Огненный лис

– Откуда ты знаешь?

Лас неопределённо пожал плечами.

– Рубеж единственный поставщик сырья в аптеки и больницы Полиса. У кира Риаты был договор на прямую поставку, мы ещё ждали, когда привезут свежий сбор серого многолистника, ну… тогда.

Нор ухмыльнулся:

– Договаривай уж. Когда мы немножко позаимствовали его книгу с рецептами? Я и не вдавался в детали, что там за трава была. – О, глянь, вон там теплицы закончились, можно ближе подойти.

Теплицы закончились вместе с парком. Вдалеке слева виднелся один из стадионов. По склону, на котором росли отдельные деревца и жухлые сорняки, прямо к барьеру тянулись тропинки. Унылый пейзаж разнообразили груды больших валунов, разбросанные повсеместно. Где-то на горизонте маячил забор, обозначающий территорию школы.

Вокруг не было ни души.

– Прям Пустошь, – пробормотал Нор, рассматривая пейзаж и подходя ближе к туману. – Странно как-то, такая чёткая граница. Ай! Это ещё что?!

Нор протянул к белёсой полосе руку и тут же её отдёрнул, помахал обожжённой ладонью. Лас за его спиной засмеялся.

– Ты забыл, что мастер Феб учил тебя не совать руки в неизвестные магические субстанции?

– Зато тебя он слишком хорошо обучил, – буркнул Нор и сел на склон рядом с другом. – Предупредить не мог?

– Опыт – лучший учитель, – нравоучительно поднял палец Лас,  и оба рассмеялись, узнав интонацию другого общего знакомого.

– Ну а серьёзно? Что это? Барьер должен быть проницаем.

– Это завеса, поставленная людьми, – пояснил Лас. Он сидел, обхватив колени руками и слегка покачиваясь.

Нор сорвал травинку, сунул в рот, но тут же выплюнул, неприятно удивлённый горечью.

– То есть даже в школе через барьер нам просто так не пройти? – подытожил Нор.

Лас отрицательно качнул лохматой головой. До этого лежавшие ровно пряди словно наэлектризовались и топорщились в разные стороны – ещё один эффект от избытка магии.

– Видимо, только сдать экзамен и войти с группой. Завесу наверняка снимают точечно, – рыжий задумчиво приложил руку к груди, глубоко дыша, его взгляд неподвижно замер.

Нор заметил этот жест и внутренне напрягся. Плохой знак.

Какое-то время оба молчали, потом Нор всё же спросил:

– Что-то не так?

– Пойдёт, – отозвался Лас без особого энтузиазма, – странно себя чувствую. Наверно, реагирую на магию за барьером. Напомни, зачем мы в это ввязались?

– Как обычно, ищем приключения на мою голову, – весело ответил Нор, но по настороженному взгляду Ласа понял, что провести его не удалось.

– На твою задницу и мой хвост, – проворчал рыжий. – При том что, когда вернёмся, ты отделаешься выговором, нотацией и домашним арестом, а мне Ксанф уши надерёт, ещё и плетей всыпет.

«Мы не вернёмся», – чуть было не сказал Нор, но вовремя прикусил язык.

– Ты был за барьером? До того, как его закрыли? – спросил Лас, и Нор от неожиданности вздрогнул. Рыжий наблюдал за ним, хмуро сдвинув брови и склонив голову набок. Нор понял, что от ответа не уйти.

– Был, – согласился он и добавил, внимательно подбирая слова, – незадолго до того, как туда запретили вход. Один раз.

– И что ты там делал?

– А сам как думаешь? Уж точно не траву собирал, – Нор крутил в пальцах подобранный с земли камушек. Ничего в нём не было примечательного, кроме того, что парню был нужен предлог отвести глаза.

– Охотился, – утвердительно сказал Лас. – А сколько тебе было…

– Нисколько! – вспылил Нор. – Что ты привязался?

Лас проигнорировал его сердитый тон, спокойно произнёс:

– Я совсем не помню этого, поэтому и хотел узнать…

– Когда я входил туда, ты с нами ещё не жил, – оборвал его и замолчал, давая понять, что больше на эту тему рыжий не услышит от него ни слова.

