Северная дорога. Роман об английской магии

– И что было дальше?

– Цыгане тоже меня выгнали.

– Вот как? – удивился Винтерсмит и как можно более осторожно поинтересовался: – А что пошло не так, сэр? Вы плохо умеете колдовать?

Взгляд Сорсби слегка ожесточился, когда он ответил:

– Хорошо умею. Наверное, даже слишком хорошо.

– Тогда в чем проблема? – не понял Винтерсмит, выдыхая табачный дым.

– Я не буду вам докучать своими бедами, мистер Винтерсмит, – немного подумав, Сорсби решил, что будет веселее вернуться к своей затейливой биографии: – Так вот, потом я на некоторое время перебрался в столицу. Но и в Лондоне не особо преуспел. Миссис Уэндс, хозяйка дома, где я снимал комнату, поделилась, что ее дальняя родня живет в Болотном крае, и закадычная приятельница ее двоюродной бабки – самая настоящая ведь… хитрая женщина. Я попросил миссис Уэндс – а она действительно оказалось дамой с очень добрым сердцем! – написать в Кембриджшир и спросить знакомых этой пожилой женщины по поводу меня. Потому я скопил кое-чего за свои услуги в Лондоне, и вот я здесь. Правда, скорее всего, после долгой дороги сегодня мне предстоит спать прямо тут на полу или в лучшем случае в этом кресле – хозяин гостиницы сказал, что свободных мест на постой у них нет. Всему виной проклятый снегопад.

Винтерсмит посмотрел на него долгим тяжелым взглядом – настолько долгим, что в итоге приезжему волшебнику было невозможно не моргнуть и не отвести глаза, и вынес вердикт:

– Это никуда не годится. Знаете, как тут говорят? Ни одна дверь не будет закрыта перед жабьим человеком. Они найдут для вас комнату, мистер Сорсби.

Ах, если бы так! Сорсби вновь печально улыбнулся:

– Увы, сэр, вы сами наверняка слышали отсюда, как громко жаловался хозяин на то, что мест нет и не будет всю ближайшую неделю…

Но Винтерсмит не желал слушать решительно ничьих объяснений:

– Нельзя отказывать жабьему человеку, сэр. Так здесь говорят. Я бы на вашем месте не забывал о своем положении.

Сорсби вздохнул. Вновь поговорки, вновь эвфемизмы. Хитрые люди, жабьи люди… почему бы просто не называть вещи своими именами? Он читал, что даже «наслать проклятье» тут выражалось вслух иными словами: положить жабу на кого-то. От этих шифров и секретных обозначений голова шла кругом.

– Я не очень силен в условностях, мистер Винтерсмит. Может быть, я и вовсе не жабий человек. Я просто волшебник, а в этой гостинице нет свободных комнат из-за снегопада, вот и все дела. Обычное стечение обстоятельств.

Винтерсмит, который к тому времени насыпал в трубку еще табака и теперь опять с наслаждением выдыхал колечки дыма, с заговорщицким видом прищурился:

– Хозяин гостиницы еще не знает, что скоро одну из комнат покинет постоялец.

А вот это заинтересовало Сорсби куда больше:

– Правда?! Откуда вы знаете? Что ж, тогда это решит много вопросов! Почему, сэр, вы думаете, что отсюда вот-вот уедет один из постояльцев? На улице снег метет…

Человек в черном вновь выдохнул струйку табачного дыма и раздраженно закатил глаза – до некоторых все действительно долго доходило.

– Я ведь уже говорил: ни одна дверь не должна быть закрыта перед жабьим человеком. Вы разве не начинали с этого свое самовосприятие как волшебника?

– Свое – что? – поперхнулся Сорсби.

С таким термином он еще не был знаком. Но Винтерсмит не потрудился дать объяснение, и вместо этого вернулся к прежней теме беседы:

– Если вы задумали стать хитрым человеком здесь, в болотах, мистер Сорсби, мой вам добрый совет – тренируйте свою наблюдательность. Мне известно о том, что место для ночлега освободится, лишь потому, что этот неожиданно уезжающий постоялец – я сам.

