно, изображали листья кувшинок или же, может, лилий. Но самих водяных цветов не было и в помине, очевидно, их просто забыли сделать, то ли увлекшись дизайном старомодной кепки на джентльмене, то ли пересчитывая дырки в его «лопате»: не забыли ли продырявить ее еще в каком-нибудь месте?

– Забавная скульптура, не так ли? – неожиданно услышала Полина на чисто русском языке. От неожиданности она вздрогнула.

Рядом с репортершей стоял высокий молодой шатен в серебристом костюме, придававшем ему сходство с инопланетянином. Он торжествующе улыбался, открывая белоснежные ровные зубы и слегка прикрыв веками голубые глаза, что свидетельствовало об искренности его улыбки. Полина усмехнулась, фыркнув, как кошка, которой в нос угодила соринка. Кто бы мог подумать! Лететь за тридевять земель в Англию, пересечь весь остров на скоростном электропоезде, углубиться в окраины графства Ланкашир, уединиться в прогулке по блэкпульскому загородскому парку, и вот на тебе! Встретить своего старого знакомого из Москвы.

– Вот так встреча! И вы, Никита, конечно же, прибыли на фестиваль танца, – почтительно, входя в образ английской леди, заметила Полина Бересклет, ибо перед ней был Никита Борисоглебский, один из лучших тренеров.

– Это очевидно. А вот зачем создатели этого фонтана дали в руки Дуремару столь странный невод, на палке, признаться, я не понимаю.

– Разве это, по-вашему, невод?

– Ну или сачок, в общем – какое-то приспособление для ловли рыбы.

– Но я не вижу в фонтане никакой рыбы! Хотя напрашиваются «золотые рыбки» на это мелководье… Я видела подобное дизайнерское решение в отеле «Савой».

– Дуремар, видимо, всех их уже выловил! – Никита расхохотался. – Мне отчего-то хочется его называть Дуремаром, персонажем сказки о Буратино.

– Лично мне этот персонаж кажется более похожим на дворника с дырявой лопатой или же на садовника, поливающего огород, – усмехнулась Полина. – Ну в крайнем случае – на кого-то из персонажей «Алисы в Стране чудес» Льюиса Кэрролла, но я не могу сообразить, на кого именно. Или, может быть, на кого-то из чудаков-героев «Лимериков» поэзии нонсенса Эдварда Лира. Уж больно нелеп и смешон этот водяной в фонтане! Британский юмор в своем железном воплощении?

– Вот видите, какой простор для фантазии, – вновь улыбнулся своей безукоризненной улыбкой Никита и поправил трикотажный отворот воротника с полоской российского триколора. – Фантазия должна иметь размах, чтобы парить на крыльях, лететь к осуществлению заветной мечты! Вы не слишком спешите, Полина? Прогуляемся вместе по парку?

– Охотно.

Они удалялись от чудаковатого железного дядьки, продолжающего поливать из решета на палке воду в фонтане. На аллее им встретилось несколько британцев в аккуратно выглаженных рубашках и брюках, словно бы они не прогуливались по парку, а направлялись в офис. Пара спортсменов с жилистыми загорелыми ногами в бейсболках, модных футболках и спортивных шортах легким кроссом пересекали парк, и красноватый гравий хрустел под их мощными бутсами. Юная девица вела на поводках собак, точнее, три маленькие лохматые, напоминающие миниатюрных терьеров собачонки тащили на своих поводках девицу туда, куда хотели. Поводки беспрестанно перепутывались, грозя сплестись в рыболовецкую сеть, в которую могла угодить и сама хозяйка собачек. Девица давно уже бросила безнадежные попытки придать своим питомцам какую-то упорядоченность в движениях и покорно следовала за этой шустрой и гавкающей «упряжкой».

