Тесси и садовый народец

– Раз! Два! Взяли! – скомандовал Толстослон. Четыре пары рук – три маленьких и одна большая – дружно взялись за печную дверцу. Да только взялись столь рьяно, что дверца, никак не ожидавшая такого напора, скрипнула ржавыми петлями, крякнула, брякнула и вовсе отвалилась, оставшись в руках Тесси.

– Ой-ой! – испугалась она.

Несчастный Толстослон, толкавший заслонку с другой стороны, отскочил и кубарем скатился в печь, прямиком на остывшие угли. Дуболом и Облом звонко расхохотались. Толстослон, кряхтя, поднялся – весь перепачканный сажей с ног до бороды, он и сам походил на оживший уголёк. Только на чёрном лице злобно сверкали глазки-бусинки.

– Вовсе не смешно! – заявил он, грозно топнув ножкой, но унять заразительный смех оказалось не так-то просто. Теперь рассмеялась и Тесси, всё ещё сжимая оторванную заслонку. За стенкой послышались шаги.

– Быстрее, скорее! – Облом тотчас же стал серьёзным. Он махнул Дуболому и тот, не медля ни секунды, достал из-за пазухи загадочный свёрток, перевязанный бечёвкой.

Тесси принюхалась.

– Ой, что это? – удивлённо спросила она.

– Ну как же, хозяйка! – горделиво выпрямился Облом, принимая у Дуболома свёрток. – Наилучшайшая…

– Наисвежайшая… – подхватил Дуболом.

– Чуть подмороженная… – Толстослон принял свёрток и надёжно спрятал его в куче углей и золы.

– Коровья лепёха! – закончил Облом, протягивая руку подобревшему Толстослону.

– Вонько буде-е-ет! – подытожил Дуболом, помогая Тесси приладить дверцу на место.

Тесси на секунду представила сморщенные лица домашних – особенно её развеселил образ Альфреда – и хихикнула. Ох и долго ему придётся искать источник зловония!

Тихо выбравшись из чулана, – Тесси на своих двоих, пискли у неё в карманах – компания направилась на кухню. Время близилось к обеду, а значит, нужно было провернуть ещё одну шалость. Только вот незадача – мисс Суини крутилась там, вовсе не собираясь отлучаться. Ей одной предстояло готовить целый рождественский ужин, и потому, выманить кухарку было куда труднее, чем выкрасть и вернуть ключи в стол старого дворецкого (это дело поручили Дуболому).

Клубы дыма наполняли кухню снизу-доверху. Казалось, звон и бряканье всевозможных горшков, плошек, мисок и чашек раздавались отовсюду. Среди сущего хаоса носилась, как крыса по закромам, растрёпанная мисс Суини. Она нарезала, мешала, шинковала, парила, варила и жарила так, словно у неё было по меньшей мере десять рук.

Звонкогром, Вышедом и Вгорлеком уже поджидали товарищей. Пискли очень удивились, когда на кухню зашла человека-девчонка, а из карманов её платья тут же выпрыгнули Толстослон и Облом.

– Мисс Суини! – позвала Тесси, привлекая внимание кухарки. Та вынырнула из клубов пара, утирая лоб тыльной стороной ладони.

– Маленькая леди! Что вы делаете на кухне?

Тесси старательно тянула время в ожидании условного сигнала.

– Мисс Суини, как вкусно здесь пахнет! Неужто это наш рождественский ужин?

– Да, маленькая леди.

Компания из пятерых писклей подобралась к большой кадке, в середине широкого дубового стола. Внутри, накрытый полотенцем, ждал своего часа пудинг. На самом деле ни Тесси, ни её маменька не любили пудинг, и всё-таки он был частью традиционного ужина в Сочельник. Изюм отвратительно хрустел на зубах и напоминал Тесси тараканьи лапки. Хотя, смею заверить тебя, дорогой читатель, тараканьих лапок она никогда не пробовала, но отчего-то решила, что хрустеть они должны именно так. И всё же семейство жевало пудинг, чтобы не огорчать мисс Суини.

– Мисс Суини, а чем вы нынче маринуете гуся? – продолжала Тесси.

– Ох, маленькая леди, я совсем-совсем занята! Почему бы вам не зайти в другой раз?

– Но мне так хочется узнать! Ваш гусь всегда невероятно вкусный! – Тесси знала, что мисс Суини не сможет устоять перед столь неприкрытой лестью. И точно! Мисс Суини вздохнула, поправила чепчик на редких волосах, и села на табурет – пожалуй, пять минут отдыха не навредят ни ей, ни рождественскому ужину.

– Сначала я беру мёд… – начала загибать пальцы мисс Суини.

Пятеро шаловливых писклей устроили целую пляску на столе, почти под носом у кухарки. Они крутились, кувыркались, прыгали и показывали языки, но стоило мисс Суини краем глаза заметить зелёное пятно, бросались врассыпную, прячась за посудой. Тесси, кивая и делая вид, что увлечена мариновкой гуся не меньше, чем сама мисс Суини, изо всех сил старалась не рассмеяться.

В окно, ведущее на задний двор, прилетел камешек. За бульканьем и рассказами мисс Суини Тесси едва услышала сигнал. Она выглянула наружу, и вовремя – Бим и Бом выполнили свою часть уговора.

– Мисс Суини! – Тесси прервала кухарку. – У вас гусь сбежал!

– Как сбежал? Куда сбежал? – тут же подскочила она, бросившись к печи. Хотя тот, что запекался в ней, едва ли смог бы удрать.

Дверь сарая, в котором Мимси держали гусей, и правда была распахнута. Один из его обитателей, не преминув этим воспользоваться, гордо расхаживал по небольшому, огороженному забором двору. На снегу оставались смешные отпечатки его перепончатых лап.

