Соль на моих губах

– Твою же ты ёжики, – ахает Алла, – подонок!

– Никакой он не Человек-паук. Он не герой. Он Доктор Отто Октавиус скорее.

Меня раздирает. Ну как же так. У кого-то нет денег даже одежду купить, а они. А они…

– Мы спасём твои вещи, – уверенно говорит Алла и делает решительный шаг вперёд.

– Стой, я сама. Спасибо, – останавливаю ее и сама иду вперёд к вещам.

Делаю несколько глубоких вдохов и вот подхожу совсем близко к Семёну.

– Помочь, любительница психов? – интересуется он дерзко. Его грубый чуть хрипловатый голос пронизывает насмешка.

Я молчу и даже не смотрю на него. Вот же он. Сердца у него нет. Нет души. Нет совести и добра. Что же он за человек такой…

Дрожащими руками собираю вещи в пакет. Его ботинки прямо перед моим носом. На голубой блузке остался след от его обуви. Он не человек.

Я почти на коленях перед ним и чувствую, что покрывают колкими неприятными мурашками. Мне становится холодно и начинает болеть живот. Так сильно я разволновалась. Не каждый день мне приходится ползать на коленях и собирать поношенные вещи перед «Элитой» университета.

Чувствую, как все смотрят на меня, но не решаюсь взглянуть на кого-то из богатой тусовки. Когда все сделано, быстро встаю и практически бегом возвращаюсь к подруге. Алла все это время стоит с выпученными глазами и, наверное, как и я не верит в происходящее.

– Пошли, Алла. Все нормально. Пошли, – хватаю ее под руку, и мы уходим.

ГЛАВА 4

Домой я несусь на всех порах, крепко сжимая в руке горемычный пакет. Сердце грохочет, а все мысли занимает родной человек. Только бы все было хорошо, пожалуйста.

Когда, наконец, переступаю порог обветшалой хрущевки, встречаю врачей в белых халатах. Они уже готовы увезти бабушку в больницу. Я молниеносно скидываю куртку с ботинками, бросаю пакет в угол и прохожу в комнату, где сильно пахнет лекарством и чужими духами.

– Здравствуйте, что с ней? – спрашиваю у светловолосой крупной женщины.

– Здравствуйте, только вас ждали. Сердечный приступ. Микроинсульт. Ей срочно нужно на стационар. Дома лечение невозможно. В таком возрасте это частое явление. Не волнуйтесь. Сейчас мы сделали укол, но обследование нужно пройти обязательно.

Врач разводит руками и убирает приборы в специальный переносной ящичек. В комнате стоят ещё две медсестры и один мужчина.

– Да как же это не волноваться? Как? Скажите, с ней все будет в порядке?

– Ей нельзя нервничать. Спокойствие – главный залог успеха. И, конечно, должное лечение, лекарства, таблетки.

– Дарья, справишься? – тихим голосом спрашивает бабушка.

Она лежит уже на носилках. Одета в свой любимый побледневший от стирок хлопковый халат и шерстяные носки. Я смотрю в ее бледные глаза и начинаю плакать.

– Ну, ты что, дочь. Я чай не померла. Есть ещё порох в пороховницах, – шутит бабушка. Но я понимаю, что ей плохо и говорит это она специально, чтобы успокоить меня.

– Бабуль, я справлюсь. Ты только давай выздоравливай поскорее. Завтра я приеду к тебе, навещу,– смахиваю слезы.

– Маришка, ты где? Поехали с бабушкой. Ей нужно вещи помочь привести, – ищу сестру глазами.

Она сидит в самом углу, скрестив тоненькие ручки на груди. Грустит и тоже плачет. Я понимаю, что нужно брать все в свои руки, и совершенно нет времени раскисать. Мы справимся, все будет хорошо.

– Да, это правильное решение, – говорит врач. – Сейчас вашей бабушке будет нелегко. Помощь очень пригодится.

– Мы сейчас спустимся. Вещи соберём только.

– Хорошо, Вась, поднимаем, – командует врач, кивнув мужчине.

