Тесси и садовый народец

– Кто желает пересечь грань миров в эту священную ночь? – раздался голос из-за двери. И хоть он был таким же тоненьким, как у других писклей, а всё же в нём слышались невероятная серьёзность и уверенность, словно он принадлежал монаршей особе.

– Облом и Толстослон. Мы ведём с собой гостью из мира человеков, – ответил Облом. Остальные пискли остались в доме – наслаждаться учинённым беспорядком.

– Проходите. – Дверь с еле слышным, как и положено двери такого размера, скрипом отворилась. Пискли маленьким зелёным ручейком затекли внутрь. Тесси пришлось немного нагнуться, чтобы не стукнуться головой – она пересекла границу, подняла глаза и застыла в восхищении, широко разинув рот.

Это был сад. Тот самый сад, в котором Тесси так любила играть летом. Тот самый сад, в котором столько времени проводила маменька, ухаживая за зимними розами. Знакомый, родной, изученный вдоль и поперёк, но всё же совершенно иной сад.

Ночное небо, укрывшее сад одеялом, казалось нарисованным кистью искусного художника: все мыслимые и немыслимые оттенки синего, голубого, жёлтого и изумрудного перемешались на нём до самого горизонта. Серебряные звёзды сияли ярко, но ещё ярче горели их лучи: они спускались вниз, будто ажурные лесенки, и касались диковинных растений.

Листья деревьев и всевозможных кустов покрывал ни то снег, ни то роса. Тысячи маленьких сверкающих точек стекали как вода и капали на землю. Тесси посмотрела под ноги: всё вокруг, сколько хватало глаз, устилал чудный «ковёр», будто море вдруг заглянуло в гости. Сад семейства Мимси весь сиял и переливался под луной, висящей так низко, что казалось, можно протянуть руку и отщипнуть кусочек от наливного румяного бочка. Тесси всегда думалось, что луна непременно должна быть сладкой на вкус.

Толстослон и Облом ушли вперёд, в глубину сада. От каждого их шага по земле расходились круги, как если бы кто-то бросал в воду камушки. Тесси ступала медленно, озираясь по сторонам. Она никак не могла поверить, что весь этот удивительный волшебный мир живёт своей жизнью совсем рядом, под самым носом людей. Из-за каждой клумбы, каждого куста за Тесси наблюдали внимательные глаза. Сотни маленьких писклей всех размеров и возрастов собрались посмотреть на человеку-девчонку, что привели с собой их отчаянные собратья.

Наконец Тесси догнала своих проводников. Они остановились перед настоящим троном: сиденье его походило на венок из омелы и остролиста, а спинкой служил маменькин розовый куст. Его листья и тугие, так и не распустившиеся бутоны, точно серебрянкой, были покрыты инеем. На этом троне восседала, очевидно, чрезвычайно важная особа. На вид она была чуть больше и старше остальных писклей. По крайней мере тех, с которыми Тесси довелось познакомиться. Голову важной особы венчала корона из голубого цветка колокольчика, а руки сжимали жезл – изящный зелёный стебелёк. Королевна стукнула жезлом, и пискли тут же поклонились. На всякий случай, Тесси тоже сделала реверанс, как учила её Лиззи.

– Поднимись, дитя! – сказала королевна. Тесси послушно выпрямилась и посмотрела ей в глаза. – Стало быть, это ты помогла моим подданным устроить рожественские шалости?

Тесси смутилась – могла ли она так запросто разговаривать с королевной, пусть и маленького волшебного народца? Тесси посмотрела на своих спутников, Облом едва заметно кивнул ей.

– Да, ваше… – Тесси запнулась, не зная, как принято называть королевну садовых писклей.

– Цветейшество, – добавила королевна.

– Ваше Цветейшество.

– И я благодарна тебе за это. А потому отвечу на один твой вопрос и исполню одно твоё желание.

Любопытные пискли, тем временем, выбрались из своих укрытий и во все глаза разглядывали гостью. Здесь были как бравые воины, вроде тех, что забрались в дом Мимси, так и целые семейства. Пискли поменьше держали за руки своих мам и пап – писклей побольше. Некоторые шептались, некоторые просто таращились, а некоторые прятались за родителей. Тесси улыбнулась одному особенно любопытному малышу, который подобрался к ней чуть ближе, и он улыбнулся в ответ.

– Ваше Цветейшество, – наконец заговорила Тесси. – Позволите ли вы детишкам посмотреть на Рожд… Рожество в моём доме?

Королевна удивилась:

– Это и есть твой вопрос? – Она, как и Тесси минуту назад, окинула взглядом своих подданных. На лицах малышей засияла надежда.

– Да, – ответила Тесси.

– Что ж, раз так, то и мой ответ – да.

Сотни крошечных человечков радостно вскричали, и сад наполнился их голосами, будто звоном колокольчиков.

– А каким будет твоё желание? – спросила королевна, когда все утихли.

Тесси закрыла глаза, как и положено, когда загадываешь что-то сокровенное. Её щеки покрыл таинственный румянец, а губы расплылись в улыбке. И это была самая добрая, наивная, светлая улыбка, словно Тесси берегла её только для нынешнего Рождества.

***

Никто не заметил, как Тесси вернулась. Маменька, пребывая в отличном расположении духа, позвала всех в зал, где стояла ель, – петь рождественские гимны.

Лиззи постаралась на славу – дерево сверкало и сияло, будто облитое солнечным светом. На его ветвях красовались позолоченные орешки и всевозможные сласти в красивых обёртках. Тут и там на зелёных лапах виднелись огарки свечей, их пламя отплясывало радостный танец грядущего Рождества, и тени на стене вторили чудным движениям.

Альфред всё-таки понял, в чём дело (он и сам когда-то был шаловливым мальцом, только совсем позабыл об этом), и уладил недоразумение – теперь в доме пахло хвоей и немного полынью. Мисс Суини достала из закромов банку черничного джема, осчастливив этим абсолютно всех.

Маменька обняла Тесси, которая появилась словно бы ниоткуда, и, наклонившись, прошептала ей на ухо:

– Будь осторожна, дорогая, Лиззи сказала нам, что в эту ночь грань истончается и кто угодно может проникнуть в наш мир.

Тесси улыбнулась. Ведь она точно знала – в ветвях ели, гирляндах из остролиста и венках из омелы кое-кто копошится. А на утро в прелестном, укутанном снегом маленьком саду почтенного семейства Мимси наконец расцветут любимые маменькой зимние розы.