Кастрюлька с неприятностями

– Ты сказал «Во-первых, ты была права». Это предполагает, что должно было быть, как минимум, во-вторых. А может быть, и в-третьих, и так далее.

– А-а! Да, действительно. Во-вторых, я хотел сказать, что мы даем разрешение открыть ресторан послезавтра. К сожалению, информация попала в Сеть и в вечерние газеты… ты еще не читала, какие пируэты накрутили наши акулы пера вокруг этого досадного происшествия?

– Нет, – лениво отозвалась я. – Но могу себе представить. Особенно если учесть, что уже целую неделю никто не слышал никаких амурных новостей из дворца. Кто расстарался больше всех, «Вестник Люнденвика» или «Вечерний Королевский Глашатай»?

– Пока опережает «Вестник» – им сливает информацию кто-то из госпиталя святого Панкратия, где лежит ваш повар. Поймаю этого информатора – все ноги повыдергаю. Но господа журналисты интригуют изо всех сил и щедро сыплют догадками. Поэтому сегодня никто, и в том числе ваш господин Норберт Редфилд, не может предсказать, отшатнется ли публика от ресторана, в котором чуть не убили повара, или наоборот, толпой ринется на место преступления.

– Это все понятно, – отмахнулась я от прогнозов. – У меня другой вопрос: скажи мне, а зачем все это было проделано? Понятно уже, что Фред просто неудачно прошел мимо кастрюли с неприятностями и вовсе не был целью. Но кто-то же был?

Дэн поставил кофейную чашку на столик и помолчал, причем я бы не стала держать пари, обдумывает он, что именно можно мне сказать или же какую лапшу лучше повесить мне на уши.

– Я полагаю, – медленно проговорил он, – что целью являлся и продолжает являться господин Редфилд. Но вот кто и почему открыл на него охоту – пока сказать не могу.

– Не можешь или не хочешь?…

– Лиза, вот честное слово – не знаю.

– Ну, хорошо, тогда скажи хотя бы – почему такое заурядное дело о попытке убийства расследует не обычный уголовный инспектор, служащий городской стражи, а цельный майор и глава столичного Управления безопасности? Этого ты не можешь не знать!

– Ох, Лиза… – Дэн тяжело вздохнул. – Ты ж не отстанешь, пока не вытянешь ответ?

– Боюсь, что ты прав! – я глядела ему прямо в глаза. – Не отстану!

– Расследование поручено мне, потому что господин Норберт Редфилд внесен в белый список Управления безопасности.

Я присвистнула. Белый список! Это что же получается, если учесть, что в верхний, (красный, самый главный список государства) входят члены королевской фамилии и только они, а белый является вторым по значимости!..

– Что я о нем не знаю? Он герцог инкогнито? Эльфийский посол? Или глава гильдии тайных убийц?

Дэн лишь многозначительно поднял брови.

11 сентября 2183 года

Норберт позвонил мне на следующий день утром.

Да, все правильно: Фреду не повезло во вторник, десятого сентября, а в среду, одиннадцатого, коммуникатор просигналил в немыслимую рань – в одиннадцать утра.

Ну, а как еще назвать это время для человека, возвращающегося обычно с работы в три-четыре часа утра?

Естественно, нынче ночью, после ухода Дэна, я еще долго не спала – прикидывала, как пойдут теперь дела у ресторана? Конечно, слухи и сплетни дело временное, но, вылетев один раз из модной обоймы, можно туда уже никогда и не вернуться… Ничто не бывает столь преходящим, как мода. И это в полной мере относится к моде на рестораны. Вот года два назад в Люнденвике с шумом и помпой открылся ресторан степной кухни «Varvarian» – ну, и где он теперь? Кажется, на том месте торгуют шляпами… Так что, лично мне не хотелось бы, чтобы «Олений рог» закрылся, вряд ли я найду другую такую комфортную работу.

И кому мог так помешать наш тихий Норберт?

Что там говорят обычно великие детективы: Is fecit cui prodest – сделал тот, кому выгодно?

Кстати, интересно, в самом-то деле, а что я вообще знаю о Норберте Редфилде? Включен в белый список, ну надо же!

Знаю, что его дата рождения – двенадцатое января, это всем нам известно, поскольку в этот день ресторан открыт только для «своих». Знаю, что Норберту сорок четыре года, что он беззаветно любит кулинарию, оперные арии для меццо-сопрано и гравюры с изображениями рек и мостов. Еще он собирает фигурки овец, им отведено почетное место в его кабинете в ресторане. Знаю, что у него есть дом здесь, в Люнденвике, совсем рядом с «Оленьим рогом», и вроде бы еще загородное поместье, где живет его… сестра? Матушка? Какая-то родственница, в общем.

Упс… все, больше ничего не знаю. Даже не знаю, был ли он женат, потому что в последние четыре года, по моим наблюдениям, он женат на ресторане.

Все это не имело никакого значения, пока нас всех не впутали в уголовное расследование.