– Вот как? – удивленно протянул Сорсби. – Но ведь там ночь, и к тому же жутко холодно…

– Я предпочитаю ездить в темноте. И в холоде.

– Почему?

– Как вы любезно заметили ранее, потому что «такое на меня похоже», – Винтерсмит скривился в некоем подобии улыбки. – Как извозчик с кнутом на шляпе. Разве не исчерпывающее объяснение? Что ж, пойдемте, сэр. Мне нужно только собрать вещи.

С этими словами он встал, убрал уже вычищенную к тому времени трубку обратно в карман пальто и широким шагом направился к выходу. Сорсби, едва успев подхватить свой саквояж обеими руками, поспешил вслед за ним.

Они преодолели два лестничных пролета со скрипучими и рассохшимися деревянными ступеньками (Винтерсмит перешагивал через две ступени сразу, Сорсби спотыкался на каждом шагу) и очутились в узком коридоре прямо под крышей.

Достав ключ, Винтерсмит открыл дверь в небольшую комнату и жестом пригласил гостя внутрь:

– Устраивайтесь, сэр. Мне не понадобится много времени, чтобы собраться.

Пройдя в комнату, Сорсби огляделся по сторонам. Ничего особенного: обычная каморка с узкой кроватью, кувшином и тазом для умывания на крошечном столике, покрытом облупившейся краской.

Однако волшебника занимало кое-что другое:

– Сэр… но где другие постояльцы? Хозяин сказал, сейчас всем приходится делить кровать по двое, а то и по трое.

Винтерсмита передернуло:

– Сожалею, но подобное гостеприимство не для меня. Не хочу показаться недружелюбным, но с моим образом жизни и характером соседи были бы менее всего мне желанны. Поэтому я предпочитаю, насколько это возможно, пребывать в уединении, даже если за это приходится платить в два, а то и в три раза больше.

Казалось, каждый и без того непослушный волосок на голове Алана Сорсби еще больше вздыбился от такого заявления. Он ахнул:

– Вы заплатили за троих, чтобы иметь собственную комнату для себя одного?!

– Именно, – кивнул Винтерсмит, складывая в черную дорожную сумку вещи – бритву, записную книжку, чернильницу. – Я рад, что вы все поняли, мистер Сорсби. А теперь я уступаю эту самую отдельную комнату в ваше единоличное пользование. Надеюсь, вы сможете тут восстановить силы после дороги.

Ну теперь все ясно, уныло подумал Сорсби. Недаром он тут очутился – этот черноволосый северянин наверняка сразу же понял, как провернуть выгодную сделку и сейчас потребует за постой сумму, которую и за месяц не заработать. Волшебник развел руками:

– Простите, мистер Винтерсмит, но я вряд ли смогу с вами рассчитаться. Если вас ввело в заблуждение мое происхождение, то мне жаль. Как я уже сказал, родные уже много лет не желают меня знать. Я беден – и говоря по правде, беден до неприличия.

Винтерсмит вопросительно поднял бровь:

– Разве кто-то говорил о деньгах? Бросьте, сэр, я уверен, у вас уж точно есть богатства, которые никому и не снились.

Он выразительно посмотрел на саквояж Сорсби, а затем уставился на волшебника уже знакомым немигающим взглядом серых глаз.

– Но… Откуда вы знаете? – недоуменно пробормотал Сорсби, еще крепче сжимая в руках свои пожитки.

– Вы действительно считаете, что меж хитрых людей слухи не распространяются так же быстро, как и среди простых смертных? О, хватит вам скрывать это, сэр. Уж мне-то можно показать. Мы с вами одного поля ягоды, и я всегда считал себя… достойным ценителем старины, если мне будет позволено так выразиться.

Сбитый с толку, Сорсби без раздумий и уточнений принял факт, что его новый знакомый только что прямым текстом признался в том, что сам тоже занят колдовским ремеслом. Теперь Сорсби волновало лишь то, откуда посторонним было известно о сокровище в его саквояже.

Стиснув пальцы вокруг кожаных боков багажа, он, не желая сдаваться быстро, прошептал:

– А если нет? Если я считаю, что вам нельзя это показывать?