Глядя на забавных собачек, Никита пошутил, что вообще-то в Британии, как он уже успел заметить, собак любят больше, чем людей. Вообще, собака – это едва ли не единственный способ для этого жестко ранжированного, формализованного общества налаживать общение между людьми разных каст (индийское понятие «каста», характерное для индийских социальных групп, казалось Никите самым точным определением в отношении британцев – бывших колонизаторов Индии). Выгуливая поутру свою собаку, совершая с ней пробежку, ты можешь познакомиться с другим собачником и вместе с ним обсудить какие-нибудь новости. Отношение британцев к собакам – не менее почтительное, чем к старикам и детям. Никита припомнил, что однажды он пересекал в скоростной электричке Соединенное Королевство. Поезд был ранним, пассажиры дремали. Британские электрички имеют хорошо продуманную структуру вагона. И речь не только о туалете, вешалке для одежды, багажной полке и мини-баре, в котором продаются сэндвичи и горячий кофе или чай со сливками. Сами сиденья для пассажиров организованы очень продуманно: желающие развернуть свежую газету, карту страны, развлечься настольной игрой или насладиться завтраком в дороге могут сесть за столик, рассчитанный на четырех пассажиров. Для всех остальных предоставляются обычные двойные кресла, в которых приходится лицезреть затылок соседа или же считать проносящиеся фонарные столбы в окне.

В тот день, уточнил Никита, за столиком в электричке восседало трое молодых парней, «не считая собаки». Огромный, шоколадного цвета лабрадор по праву должен был бы занимать четвертое место, но владелец собаки почему-то все время впихивал своего гигантского пса под столик, где тот никак не помещался, задевая массивной, как у теленка, головой «крышу» своей неожиданной «конуры». Поезд летел стремительно, но дорога была неближней, пассажиры дремали. Друзей с лабрадором тоже сморила дрема, и, когда владелец собаки ослабил свою хватку руки за ошейник, пес потихоньку выкарабкался из-под столика, и, как живое воплощение легенды о собаке Баскервилей, огромной и устрашающей, внезапно возник в проходе между рядами кресел. Пока троица друзей дремала, лабрадор успел исследовать все в округе, обнюхать стойку бара, пахшую молотым кофе, и прогуляться, разминая свои огромные лапы, по темно-синей дорожке ковролина, протянутой между креслами. Никто из пассажиров (тех, разумеется, кто не был сморен дремой) не возражал против телячьих нежностей шоколадного лабрадора, который пытался со всеми познакомиться при помощи своего влажного, холодного носа. Но вот поезд резко затормозил, с багажной полки на пол слетела чья-то небрежно пристроенная туда сумка, с одного из столиков упали пустой бумажный стаканчик из-под кофе и книжка карманного формата. Некоторые пассажиры от резкого толчка проснулись, а лабрадор, потеряв равновесие, пролетел пару метров по инерции и со всего размаха нырнул своей телячьей головой под мышку девушки с миловидным восточным лицом. Девушка от неожиданности проснулась и испуганно вскрикнула. Собачьи слюни здоровенными мокрыми пятнами изукрасили ее новенькое шелковое платье. Владелец собаки наконец-то разлепил веки. И что вы думаете? Шума и крика из-за вконец испорченного наряда было не больше, чем если бы на это платье случайно села оса или бабочка. Девушка даже улыбалась. Будто нашкодил не пес, а ребенок. «Я смотрел на это и не верил своим глазам. Невероятно! Видимо, для британцев собаки – это святое», – подытожил Никита.

– А я видела на железнодорожных станциях железные миски, вмонтированные в пол, с большими, выкрашенными красной краской отпечатками лап и надписью «Здесь вы можете напоить вашу собаку», – добавила Полина в продолжение собачьей темы.

– А я видел ряд магазинов, на которых есть надпись «Вход с собаками приветствуется!», – продолжил тренер. – Я достаточно хорошо знаю английский, чтобы перевести вывеску правильно. Да, там было указано dogs и welcome. И в самом деле, внутри этих магазинчиков я видел пожилых леди с маленькими собачками на поводках. Одной рукой они разглядывали кофты и шарфы на вешалках, а другой придерживали за поводок своих питомцев.

– А вы обратили внимание, возле Winter Garden, на стене банка, находящегося в считаных шагах от танцевального дворца, в полуметре от земли привинчена металлическая скоба с надписью Dogs parking, то есть «парковка для собаки». Видимо, вход с собаками в банк все-таки не разрешается. Но как предусмотрительно! Над скобой даже есть металлическая табличка с картинкой, как правильно «парковать» на эту скобу собаку за поводок.

– Да! А символом этого банка является вороной конь. Он и на логотипе банка, и в рекламных роликах, которые крутят по телевидению. Летящий по полю вороной жеребец, необычайно притягательный своей живой энергией и красотой движений. Тоже символ, откуда-то из глубин британской культуры.