Итак, в одиннадцать утра мой – да-да, тот самый, личный – коммуникатор просигналил каким-то хриплым, так и хочется сказать – преступным голосом. На экране я увидела Норберта, совершенно обыкновенного: в белой рубашке с кружевным жабо, с крупным сапфиром в мочке правого уха; серебристые волосы завязаны в хвост, за спиной виднеются корешки книг и большой экран компьютера.

– Не разбудил? – поинтересовался он.

– А если бы и разбудил? Все равно уже пора вставать… – от души зевнула я, – У тебя что-то срочное?

– Ну, можно сказать и так. Мы завтра возобновляем работу, было б хорошо, если бы ты приехала сегодня как обычно. – Вот вроде бы и обычным голосом он говорит, но видится на дне глаз какое-то не то принуждение, не то неуверенность. – Надо меню обсудить, по закупкам пройтись. Фреда-то еще с декаду не будет.

– Хорошо, буду вовремя, как обычно, – и я с тяжелым вздохом отправилась начинать новый день.

Некое дежа вю – как и вчера, в дверях меня встретила Майя. Только глаза у нее уже не горели весельем, какое уж тут веселье…

– Какие новости? – поинтересовалась она. И сама же ответила, – Хотя, что спрашивать, все мы тут примерно в одном положении.

Конечно, я могла бы похвастаться, что вчера в ночи принимала в своем доме ведущего следователя, и вряд ли это нанесло бы непоправимый удар по моей репутации – но ведь обещала помалкивать…

– Ты Норберта уже видела? – спросила я, вешая мокрый плащ. Сентябрь, начинаются дожди, прощай, хорошая погода…

– Нет пока, он в кабинете на телефоне, просил не беспокоить. Придет на кухню сам.

На кухне было непривычно тихо – плиты погашены, ребята не стучат ножами и противнями, не гудит миксер, не пахнет тесто. Я, по привычке, свернула к своей комнате, но, пройдя несколько шагов по коридору, махнула рукой и вернулась к кондитерскому столу. Майя продолжила вчерашнее высокоинтеллектуальное занятие – выкладывала по столу узоры, только на сей раз из миндаля, а не из фундука. На высоком барном табурете сидел наш метрдотель Джонатан, очень непривычный в джинсах и джемпере вместо ежевечернего смокинга. Выглядел он растерянным не меньше нашего, если даже не больше. Наверное, все-таки больше: вчера-то его не было при всех событиях, благо его рабочий вечер начинается с семи, за час до открытия ресторана.

– Я вот думаю, – прервал молчание Джонатан, – какое счастье, что мы не работаем на время ланча! А то консоме досталось бы клиенту…

– Да уж, – кивнула Майя. – Весело получилось бы, что и говорить. А вот интересно, как мы теперь будем работать, по старому меню, или новое надо разрабатывать?

– Еще интереснее, придет ли к нам пресловутый новый шеф, или мы будем крутиться сами? – поинтересовалась я. – Никто Норберта не пытал?

– Не успели, – ответил Джонатан. – Ладно, давайте пока подобьем остатки, чтобы знать, чего у нас нет.

Выяснилось, что нет очень многого.

Все-таки вчера по кладовым прокатилась сперва волна экспертов, забравших на обычную и магическую экспертизу все, что могло иметь отношение к бульону; потом там попаслись оперативники – ну, и в самом деле, не голодать же людям? Я сама и делала им бутерброды, так что хлеб, паштеты, ветчину и всякий сыр нужно было закупать или готовить заново. Мясо (в том числе пресловутую оленину) и рыбу накрыли стазисом, но вот беда – вроде бы в стазисе ничто не портится, однако если хранить в нем свежие продукты более трех суток, они теряют вкус и аромат, и, например, нежнейшая бело-розовая нельма превращается в сухую мочалку.

Самое скоропортящееся, вроде ягод кармалии, которые через сутки после снятия с веток превращаются в малоаппетитную кашицу, мы просто выкинули, они даже в стазисе не хранятся.

Как раз к моменту, когда мы добили последний продуктовый список, в кухню спустился Норберт. Был он, вопреки всем нашим ожиданиям, весел и бодр.

– Ну что, отравители? – радостно спросил он, потирая ладони. – Как дальше жить будем?

– Полагаю, что безо всякого удовольствия, – мрачно ответила Майя. – Черта с два к нам теперь кто придет, можем переквалифицироваться в торговцев электролампами. Слово «отравители» не только ты произносишь, я уже газеты почитала, да и Сеть отрывается вовсю, обсуждая слухи и сплетни.

– Ошибаешься, милая! К счастью, ты ошибаешься, и благожелательных публикаций на сегодня куда больше, чем злобных. А главное – все они, эти публикации, будят в публике любопытство! Итак, информирую вас, мои дорогие, что на ближайшие три недели у нас расписаны все места, вплоть до столика под лестницей. Закупки и составление меню тащил на себе Фред – теперь придется, пока его нет, делать это нам вчетвером.

– А готовить тогда кто будет? – ужаснулась я.