Семь предложений

Семь предложений
Анна Алексеевна Фурман

Марк на грани – у него жутко болит голова. Передвижение по улице, шум автомобилей, безжалостно палящее солнце – все это причиняет ему ужасную боль. Но Марк все равно идет в аптеку, надеясь, что купит лекарства, которые его спасут.

Рассказ вошел в шорт конкурса «Детектив Достоевский» в 2021 году.

Анна Фурман

Семь предложений

– Нет-нет-нет!

Марк потер виски, скинул на темный кафель ванной джинсы с бурыми пятнами, черные трусы, носки, белую рубашку в бордовых разводах. Зашел в душевую кабину. На него обрушилась ледяная струя, он стиснул зубы, но не добавил горячей. Опустил голову, внимательно следя, как вода, попадая на лицо и руки, окрашивается в алый и уносится в слив. Вскоре стекала только прозрачная. Не в силах и дальше терпеть жгучий холод, Марк закрыл кран. Он выскочил из душевой кабины, как из поезда, мчащегося в обрыв. Схватил полотенце и принялся себя растирать. Неистово. Беспощадно. Кожа раскраснелась, стала гореть – этого он и добивался.

Марк влетел в спальню, забрался под одеяло, сжался, начал шептать:

– Нет. Нееет…

Всю ночь он пролежал так, не сомкнув глаз, поглядывая на, казалось, замершие, отливающие зеленовато-желтым стрелки часов. В пять сорок семь пошел в туалет. Голова раскалывалась, в глазах рябило. Взгляд упал на груду одежды, в животе забурлило, Марк ощутил кислый привкус подступающий рвоты и в последнюю секунду успел склониться над унитазом. Извержение длилось не больше минуты. Нажал на смыв, зажмурившись, собрал в кучу вещи и заставил их, в черном мусорном пакете, скрыться за дверью. Будто ничего и не было. Умылся еле теплой водой, почистил зубы, оделся.

На кухне, в предрассветном полумраке, Марк вцепился в мобильный, дрожащей рукой пролистал список ближайших аптек – все открывались в восемь. Поехать в ночную? Марк вспомнил, что припарковался не у дома. Придется ждать. Он включил по привычке кофемашину – она тихо зажужжала, заклубился пар. Переместил белую чашку с полки на металлическую платформу, нажал на «эспрессо» – резкий рык отозвался пульсирующей болью в висках. На стенку чашки с шумом брызнула и поползла вниз бурая капля.

– Нет. Нееет.

Марк зажмурился, выдернул шнур из розетки. Голова показалась самым изощренным пыточным инструментом. От боли свело челюсть. Марк сел на стул, закрыл глаза, сжал виски, принялся покачиваться взад-вперед, словно пытаясь себя убаюкать. Не помогало.

Он встал и побрел, не открывая глаза, но вытянув руки вперед, в спальню. Вернулся в постель – зарылся под одеяло. О том, что сейчас рассветет, наперебой, раскатисто оповещали птицы. Проклятые твари! – он ненавидел их настолько, насколько требовалось, чтобы хоть на миг забыться. Забыть.

В семь двадцать восемь он, непричесанный, небритый, в помятой одежде, закрыл входную дверь квартиры.

– Доброе утро, герр Гюнтер, – тихо, не смотря ему в глаза, поздоровалась среднего возраста соседка.

Еще вчера живая и цветущая, она словно усохла и обесцветилась. Превратилась в старуху.

– Доброе, фрау Шульц, – прошептал он, опустив голову.

Щурясь и сжимая виски, Марк прибавил шаг.

На улице ждал ад – вынырнувшее из засады солнце навело прицел на глаза и нещадно палило. Черт! – очки в машине. Марк опустил голову и приложил руку ко лбу, изобразив козырек. За домами ждала новая пытка – несущиеся и плюющие в лицо поток неразборчивой брани автомобили. Он хотел заткнуть уши, но тогда глаза остались бы без защиты.

Глаза или уши?

Он застыл не в силах выбрать, широко растопырил на секунду пальцы, но тут же сомкнул обратно в козырек. Превозмогая агонию, двинулся дальше.