Лас пожал плечами с видом «не очень-то и надо», поднялся на ноги. Нора в таком настроении лучше оставить одного, да и самому хотелось побыть в одиночестве.

Эта земля странно на него действовала – запахи, приносимые ветром с той стороны барьера, будоражили. Магия источника была сильней, чем та, к которой он привык, и напитанное силой тело требовало движения. Но грудь неприятно сжимали тиски – не до боли, но сбивая дыхание, напоминая о себе.

– Я пройдусь?

Нор кивнул, не поднимая глаз:

– Облик не меняй.

– Не дурак, сам догадался.

Нор посмотрел ему в спину, когда Лас уже отошёл на приличное расстояние. Рыжий шёл точно вдоль границы, как он ходил по берегу моря, когда они выбирались на безлюдный пляж порыбачить и понырять. Точнее, рыбачил и нырял Нор, а Лас оставался на берегу, старательно избегая воды – маги огня не любили такое мощное присутствие враждебной им стихии.

Сейчас, когда вокруг не было чужих, и Лас дал себе волю, в его манерах явно проскальзывала звериная лёгкость и грация, заметная во всём – от того, как он принюхивался к новым запахам, до скользящей бесшумной походки.

Нор уткнулся лбом в ладони. Воистину, куда бы ты ни шёл, ты берёшь с собой себя. И свои воспоминая, будь они неладны.

Глава 4 Дар эмпата

Агенор был горд и счастлив. Ему было целых двенадцать лет и его впервые отпустили на охоту без отца и дяди, только с наставником. Теперь он мог доказать, что уже не ребёнок. Он охотник, воин! Он бесстрашен! Он всадник, ни один зверь не может бежать так быстро, как его Эой.

Какой-то звук привлёк его внимание. Агенор поудобнее перехватил копьё, готовый метнуть его в любой момент. Его спутник бесшумно приблизился и остановился чуть позади. Краем глаза юноша заменил, как кентавр натягивает тетиву. Ксанф всегда подстраховывал его, но не наносил удар первым. Он был хорошим наставником и знал, когда дать ученику возможность проявить себя. И как не задеть самолюбия тщеславного подопечного, если он вдруг потерпит неудачу. Три огромных серых пса, сопровождавших их, глухо зарычали. Шерсть на их загривках вздыбилась, с клыков закапала слюна.

Агенор напряжённо всматривался в мутный липкий туман. Он никогда не рассеивался, всегда клубился над сухой каменистой почвой, окутывал редкие чахлые деревья. Концентрация необузданной магии в Пустоши была так высока, что порождала самые причудливые явления. Неосторожный охотник, зашедший слишком далеко, мог увидеть миражи давно погибших городов, услышать голоса никогда не живших людей, говорящих на несуществующих языках, увлечься мнимыми богатствами, потерять разум, уйти по дороге из драгоценных камней, пережить своё рождение и смерть, но при этом не заметить тварь, вцепившуюся ему в горло.

«Ну же, покажись!» – звал про себя Агенор. Вряд ли это кто-то очень опасный: ни львы, ни вепри не водились так близко от края Пустоши. Они редко выходили сюда, где почти наверняка их ждали охотники со своим зачарованным оружием.

«Иди ко мне!» – уговаривал юноша. Он знал, что кто бы сейчас не прятался от него, он услышит его мысли. Звери Пустоши отличались от обычных животных, в их жилах текла дикая магия, совсем не похожая на ту, которой владели сами люди. Но тем азартней была охота: перехитрить зверя, угадывающего твои намерения, победить его своим бесстрашием!

Каждый охотник знал, как важно сохранить ясность мысли, не показывать страх, тогда тварь почувствует твою уверенность, а это уже половина дела. Агенор никогда не общался с тварями, но старался соблюдать все правила и настроиться, как учил его Ксанф. Однако всё равно ему стало неуютно: впускать в своё сознание неукрощённый разум оказалось очень неприятно.