Оценить:
 Рейтинг: 0

Вектор обратного времени

Год написания книги
2024
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 >>
На страницу:
6 из 10
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Кожин: – Забыл. Я эти буквы мелком увидал, когда он бортом повернулся и висел метрах в пятистах от земли. Черные, неровные, как от руки намалеваны.

– И вы так все рассмотрели?

Кожин: – Я был в таком … как это сказать… будорага… волнение… сердце колотилось очень сильно. Когда он первые три самолета подбил, один прямо в воздухе взорвался. Я голоса слышал, народу на станции было… кричали «Ура!».

– Сколько людей?

Кожин: – Точно не скажу, но все часовые на станции видели, может быть еще кто-то был в наряде. Зенитчики, опять же, эти, как их… операторы ПУАЗО[7 - Прибор управления артиллерийским зенитным огнём (ПУАЗО) – включает в себя систему звукоуловителей, прожекторную группу и зенитные установки.], которые с прожекторами человек сто точно видели. А может и больше.

– И чтобы никто никогда не проговорился? Это невозможно.

Я согласен с сомневающимся. С сентября сорок второго до начала двухтысячных… хотя бы после распада СССР, когда секретность можно было забыть. Те, кто дал подписку о неразглашении, могли разгласить. Надо поискать в литературе.

– Зуд!

– Э…

– Поищи в российской документалистике, в разных публикациях информацию о странном воздушном бое над станцией Лычково в сорок втором.

Я поручил еще киберкостюму вызвать такси до здания архива. Впрочем, до Адмирала Макарова я мог бы и добежать, но мне хотелось поважничать. Пока мы ждали машину, связался с Валентиной, отозвалась Диана:

– Алексей, она сейчас на совещании у руководства, говорить не может. Перезвоните позже.

– Я хотел узнать, аспирант Петров там?

– Да, он подходил к Валентине, она ему подписала пропуск в зал спецдокументов, но я не видела, чтобы он уходил, для этого отмечаться у куратора не нужно, читателя проверят на выходе без нее.

Ну, ясно. Никаких копий, фото, это ж секретные документы.

– Я понял Диана, передайте, что я звонил и сейчас еду к вам.

Диана отключилась.

Как интересно, наши костюмы наделенные имитацией искусственного интеллекта, сами перенимают наши с Валей характеры. В отличие от хамоватого и юморного Зуда, Диана – правильная девочка-отличница. Как моя Валя. Они подружки. А с Зудом у Дианы – роман, така любовь!..

– Зуд, скажи Диане, чтобы со мной была поласковее.

– Она на работе, Алексей, и сам понимаешь… офицеру охраны положено соблюдать строгость и субординацию. Кстати, я нашел кое-что. Ты просил.

– Давай.

– Публицистическая книга Артема Петрушина «Секретное оружие Сталина», две тысячи третий год, Астрель, тираж три тысячи экземпляров. Среди массы разных прототипов экспериментальных самолетов, пушек и танков, описан вагон-вертолет СССР-1, конструкции неизвестного КБ. Автор пишет, что никаких данных о таких разработках не нашел, но есть только свидетельские показания бойцов 34 армии, что летающий вагон участвовал в ночном воздушном бою в районе Старой Руссы и был сбит. Чтобы не достался врагам, его подорвали на месте падения. Обломки утопили в болоте.

– Он цитирует документы, есть фотокопии рапортов?

– Есть, но исходящие данные от кого, кто визировал от особого отдела – все вымарано.

– Это понятно. А там прямо указано, что под Старой Руссой?

– Это догадка автора, раз указана армия, он предположил, что бой был где-то там. Места болотистые.

– Это я знаю, ты тоже… мы там с тобой перли по болоту по пояс. – я вспомнил, что тот Зуд в котором я пер, погиб в Блазново, а этот не может помнить тех событий.

Значит, кто-то или рассекретил те свидетельства или этот Петрушин получил допуск, почитал эти фантастические истории и решил заретушировать, но информация интересная. Не побоялся себя выставить трепачом и фантазером.