– Дзззинь-дзинь! – резко пронзило левое ухо.

Сердце бешено заколотилось, Марк сжался – на велосипеде пронеслась девушка в джинсовой рубашке. Марк начал хватать воздух, словно выброшенная на берег сельдь. Наконец смог набрать в легкие воздух и сделать вдох-выдох.

Сжав зубы, продолжил свой путь. Он раздвинул пальцы – в узкой щели показались ядовито-красные буквы названия. У входа в аптеку, нервно наворачивая круги, мельтешила молодая мама, она пыталась укачать орущего младенца. Марк скривился. Вынужденно остановился на безопасном расстоянии, даже сделал несколько шагов назад, выжидая, пока посетительница не купит то, что ей необходимо, и не скроется за одним из ближайших жилых домов.

Минуты в ярком, клокочущем мире тянулись болезненно долго.

Наконец наступила относительная тишина, Марк зажмурился, осторожно, словно остерегаясь западни, вошел.

– Доброе утро, чем могу вам помочь? – произнес улыбчивый светловолосый юноша в белом халате.

– У меня… – губы Марка будто сопротивлялись, – нестерпимая… боль, – он поднес руки к вискам, – и бессонница…

– Понимаю! – аптекарь оживился, начал выклыдывать на прилавок упаковки и бутылочки.

– Не так громко, – умоляюще прошептал Марк.

Аптекарь кивнул с сочувствием, его пальцы почти бесшумно перетасовывали перед Марком препараты, парень перешел на шепот, чтобы сообщить, что эти таблетки способны творить чудеса. Чуда Марк жаждал, словно путник затерявшийся в пустыне и молящий о капле росы. О побочных эффектах он слушать отказался, все, что волновало Марка – удаться ли прийти в норму перед завтрашним вылетом. Он купил еще и бутылку воды, принял тут же две таблетки от мигрени и вышел.

Обратная дорога не стала менее мучительной, но бумажный пакет, набитый лекарствами, дарил надежду, что скоро, Марк перестанет слышать голос. Ее голос.

Он проспал чуть менее суток – в четыре утра из небытия его вырвал будильник. Марк чувствовал себя нормально, даже хорошо. Принял душ, надел форму пилота, плотно позавтракал, выпил две чашки кофе, быстро собрал привычный набор вещей, положил в карман небольшую шоколадку, вызвал такси. Обычная рутина. Разве что на рейс он ехал не на своем «Мерседесе». На светофоре машина остановилась, с ними поравнялся мужчина на спортивном велосипеде.

– Нееет, нееет! – в панике зашептал Марк, водитель дернул головой, но светофор переключился, и они поехали дальше.

«Дамы и господа, вас приветствуют на борту…»

Дверь в кабину пилотов закрылась, изолировав Марка и Оливера от внешних звуков.

– Ты какой-то бледный сегодня, Марк, – Оливер ослабил галстук и обеспокоенно посмотрел на напарника. – Все в порядке?

– Дааа, не успел позавтракать, – Марк приподнял уголки губ, – у меня на этот случай есть углеводы, – он вытащил из внутреннего кармана пиджака квадратную плитку молочного шоколада. – Угощайся!

Оливер покачал головой.

Отломив несколько кусочков, Марк нехотя сунул их в рот, сосредоточившись затем на панели управления и голосе в наушнике.

Они набрали высоту и включили автопилот.

Оливер почти все время самозабвенно обсуждал детских врачей, проделки их овчарки Джека, предстоящий день рождения пятилетней Сары. А Марк мычал в ответ или кивал, когда Оливер поворачивал голову в его сторону.

Они уже летели над Альпами, когда тот гордо произнес:

– Мы с Лаурой подарим Саре велосипед.

Марк чувствовал, как по спине бегут мурашки, а в горле стал ком.

– Настоящий, двухколесный. Не дешевый, но он того стоит!

Марк поморщился, изнутри его словно раздирали когти невообразимо мерзкого существа, он стиснул зубы и вжался в кресло. Оливер ничего не заметил, он встал с кресла.

– Я в туалет. Вернусь, расскажу про отпуск.

– Нет! – выкрикнул Марк, когда остался один.