в улыбке губы, в то же время прекрасно понимая, что это всё коньяк.
Богин заметил её реакцию и чуть нахмурился:
– Что такое?
Виолетта мотнула головой и поставила свою рюмку на стол. Серьёзность почти вернулась:
– Хочу спросить: почему весь вечер ты вёл себя так, будто всё вокруг жутко раздражает?
Получилось куда мягче, чем хотелось, но даже этого стало много. Глаза Богина превратились в
зелёный лёд, он вновь посмотрел на коньяк, а потом выпил всё до дна.
– Был адский день, – тихо сказал он, но Виолетта чувствовала, что это не так. Точнее, не совсем так.
Она прекрасно понимала, что случилось что-то выбившее его из колеи, однако не могла
определить что именно.
– Работа, семья?
Богин криво усмехнулся и пробурчал:
– Работа. И семья. Всё в кучу, как это бывает. Разберусь.
Он говорил сухо и чётко, будто каждым словом давая понять, что тема закрыта и лучше не
пытаться что-то разузнать ещё.
Виолетта же была слишком уставшей, чтобы приставать к нему с расспросами. Но всё же, когда
пауза начала затягиваться, не удержалась:
– Кстати, а когда ты планировал зайти в ресторан? Ведь мы же договаривались…
Богин глянул на время, потом на неё:
– Всё произошло слишком быстро. Когда я собирался подойти, двери раскрылись, и ты уже
выскочила оттуда.
– Спектакль провалился, – хмыкнула Виолетта.
Врёт, врёт и не краснеет, думала она, глядя прямо в зелёные глаза. Он что-то знает, но почему не
говорит?
Если раньше догадка лишь скользила по краю сознания, то теперь перешла в уверенность.
Психолог что-то пытался скрыть, но ничего не получалось. И игра в партизана выходила из ряда
вон плохо. Щит его невозмутимости был дырявым, и сквозь дыры виднелась растерянность и даже
страх. Виолетта вздохнула и поднялась со стула:
– Вот дура. У меня там ещё шоколадка есть, под коньяк можно было. Будешь?
Глупость про шоколад сама спрыгнула с языка, игра в молчанку давила на уши, а от прямого
взгляда Богина почему-то пересыхало во рту.
Догадался, что я его раскусила, вдруг сообразила она.
– Спасибо, я наелся, – вдруг улыбнулся он, но глаза по-прежнему оставались серьёзными. – Ты
вкусно готовишь.
Дежурный комплимент получился почти искренним, но Виолетта уже не желала подобного
слышать. Она хотела было выйти из кухни, но Богин быстро ухватил её за руку и, встав, прижал к
стене.
Виолетта оторопело смотрела на него:
– Что за… – начала было она.
– Я отвратительно себя вёл, – признал он резко охрипшим голосом. – Поэтому мне надо
извиниться.
Губы оказались сухими и горячими, с лёгким привкусом крымского коньяка.
Глава 2. Последний тренинг
Руки начали почему-то мёрзнуть. Вокруг царила тьма, но Виолетта хорошо помнила, что заснули
они под утро. Откуда-то сбоку раздалось шипение. Она попыталась встать, но что-то с силой
надавило на грудь, заставляя откинуться назад.
Дышать стало больно. Она хотела позвать на помощь, но вместо крика из горла вырвалось еле
слышное сипение. Давление усилилось, пальцы превратились в ледышки, тело онемело.
Шипение повторилось. Виолетта замерла, сердце гулко стучало в висках. Она открыла глаза, ужас
ледяной волной окатил с ног до головы. На груди сидело бесформенное чёрное существо. Его глаза