Больной вопрос

– Старые афиши и программки, засаленный халат, картины на стенах и надколотая чашка в буфете, – кивнул Алекс. – Пыль и тлен. Ну, вот и разберёшься, пока здесь будешь. А так вообще комната твоя свободна, так что, если хочешь – живи.

Суржиков остановился и внимательно посмотрел на друга.

– Не помешаю?

– С ума сошёл?

– Тогда ладно, спасибо.

– Ты вещи где оставил?

– Да гостиница какая-то на Мясницкой, оплатил номер на пару ночей и бросил чемодан.

– Вот после обеда и сходим, – кивнул Алекс. – Можно бы и сейчас вернуться, но есть охота! Я со вчера с зубом маялся, поверишь, завтракать не смог.

– Не поверю, – заржал Влад. – Ты – и не смог?

Аркадий Феофилактович, увидев, кто стоит на пороге, всплеснул руками и воскликнул:

– Батюшки-светы, Владимир Иванович! А похудел, а помолодел как! Хозяин, что ж ты не предупредил, я бы парадный обед подал! У нас даже пирогов нету!

– Не горюй, Аркадий, – Верещагин с трудом сдерживал смех. – Владимир Иванович у нас жить будет, месяца два – так точно. Успеет и пирогов твоих снова попробовать, и прочих яств.

– Да? Точно? – спросил домовой недоверчиво.

– Точно, – кивнул Суржиков.

– Тогда я комнату приберу, а вы идите руки мыть и за стол, Меланья подаст.

И домовой исчез.

– Меланья – это кто? – прошептал Влад.

– Жена Аркадия, – так же тихо пояснил Алекс. – Пошли. Она дама суровая, к обеду опаздывать нельзя.

Когда были съедены и борщ с пампушками, и отбивные, и даже последний маринованный огурчик исчез, перемолотый отличными зубами Суржикова, хозяин дома откинулся на спинку стула и сказал:

– Ну вот, а ты хотел в гостиницу…

С подоконника тихонько фыркнули.

Глава 3

Нет, мы не первые в людском роду,
Кто жаждал блага и попал в беду.

    Шекспир, «Король Лир»

К вечеру все дела были переделаны. Комната, где когда-то жил Суржиков, сверкала чистотой и пахла свежестью, в вазе стояли хризантемы, а на столике у кровати лежала недочитанная три года назад книга. Близнецы, вернувшись из университета, завопили:

– О, дядя Володя! Вы нам нужны!

– Зачем? – слегка оторопел он, а Алекс хмыкнул.

Он-то знал, что его сыновья не остаются далеко ни от одной стороны жизни универа.

– У нас в студенческом театре собрались ставить ту самую пьесу[4 - Шекспировский «Макбет» считается среди актёров «проклятой» пьесой, даже произнести название или процитировать текст вне спектакля или репетиции – значит навлечь на себя невезение. Поэтому на всякий случай «Макбета» называют «шотландская пьеса» или «та самая пьеса Барда».], нужны рекомендации и комментарии!

– Да? – спросил Суржиков осторожно. – И кого вы играете?

– Ведьм, конечно, – с чувством глубокого удовлетворения ответил Серж.

– «Зло есть добро, добро есть зло?»

– «Летим, вскочив на помело!»

– Но их, вроде бы, должно быть три?

– Ой, ну будет третьей кто-то из девчонок, натаскаем! – махнул рукой Стас. – Ладно, нам заниматься надо. Пап, мы ужинать не будем. у нас встреча в клубе.

Они исчезли в комнате Сержа. Алекс поймал взгляд Суржикова и молча развел руками.

От входной двери можно было почуять запах пирогов и ещё чего-то трудно определимого, но очень вкусного.

Собственно, пришедший в начале девятого Глеб Никонов в первую очередь эти ароматы и услышал, и выдохнул, расслабился, даже прислонился на секунду к оштукатуренной стене. Потом сам себе кивнул и поднялся по лестнице.

– Ну, наконец-то, – ворчанием встретил его Аркадий Феофилактович. – А вот простынет ужин, что делать будешь?

– В твоих руках, Аркадий, даже кусок кирпича превратится в божественное блюдо! – Никонов снова потянул носом. – Пироги, да? И вы меня ждали?

– Да как же тебя не ждать, ежели хозяин предупредил? Давай, руки мой и за стол!

Увидев Суржикова, Глеб отреагировал довольно вяло: всё его существо было устремлено вперёд, в столовую, где звенело столовое серебро и исходили паром тарелки с едой. Когда же съедены были и баранина с гречневой кашей, и чай с пирогами, он наконец очнулся.

– Влад, а ты откуда взялся? Я имею в виду – на минуточку, или снова тут будешь жить и работать?

– Скорее на минуточку, – ответил Суржиков лаконично. – Каникулы в съёмках и в театре.

– Ясно. Ну что, голуби мои, поговорим об убийстве в Пушкарёвом переулке?

– Рассказывай, – кивнул Алекс. – В лечебном зале был второй труп, самого доктора Черняева?

– А вот и нет, – ответил Глеб, и вволю насладился изумлением слушателей. – Не было там ни трупа, ни самого доктора.

– Куда ж он делся?

– Тебе как рассказывать, коротко или по порядку? Тогда слушай. Значит, пришли они в свою мини-клинику за час до начала приёма, в десять утра. Что-то там доделывали, писали-считали, амулеты проверяли, и вдруг медсестра – кстати, звали её Рузанна – обнаружила, что обезболивающий амулет не работает. А без него, сами понимаете…

– Да уж, – прочувствованно подтвердил Верещагин.