Как совесть сожаления – от смысла
Всё вышел внутрь, смотря и этим – надо
Идти за солнцем вдаль – обратно к людям.
Что хочешь ты иметь, и что – застыло
На том притворном образе – проклятья,
Где смерти вдаль виднелись – очертания
И стало поздно умирать, где надо?
От этих черт застывшего – веселья
Ты мечешься и словом – ждал напрасно,
Ты видел сон прекраснее, что смерть
Над чёрным очертанием – за счастьем.
Ей вышел срок о том, в котором было
Исчадие иметь – притворный искус
И им вилять для испытания – в мире,
Что сном смотреть в вину – её проклятья.
Где ты стоишь и жало этой – петли
Не образ слов и не пролитый – полдень,
А только шанс достать – до звёздной глади
Среди веков – от чувства этой знати.
Не серым сном, не испытанием – вида
Ты сам не видел смерти близко – миру,
Но стал в надежде слов – её кумиром,
Как форма философской – в том боязни.
Заискиваешь между стен – причины,
Её ведя от общества – из сплетен,
Но ты один, в том счастлив и заметен,
В застывшей части смерти – между нас.
Высокие стены раздора
Насколько невнятно ты вышел – ему,
Проклятому смелостью формы – уму,
И там, оставаясь – искал перелёт
От тождества мысли – обратно во тьму?
Не стало причины от личности – той,
Ей слово раздора – не вняло покой,
Но что – то отыщет – в немыслимой тьме
И видит оттуда, как будто – в войне.
Ты стал этим роком – над смелостью жить,
Всё ждёшь свой проклятья – странный изгой,
Где он породнится – над вольной тоской,
Где будешь стареть – в обещании счастья.
Себе ли, от личности в страхе – иметь,
Себя от критичного возраста – мысли
Обратно во тьму – для дозора хранить
И ждать обещание сцепленной – маской.
Так видит раздор – по готической тьме
Твой общий источник – внутри перелива,
Он слову тяжёлый и в обществе – мне
Ведёт обещание в смерти – ревнивой.
Застыла, что пройденной маски – его
Проклятая стела, она, где и слово