История Ведьмы. Стихия

Когда ты просто слышишь о чем-то плохом, до конца не осознаешь всего масштаба случившегося. У человеческого разума есть уникальная способность. Пока ты не видишь проблему, на уровне подсознания кажется, это неправда. А вот увидеть все собственными глазами, уже совсем другое дело. И если проблема связана с кем-то очень дорогим для тебя, но ты не можешь ничем помочь, вообще невыносимо.

На уровне подсознания мне не хотелось идти в палату. Не хотелось видеть Эвена таким. Я не хотела чувствовать собственную беспомощность. Хотелось верить, что он просто уехал в очередную командировку или с друзьями на отдых. Все, что угодно, только не это.

Мы остановились возле полупрозрачной стеклянной двери. Цифра «3» на табличке. Я на секунду зажмурилась, в глазах слегка потемнело, в ушах зазвенело, к горлу подкатил ком.

– Вам плохо? – неожиданно спросил Алексей.

– Я в порядке.

– Вы так побледнели. Может, присядете?

Он смотрел на меня весьма обеспокоенно. Я глубоко вдохнула и постаралась собраться.

– Нет, не беспокойтесь. Я в норме. Благодарю за компанию.

– Звоните, если что-то понадобится.

Алексей вновь едва заметно склонил голову. Я вежливо улыбнулась, открыла дверь палаты и вошла внутрь.

Однажды я сама находилась в таком же месте, когда родился Антон. Но это было давно и даже не в этой жизни.

Белый кафель, белый пол, белый потолок, стерильная чистота и абсолютный порядок, ничего лишнего. Вокруг множество включенной аппаратуры и гармошка, ездящая вверх-вниз.

Я с трудом приблизилась к кровати Эвена. Он лежал неподвижно, во рту трубка, глаза закрыты, а лицо белее первого снега. Если бы не ровный сигнал пульсометра, можно было бы подумать, что он мертв.

Я почувствовала, как ноги подкашиваются. Несколько слезинок скатились по щекам.

– «Этого не может быть, – мысленно запротестовала я. – Надо еще раз попробовать»

Я бросила сумку в рядом стоящее кресло и потерла руки. Сконцентрировавшись на его дыхание и сердцебиение, я медленно начала вливать в него свою силу. Еще, еще и еще. Но она будто проходила сквозь него и разливалась золотистыми нитями по всей палате, в поисках чего-нибудь живого. Спустя минуту результат не изменился.

Я оставила попытку исцеления. Села в кресло, откинула голову на спинку и прикрыла глаза. Внутри пусто. Даже мыслей нет. Состояние полного отупения.

– О, Эвен! Что же мне делать?

Я просидела так примерно минут десять, надеясь найти хоть какое-то решение. Не получилось. Больше мне здесь делать нечего.

Я встала, подошла к кровати, взяла мужа за руку, поцеловала в щеку.

– Люблю тебя, – по привычке прошептала я в самое ухо.

И тут на меня будто горная лавина обрушилась. Я сама до конца еще не осознала того, что произошло. В какое-то мгновение мне показалось, что я тону, легкие быстро наполняются жидкость, мне нечем дышать. Перед глазами появились радужные круги. Я упала обратно в кресло.

Такое ошеломленное состояние у меня было лишь однажды. Когда я встретила Макса. Только к Максу у меня мгновенно вспыхнула необъяснимая привязанность, можно даже сказать влюбленность. А сейчас случилось совсем наоборот.

Я сказала всего лишь два слова, которые ежедневно миллионы людей повторяют миллиарды раз. Причины наших признаний самые разные. Кто-то говорит искренне, кто-то из вежливости или жалости, кто-то потому что действительно любит весь мир, а кто-то просто врет. Но вряд ли кто-либо из них до конца задумывался о том, что он испытывает, произнося эту фразу.

А мне вдруг пришлось!

Раньше, точнее, в моем другом прошлом, я много раз говорила Эвену слова любви. В тот момент я чувствовала прилив счастья, трепет, воодушевленность, единение. Эти эмоции всегда сопровождали мое признание, тем самым подтверждая искренность сказанных слов. Мне хотелось обнять его, поцеловать, быть рядом как можно дольше и ближе.

А сейчас, произнеся заветную фразу, я ничего не почувствовала. Совсем ничего, будто и не говорила вовсе. Внутри тишина и пустота, ничто в душе не отозвалось. У меня не возникло привязанности к человеку, который был для меня любовью всей жизни. Я больше не чувствовала к нему того же, что раньше.

В эту секунду для меня рухнул мир.

Я вновь посмотрела на него. Столько беспомощности на лице. На глаза навернулись слезы. Нет! Жуткое беспокойство и переживание за его жизнь никуда не делись. Но сейчас в душе остались лишь теплые чувства как к другу, к брату, как к человеку, с которым связана жизнь. Хочется кричать о помощи, перевернуть все вокруг, только бы он очнулся.

Но я продолжила неподвижно сидеть в кресле и, не моргая, смотреть перед собой. В каждой клеточке тела, в каждом миллиметре души пустота. Она как непроглядная тьма окутала разум. Такого потрясения я не испытывала еще никогда в своей жизни.

Я потеряла Максима. Я потеряла Эвена. Я осталась одна.

Значит, благополучие новой реальности обман? Фальшивка?

Но почему так случилось?

Если я не люблю Эвена, почему я вышла за него замуж? Ведь мы не в средневековье живем. И в наше время даже незапланированная беременность не является поводом для продолжения отношений. А любит ли он меня?

Бред какой-то. Этого всего не может быть. И он любит меня, и я люблю его. Между нами точно все как раньше. Это просто хандра на фоне тяжелой адаптации к новой жизни. Эшли, наверняка прояснит ситуацию и развеет мои страхи.

Мне нужна сестра.

Я достала телефон, набрала ее номер. Эш ответила мгновенно.

– Привет. Как ты?

В ее голосе послышались участие, понимание и поддержка. Именно этого мне сейчас не хватало. Я не смогла ответить, слезы сдавили горло. Я разрыдалась.

– Оля, что случилось? – взволнованно пролепетала она, в ответ тишина. – Что-то с Эвеном? Родителями? Детьми?

Я с трудом подавила приступ истерики. И, немного заикаясь, спросила:

– Ты где сейчас?

– Уже бегу к себе в комнату, – сообразила она, – жду тебя.

Я еще раз взглянула на Эвена. В душе ничего не изменилось. Огромное переживание за его жизнь и глухая пустота.

Я переместилась в комнату Эшли. Увидев меня, она бросилась с объятиями.

– О, я так переживала! Что случилось? На тебе лица нет.

Мои всхлипывания никак не способствовали внятному разговору. Она налила мне стакан воды. Я выпила его полностью. Она налила еще, я допила до конца, и только теперь смогла нормально говорить.

– Теперь можешь рассказать?

Эшли заботливо погладила меня по спине. Она постаралась говорить спокойно, но в голосе слышалось волнение.

– Да. Прости за истерику.