Он берет носилки с одной стороны, а медсестры с другой. Они покидают квартиру.

– Маришка, давай шустрее. Они долго ждать не будут. Придется ехать на автобусе.

– Угу, я сейчас.

И мы начинаем собираться. Между метаниями по шкафам я звоню на работу Яне Сергеевне и прошу взять выходной в связи с происшествием. Она ворчит и говорит, что сегодня клиентов много и работы навалом, но все же разрешает не приходить сегодня.

Бабушку уносят в карету «Скорой помощи», а вскоре и мы с Мариной спускаемся во двор. Усаживаемся в салон автомобиля и едем в больницу.

По дороге обе молчим и смотрим на бабушку. Она единственный дорогой и родной человек в этом мире для нас. И я не знаю, как мы справимся, если Бог заберёт ее у нас.

***

Наша с Мариной история начинается не так уж мрачно, как может показаться. Раньше мы жили как все обычные дети. У нас была мама и семья.

Своего родного папу я не знала, и если честно не уверена, что с Маришкой он один. Возможно, мы от разных отцов. Мама работала в больнице на кухне и тянула нас как могла. Мы жили в однокомнатной квартирке и приезжали к бабушке в гости. Жили дружно и счастливо. Не богато, но на жизнь всегда хватало. Мама покупала нам игрушки и водила в парк аттракционов.

Все шло хорошо, пока мама не познакомилась с очередным мужчиной. Дядя Борис как-то быстро переехал к нам. Она полюбила его, а нам с Маришкой он сразу не понравился. Наше чутье не ошиблось, и через некоторое время оказалось, что он обычный бандит. Сначала он украл все ценные вещи из дома: телевизор, мамино золото из шкатулочки, стиральную машину. А потом и вовсе обманным путем отобрал квартиру. Я не знаю всех нюансов этой сделки. В то время мы были детьми – мне двенадцать, Маришке всего четыре. Мама ничего не объяснила, просто сказала, что Борис отнял квартиру.

Хорошо помню тот день, когда мама привезла нас к бабушке и сказала, что пока мы будем жить у нее. Это был последний раз, когда я видела ее в живых. Я обняла ее и спросила, куда она уходит. Мама так нежно улыбнулась и сказала, что любит нас, и чтобы ни случилось, мы не должны сдаваться и обязаны всегда идти вперёд. Мама сообщила, что едет на работу и обещала вернуться вечером. Но она так и не приехала.

Шли дни, а ее все не было. Я спрашивала бабушку о маме, но она упорно молчала, скрывая от нас чудовищную правду.

Мама погибла в несчастном случае. В больнице загорелось крыло, где она работала. Ее не успели спасти. Мама задохнулась и умерла на месте. Вот такая суровая реальность обрушилась на нас. Маришка особо ничего не поняла, долго плакала и ждала маму. А я, конечно, чуть с ума не сошла.

Газеты долго трепали этот случай и выясняли, кто прав, а кто виноват. Тогда мой мир рухнул. Я долго не могла прийти в себя. Но благодаря бабушке и подрастающей не по дням, а по часам Маришке смогла выжить, не сдалась.

Мамины слова до сих пор звенят в голове. Она любила нас. И мы не должны сдаваться ради нее. В память о ней.

***

В больнице мы отдаем вещи и документы. Время уже позднее, и нам не разрешают сидеть в палате. Пообещав, что завтра обязательно приедем, мы с Мариной уезжаем домой.

В автобусе сестра молчит и печально смотрит в окно. А я все думаю о бабушке. Случай с вещами отошёл на задний план, но все равно жуткая обида гложет меня. Теперь точно пусть этот индюк все делает сам. Хотела ему помочь, но теперь не стану. Во мне тоже есть капля гордости.

– Мариш, чего молчишь? Слышала, что сказали врачи? Все наладится, вот увидишь, – смотрю на нее.

– Это все из-за меня, – тихо лепечет она.

– Почему ты так говоришь? Никто не виноват в случившемся. Ты молодец, что быстро позвонила мне и вызвала помощь. Ты умничка у нас.