Во спасение

В ту же секунду ярко-алая вспышка ударила по глазам и Юстина ослепла. Вокруг, судя по звукам, творилось нечто невообразимое. Девчонки истошно визжали, чудовище выло, только отец не издал ни звука. «Папа!», – одними губами прошептала Юстина, смахивая слезы.

Когда она сумела, наконец, проморгаться, выяснились сразу два обстоятельства. Во-первых, с отцом ничего не случилось. Целый и невредимый, он медленно пятился от края лестницы под защиту хаотично мигающих разноцветных прожекторов. Их на мосту оказалось штук десять. Во-вторых, мохнатый горе-охотник, жалобно поскуливая, спешно и неуклюже ковылял прочь, вниз по ступенькам. Он передвигался на трех лапах, четвертой прикрывая морду. Юстина присмотрелась и тихо охнула – мохнатая туша оказалась не кем-нибудь, а пресловутым ведмедом.

– Га-ды! – отчетливо донеслось от подножия лестницы, и Юстина почувствовала, как покрывается холодным потом.

– Сам такой, – без заминки отозвался отец. – Проваливай, проваливай, а то в следующий раз не пожалею и из игольника пальну.

В ответ донеслось злобное рычание. С минуту шелестели кусты, затем все стихло.

«От бокового отсвета я потеряла ориентацию в пространстве. Что же почувствовал оказавшийся прямо напротив прожекторов ведмед?!»

– Пап, он ослеп?

– Минут через десять оклемается. Но вернуться на мост вряд ли посмеет.

– А что это? И зачем? – Юстина беспомощно повела вокруг себя руками.

– Это прожектора. А так же камеры, ловушки, датчики веса и движения. Одним словом, удаленный пост.

– Если бы шли без тебя, мы бы попались?

– Ловушки рассчитаны на изрядный вес, так что, за исключением цветомузыки, ничего вам не грозило. А вот прожектора странно, что сразу не включились. Датчики должны были нас засечь.

– Но включились все-таки.

– Да, после того, как я привлек внимание наблюдателей. Недопустимый бардак.

Юстина покосилась на него с изумлением.

– Привлек?

– Да. Махал руками и прыгал перед камерой.

– Перед камерой? Ясно. А где охрана?

– В зиккурате.

– Так далеко?

– Минут пятнадцать ходу. Если шустро.

– Пап, я не догоняю. По обе стороны от реки – дичь и глушь. Зачем пост?

– Не совсем так. Внешний периметр защиты зиккурата примыкает к набережной. За мостом, если сигнализация исправна, сравнительно безопасно.

– Отчего на ту сторону не протянули переход?

– Странный вопрос. Там будет резиденция правительства. Вертолеты на все случаи жизни и уединение от плебса. К тому же, туда перевезли Портал.

Юстина потупилась. Выглядеть дурой всегда неприятно.

– А если бы свет не включился? – немного оправившаяся Камиля указала на прожектора.

– Тогда пришлось бы стрелять.

– А ведь этот топтыгин – наш знакомец. Настырный какой, километров пять следом топал, – задумчиво протянула Смехнянка. – Андрей Андреевич, если бы не вы…

– Знакомец? С чего ты взяла? – нервно перебила Шоста.

– С того, что у него на носу шрам. О-очень специфический. Как на лбу у Гарри Поттера.

Отец озабоченно нахмурился:

– Как у Гарри Поттера, говоришь? Значит, не случайность. Хочет жрать и не отстанет. Так, барышни, давайте-ка ж… пу в горсть и ходу. Только сначала…

Подойдя к одной из камер, он совершил руками несколько замысловатых пассов. Прожектора мигнули в ответ.

– Что ты сделал? – робко подала голос Юстина.

– Попросил посветить еще минут двадцать.

13

Суматошное мелькание цветовых пятен осталось за спиной, глаза понемногу привыкали к сумраку. Впрочем, после береговых зарослей на середине моста казалось относительно светло. Несмотря на усталость и грозящую опасность, девчонки невольно замедлили шаг, очарованные открывшейся панорамой.

Аспидно-черная там, где не полнится отражениями, вода, невесомые листья взлохмаченными блестками кружатся на фоне пасмурно-вечернего неба. На горизонте, за изгибом реки, прорисовываются призрачные, нереально-высокие силуэты.

– Пап, что это?

– Небоскребы «Сити». Бывший бизнес-центр.

– Там кто-нибудь живет?

– Насколько я знаю, нет. Тесно, опасно, почвы неплодородные.

Высоченный склон, тронутая робкой желтизной, непроходимая с виду чащоба. Правее, на два часа, неестественным острием буравит сумеречную высь зиккурат. Вблизи он выглядит куда внушительнее, чем на планшете. Зеркальные стекла сверху вниз, с непередаваемым презрением пялятся на незадачливых путешественников.

– Птичьи горы! – С благоговейным восторгом прошептала Аня.

– Не Птичьи, а Воробьиные, – поправила Юстина.

– Вообще-то, Воробьевы, – усмехнулся одними губами отец.

На другой берег вышли, когда окончательно стемнело. Лесистый склон вырос и надвинулся, зиккурат напротив, пропал из вида.

– Девицы, фонари есть? Можно включать.

Начало подъема не показалось таким уж крутым, первые метров сто идти, несмотря на накопившуюся усталость, было даже приятно. Старая асфальтовая дорога плавно забирала вверх и вправо. Вокруг лес, ничего необычного. Только в темноте, на уровне глаз, отчетливо выделяются странно белеющие во тьме прямоугольники. Юстина не удержалась, направила на один луч фонарика. Брови у нее поползли вверх. На сучок ничем не примечательного с виду куста оказался наколот намокший от дождя лист бумаги. На нем большими, чуть расплывшимися печатными буквами значилось «Осторожно. Окрашено».