– Ох, батюшки! – всплеснула руками мисс Суини и, недолго думая, бросилась ловить беглеца.

Не теряя ни минуты, пискли выстроились пирамидой: они взобрались друг другу на плечи, так, чтобы самый бородатый из них, Вышедом, оказался точнёхонько над кадкой с пудингом. Сорвав с неё полотенце, Вышедом принялся трясти головой. В ненавистный пудинг с изюмом посыпались длинные белые волосы.

– Вот и оволосили! – радостно сообщил Звонкогром, когда пирамида писклей рассыпалась.

Тесси хихикнула, довольно потирая руки. Уж бородатый пудинг точно никто не захочет есть! А значит, вполне может статься, на десерт подадут её любимый черничный джем. Под крики мисс Суини, доносящиеся с улицы (гусь оказался куда проворнее, чем она ожидала), Тесси снова укутала кадку полотенцем, словно и не было никаких проказ. Оставалась одна, последняя и самая главная шалость – кульминация праздника.

***

По традиции, начатой ещё почтенным мистером Мимси, за рождественским столом собирались все обитатели дома. Это был единственный вечер, когда прислуга и хозяева ужинали вместе. Миссис Мимси нравился этот славный обычай и после смерти мужа она продолжала его. По правде сказать, большую часть времени дом казался ей пустым, ведь обычно все занимались своими делами, и потому Сочельник, наполненный непринуждёнными беседами и искренним теплом, был для неё лучшим днём в году.

В уютной столовой повсюду горели свечи. Их призрачный тёплый свет плясал на изящной посуде: фарфоровых тарелках, хрустальных бокалах, серебряных вилках и ложках. Гирлянды из остролиста обвивали резной буфет, поднимаясь чуть выше, к настенным часам с тяжёлым маятником. Тут и там среди зелёных листьев виднелись гроздья красных ягод. Над дверью, ведущей в соседний зал, красовался венок из омелы. Тесси слышала, как мисс Суини говорила Альфреду, что если двое окажутся под омелой в такую волшебную ночь, они обязаны будут поцеловаться. Поцелуи не слишком-то увлекали Тесси, но сам венок, как и прочие украшения, казался ей по-настоящему волшебным и к тому же весьма уместным.

За столом велись оживлённые разговоры, но Тесси не слушала их. Беседы взрослых и прежде казались ей скучными, а уж теперь, когда всё её внимание было приковано к настенным часам, и подавно.

Обхватив мятник руками и ногами, по нему карабкался Вгорлеком. Тесси находила это презабавным – из-за стола ей, конечно же, не было видно гримасы неподдельного ужаса. Вгорлеком страшно боялся высоты. Внизу, в ветках остролиста, собрались его товарищи: Вышедом, Дуболом и Звонкогром. Они как могли подбадривали отчаянного смельчака.

Наверху, забравшись на часы, Вгорлекома уже поджидала другая парочка – Бим и Бом. Они ловко открыли стеклянную дверцу и сумели приладиться так, чтобы в нужный момент оседлать стрелки. Им оставалось лишь дождаться, когда часы остановятся в нужном месте. И всё это безобразие – подумать только! – происходило прямо под носом у людей. Однако же взрослые человеки, по многомудрому опыту писклей, предпочитали не замечать очевидного, а потому можно было и похулиганить.

Перед тем, как всё началось, мисс Суини, сбегав на кухню, торжественно внесла в столовую волосатый пудинг. Не удивительно, что в праздничной суете она, распираемая от гордости за столь чудный ужин (гусь получился просто превосходным, а его брат был пойман и оставлен в сарае, вероятно, до следующего Рождества), совершенно не заметила подвоха. Вернее, заметила, но лишь тогда, когда пудинг занял почётное место в центре стола и собрал на себе свет, по меньшей мере, двух десятков свечей.

– Как же… Что же это… – залепетала мисс Суини.

– Ой! – маменька заглянула в блюдо.

– Чудны дела твои, Господи! – ахнула Лиззи. А дела и вправду были чудны, ведь таких длинных седых волос, позвольте заметить, во всём доме не было ни у кого. Что говорить, даже у Альфреда, несмотря на его весьма почтенный (по разумению Тесси) возраст.

Не успела загадка пудинга в полной мере завладеть умами, как на смену ей явилась новая. Неизвестно откуда в комнату вдруг проник ужасный запах – Альфред предусмотрительно растопил печь к ночи. Носы собравшихся за столом сморщились. Альфред, не желая терпеть подобное безобразие, принялся рыскать в поисках источника зловония. А маменька, к несказанному удивлению Тесси и остальных, вдруг звонко рассмеялась. И хоть леди не пристало смеяться подобным образом, но всё же миссис Мимси смеялась всё звонче и звонче, заражая этим смехом всех вокруг себя.

В тот же миг часы на стене словно сошли с ума. Стрелки принялись крутиться в разные стороны, а маятник качаться туда-сюда – Бим, Бом и Вгорлеком сделали своё дело. В общем гвалте и суете никто из взрослых не заметил, что малышка Тесси пропала. Она пробралась в соседнюю комнату, где под раскидистой елью уже поджидали пискли.

– Идём, хозяйка, таков был уговор. – Толстослон, всё ещё перепачканный сажей, потянул Тесси за подол. Рядом с ним семенил, едва поспевая, Облом.

Процессия обогнула ель. Тесси не знала ровным счётом ничего о мире, в котором живут пискли, и как туда попасть, но ужасно удивилась, обнаружив за деревом не окно, которому полагалось там быть, а дверь. Небольшую, как раз по росту маленькой девочке и маленьким человечкам.

Облом вышел вперёд и постучал в дверь. Пискли замерли в ожидании ответа с той стороны, а Тесси принялась быстро хлопать ресницами.