Полина и Борисоглебский шли вглубь парка, приглядываясь, прислушиваясь ко всем его шорохам. В тени аллеи, отороченной по бордюру пешеходной дорожки пестрой лентой из красных и желтых бегоний, словно платье – нарядной тесьмой, они увидели деревянную беседку и ворота, ведущие в направлении летнего театра. На воротах висело объявление, свидетельствующее о том, что сегодня вечером на эстраде On air, то есть «на открытым воздухе», состоится спектакль «Питер Пэн» по одноименной повести Джеймса Барри. Читая это объявление, Полина усмехнулась. Спектакль явно претендовал на «постановку для взрослых», это чувствовалось по ряду указанных в объявлении деталей. Однако сама повесть в понимании Полины была детской сказкой, которую наряду с «Буратино», «Котом в сапогах» и «Золушкой» взрослым читать не так уж и интересно. Она в недоумении перечитывала объявление. Никита, уловив ход ее мыслей, заметил:

– Сказка о мальчике, который не хотел взрослеть и потому оказался в одиночестве. Все его друзья уже растили собственных детей, а он лишь носился с феями, посыпающими его волшебной пыльцой, по сказочным странам с пиратами и кудесниками. Грустная сказка. Странно, что они решили ее поставить на сцене театра.

– Я всегда считала, что эта сказка написана Дж. Барри для детей.

– Напротив. Это весьма поучительная история – причта для взрослых. Многие ли из них понимают смысл понятия «воспитание»? Жалостливые мамы и сердобольные бабушки нянчатся со своими отпрысками, холят их и лелеют, кормят с ложечки, отгораживают от тяжелой работы, а когда у тех простывает горлышко, то немедленно собирается консилиум из множества врачей. В итоге вырастает тепличное, не приспособленное к жизни создание, до конца своих дней требующее к себе заботы, словно инвалид. Комплекс жертвы. Страшное дело! Неслучайно же у Гете к доктору Фаусту приходит Забота как самое страшное искушение: тот, кто попал в ее сети, утрачивает волю к жизни.

– Глубокая мысль. Мне она не приходила в голову, хотя о синдроме Питера Пэна слышать доводилось, так в психотерапии обозначают инфантилизм, личностную незрелость.

– Вот-вот. Воспитание – дело достаточно жесткое, и этим искусством владеют, уверен, не более десяти процентов мам и пап. Но без настроя на преодоление обстоятельств успешный человек не вырастет. Любовь к комфорту, характерная для маменькиных сыночков, – путь в никуда. Нам, тренерам, тоже приходится вести себя довольно жестко с учениками. Быть требовательными. Ради победы.

– Карельские – ваши ученики?

– Да! Рита и Руслан. Мои любимые ученики.

– Почему же они никак не завоюют Блэкпульский кубок? Более десятилетия Карельские не могут пробиться в финал. Я хорошо знаю это, ведь они – мои друзья.

Услышав вопрос, Борисоглебский резко помрачнел и умолк. Он долго подбирал слова для ответа. Но так и не сообразив, что же сказать в отношении своих учеников, начал рассуждать о сложностях танцевального мира.

– Кстати, Полина, а вы не в курсе, Карельские уже прилетели на Блэкпул?

– Я думала, что вы летите с ними одним самолетом, и это я вас должна расспрашивать о Карельских.

– О, хоть я и тренирую их, но отношения между нами весьма свободные, независимые.

– Но вы обязаны их подержать, раз вы – их тренер. Обязаны! Моральная поддержка значит очень многое. Быть может, Карельским именно ее и не хватает для победы?

– Кто его знает, от чего в этой Англии зависит победа… Все не так, как в России. Все шиворот-навыворот! Конечно, я рад буду увидеть своих учеников, пообщаться с ними, так сказать. в боевой обстановке. Где они остановились, в каком отеле? Наверно, в вашем, у Виктории?

– Нет, Никита, не в нашем. Не в «Белой ночи». Среди жильцов отеля Виктории я их не приметила.

– Боже мой, неужто их конкуренция с Викторией на паркете перешла в личную вражду? Вы ведь в курсе, что Виктория Донская и ее партнер, Максим Коноплянников, были главными конкурентами Карельских и почти всегда отбирали у них золотые медали?