Брак понарошку, или Сто дней несчастья

Но полное ощущение, что ты в музее…

Хотя мы в его рабочем кабинете.

Подразумевается, что здесь скромная деловая обстановка.

– А ты всегда так жил? – спрашиваю ошарашенно.

– Как? – он не понимает.

– Ну, – обвожу рукой.

– А! Да! – пожимает плечами. – Мой отец был богат. Дед тоже не из бедных, но отец хорошо уловил веяние времени, прокрутил несколько крупных сделок в девяностые и… – обводит глазами комнату. – Сколько себя помню, мы всегда жили примерно так, – переводит взгляд на меня. – Тебе сложно?

Я только вздыхаю.

Он улыбается, откидывается в большом кожаном кресле.

– Привыкнешь, – произносит самодовольно. – К хорошему быстро привыкают.

Хочется съязвить, но… Он вроде как помогает мне. Мы и так пса чуть ли не шантажом в его дом протащили. Так что… Решаю поддерживать разговор в мирном русле.

– Ты скучал по ним? – спрашиваю о его родителях.

– По ком? – он не понимает.

– Ну, – мы же только что говорили о его отце, – по папе с мамой… Ты сказал.

– А! Да! То есть нет, – качает головой. – Только не думай, что я сволочь бесчувственная, – хмыкает, видя мой ошарашенный взгляд. – Пойми правильно. Мой отец – большой бизнесмен. Дома почти не бывал. Мама была актрисой. Ужины, приемы, тусовки. Меня всегда растила тетя Рая, – пожимает плечами. – Лет до восьми я ее мамой звал. Потом мать стала выводить меня в свет и со скандалом переучивала. Так что, – вздыхает, – как это ни кощунственно звучит, сиротой я себя никогда не чувствовал. Родителей и так никогда не было в моей жизни.

– Прости, – хмурюсь.

У меня ощущение, что я залезла во что-то очень личное.

– Все нормально! – он ни капли не смущен. – Если тебе предстоит быть моей невестой, а потом и женой, то ты должна все это знать. Ну и, конечно, не только это!

– Да?

– Да… Я родился двадцатого мая. Здесь! Это дом моего детства. Первой школой была…

Я не выдерживаю и смеюсь!

– Что? – он удивленно на меня смотрит.

– Ты правда думаешь, что дамочки вроде твоей Кристины будут проверять, знаю ли я твою биографию?

Ох уж эти мужчины!

– А что они будут проверять? – вскидывает бровь.

– Что ты любишь на завтрак? – сажусь напротив него в такое же кресло. – Ты бегаешь по утрам? Или ходишь в зал? Или ты ненавидишь спорт и никуда не ходишь, но всем говоришь, что коленку потянул? – закусываю губу, чтобы скрыть усмешку, а вот у него выражение лица становится почти оскорбленным.

Еще бы! С таким телом!

–Ты любишь кино или театр? Ужастики или комедии? Ваниль или шоколад? – перебираю в голове вопросы, которые я бы задавала подругам об их парнях.

Сама не замечаю, как увлекаюсь.

– Ты читаешь книжки? На скольких языках? Во сколько ты ложишься спать? А как ты спишь? В пижаме или в трусах?

– Голышом!– вдруг отвечает он на последний вопрос, и я понимаю, что немею от собственной наглости.

А вот у него глаза блестят от азарта.

– Ч-что? – ну я и дура.

А он подается вперед.

– А ты? Злата, как спишь ты?

12 глава

Глеб

На слабо меня хотела развести?

Кто кого еще!

Смотрю на нее требовательно. Жду ответа.

– Я? – зрачки расширены, но лицо держит. – Я сплю в трикотажной футболке. Если холодно, то в спортивном костюме.

– Не-ет, Злата, – тяну нежно. – Этого я о тебе знать не могу. Мои женщины со мной спят исключительно раздетыми! – о-па! Есть! Краснеет. – Ну, или, – верчу указательным пальцем в воздухе, – в чем-нибудь эдаком.

Довольный, откидываюсь на спинку кресла, смотрю на нее, улыбаясь. Но…

Но она явно решила меня переиграть!

Чуть подалась вперед, глаза прищурены…

– А “эдакое” – оно какое? – спрашивает томно.

– Прости?

– Шелк? Атлас? Кружево? Кожа? – вскидывает бровь.

Ух!

Вот так, да?