Аспирант

Аспирант Петров оказался здоровенным двухметровым мулатом, но черты лица его лишены вывернутых негроидных губ и носа-плюшки, а как раз наоборот, лицо овальное, тонкий правильный прямой нос и средней пухлости губы. Кожа – кофе с молоком, где много молока, серые или мультихромные глаза.

Пожимая руку Петрову, я понял, что правая его ладонь – протез. Открутил время назад, если ему тридцать, значит, он родился примерно в двадцатом. Активные боевые действия закончились к двадцать пятому, если парень потерял руку не в армии, значит в детстве. Расспрашивать его я не стал. Сам расскажет, когда захочет.

Петров захотел сразу, видимо уже привык, потому, представившись, объяснил:

– Я из Горловки под Донецком, в пять лет нашел ПФМ[8 - ПФМ – противопехотная мина «Лепесток».], вот результат. Этот «лепесток» оказался без самоликвидатора, – он улыбнулся, – зато теперь я «двусмысленный», пишу и стреляю с обеих рук, – и чтобы избавить меня от вопросов по поводу цвета кожи, сам и пояснил: – Папка, кубинец, доброволец, приехал еще в девятнадцатом, женился, но погиб в двадцать пятом вместе с мамой, а меня в семь отдали в Суворовское училище. Фамилию я взял мамину, чтобы не было вопросов насчет национальности. Я – русский.

Аспирант очень эффектно смотрелся в серебристо-сером киберкостюме, подчеркивающем его атлетическую фигуру. На историка, книжного червя, он совсем не был похож.

А можно подумать, что я в такой же шкуре и с аналогичной формой – врач скорой? Наступило время разрушения стереотипов.

Я оценил его «шкуру», по сути, она, как и у меня – «нейромионикс», полагаю, что и начинка тоже от них. Значит, в компьютерной системе загружен обычный стандартный секретарь-помощник, полагаю еще и тренер, управляющий нейроинтерфейсом.

Петров показал на стол с двумя коробками.

– Мне сказали, что вы – волонтер, любитель истории? Будете мне помогать разбирать этот исторический завал?

Я улыбнулся в ответ. Мне нравятся не унывающие люди, этакие оптимисты-экстраверты, кажется аспирант как раз из этой категории.

– Меня зовут Алексей Зорин, я врач, да, любитель-историк, если точнее – я давно уже интересуюсь «Демянским котлом» и «Рамушевским коридором». И еще, – я взял одну из коробок и перенес на отдельный стол, – Василий, давай без церемоний? Мы – ровесники, так к чему эти политесы разводить?

– Вас… пардон, тебя предупредили, что никаких фотокопий?

– Конечно, – развел я руками, – умолчав, что в вороте моего Зуда полторы сотни видеокамер с разными объективами, включая инфракрасный и рентгеновский. Есть даже в ладонях, в перчатках на кончиках пальцев. Это уже мое личное изобретение в последней модели оболочки.

Зуд загрузил себе транслятор с немецкого, а вот Петров, как я понял, языком владеет в совершенстве.

– Вас что интересует в котле?

– Меня, – я не стал поправлять аспиранта, – интересует история с летающим вагоном от третьего сентября над лесом у станции Лычково. Если его видели наши солдаты, то в немецких документах история со сбитыми самолетами не может быть не отражена.

– Это верно. Значит, вы видели выступление ветерана Кожина?

Я кивнул.

– Сегодня утром. А ты когда о нем узнал? – я намеренно подчеркнул обращение на ты. Он, конечно, воспитанный, интеллигентный человек, но мне будет комфортнее, с ним себя чувствовать на равных. Я ему не начальник, вообще – никто, так добровольный помощник, или как он сказал – волонтер.

– Да, ты… – он смущенно потер подбородок, – я привыкну. Просто на кафедре ко всем на «вы», даже к студентам. Я об этом рассказе давно слышал, еще студентом. Вообще его давно уже отнесли к сочинениям солдат. Этаким теркинским байкам. А то, что этот дед говорил насчет особистов, подписок о неразглашении. Мне кажется, он себе цену набивал.

– А мне так не показалось, ведь недавно документы рассекретили, есть реальные свидетельства тех самых часовых и их командира, которые видели этот бой.
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 >>
На страницу:
6 из 10