Вектор обратного времени

Вектор обратного времени
Андрей Звонков

Продолжение цикла "Проект "Вектор", Меня зовут Алексей Зорин, я врач "скорой", женат. Жду рождения сына. На дворе 2053 год. Жизнь размерена и спокойна. Это начинает раздражать. После десятка лет подпольной работы по координации группы "Арестея", которой командовал отец, тихая жизнь не по мне. Но отец умер, перед смертью группу он приказал закрыть и жить интересами семьи. Моя жена, майор ФСО, по причине беременности переведена работать в первый (секретный) отдел государственного военного архива. Видя мои страдания, она предложила поучаствовать в разборе секретных исторических документов вместе с аспирантом кафедры Петровым. Собирая для диссертации материалы по партизанскому движению в районе Демянска в 1942-43 годах мы с аспирантом выяснили, что один из отрядов – попаданцы из будущего. А это значит, что кем-то когда-то был или будет раскрыт механизм перемещения во времени. Теперь я должен выяснить – кто это сделает и когда?

Андрей Звонков

Вектор обратного времени

Автор рекомендует, для полноты впечатлений прочитать роман "Вектор-10", если читатель до сих пор этого не сделал.

Часть 1 Странные совпадения

Лекарство от скуки

Когда я проектировал дачу в Нахабино, то не предполагал в ней жить. Странно? Конечно, странно. Дача изначально мной была предназначена и спроектирована, как прикрытие для центра связи подпольной организации. Поэтому я не особенно задумывался насчет обстановки комнат. Максимум, что я предполагал, это при необходимости переночевать, попить чайку. Поэтому вся обстановка недорогая и довольно примитивная, из Икеи, которая, помыкавшись под санкциями, решила все-таки вернуться в Россию вместе со своим примитивно-безвкусным дизайном.

Когда брал готовый проект дома в каталоге БТИ, я не задумывался над архитектурным стилем внешнего вида дачи и уж тем более интерьера. Главное, это чтобы любопытному гостю, если он решится влезть в чужой дом, было ясно – помещение все-таки жилое, а не голые стены. Что дача – действительно дача, в которой почему-то редко бывают владельцы.

Поэтому, когда я после приключений в Блазново привез Валентину и объявил, что теперь мы будем тут жить, то сразу попросил ее заняться обустройством быта и замены формальной обстановки на более уютную и домашнюю, полагаясь на ее вкус и женскую интуицию.

Жена моя, офицер ФСО, воспитанная в аскезе и привыкшая к тридцатиметровой служебной однушке в центре города, получив в свое распоряжение триста пятьдесят квадратов одной только жилой площади, не считая еще сотни квадратных метров различных кладовок и чуланов, задохнулась от восторга.

Все свободное от службы время она посвятила ремонту, закупке мебели и созданию того, что как женщина понимала под словосочетанием «Семейное гнездо». Больше всего ее, конечно, обрадовал факт, что кроме зарплаты врача «скорой» я имею еще заработок от владения четырьмя складами-терминалами, два из которых располагались рядом с аэропортами и еще один у окружной железной дороги, а потому имели статус таможенных. Один – просто склад, в городе, где в лаборатории я выращиваю сменные оболочки для киберкостюмов. Эти четыре склада фирмы «Интерлогика», приносили нам весьма ощутимый доход. Полная автоматизация складского процесса позволила мне обходится всего тремя сотрудниками на каждом объекте. Люди эти работали честно и точно, не создавая мне проблем, а я не жалел денег на оплату их труда. Так что все были довольны.

Когда Валентина активно взялась за переделку помещений, я припомнил сказку о «Синей бороде», у входа в подвал я ей объявил гробовым голосом:

– А вот сюда тебе нельзя! – шутил, конечно. Я не мог решить, нужен мне центр связи в будущем или демонтировать его? Здесь было все, что могло понадобиться, если вдруг придется спрятаться. Кроме аппаратуры, серверов, радиостанций, тут находился и схрон типа бомбоубежища рядом с термоядерным генератором холодного синтеза, изобретенным еще в 1967 году гением И.С. Филимоненко[1 - Иван Степанович Филимоненко – советский физик, использовал в реакторе принцип холодного термоядерного синтеза (до 1500 С) взаимодействия дейтерия (получается из воды методом электролиза) и палладиевым катодом, генератор экологически чистый, впервые он собрал реактор в 1957 году. Проект был закрыт и засекречен, ибо составлял явную конкуренцию разрабатываемым и продаваемым тогда АЭС.], обеспечивающим дачу и электричеством и теплом и водой. Палладиевого стержня, который мне удалось добыть, хватит лет на сто.

Все! Только скажите женщине, что чего-то нельзя и для нее исчезнет весь мир, останется одна цель – проникнуть туда, куда нельзя. Я по изменению ее походки понимал, как ей хочется узнать, что же там такое, когда она проходила мимо лестницы в подвал. Пыталась она забраться внутрь? Конечно. Но для этого ей нужно было обзавестись моими лицом, радужкой и сетчаткой. Кстати, и хорошо, что она не предприняла никаких силовых методов вроде взрывчатки или тарана. Подвал выгорел бы полностью, а нам пришлось бы мириться в доме с вечным запахом горелого пластика. Именно выгорел, потому что заряд в пятьдесят килограммов тротила под фундаментом, я в первый же день деактивировал, а потом и вывез в ближайшее озеро.

Несмотря на секрет подвала, жили мы дружно и весело, вдвоем, в ожидании третьего члена семьи.

После нового года Валентину – генерал ФСО Леонид Самсонов, ее шеф, отправил работать в архивное управление.

Не в наказание. На легкий труд. Я так понял это его решение, что еще он решил скрыть мою жену от глаз других своих сотрудников, когда ее положение стало слишком уж заметным, даже в киберсьюте, чтобы примером своим она других сотрудниц не совращала. А то всем в декрет захочется.

В костюме Валентины – Диане «проснулся» алгоритм материнского инстинкта. А Зуд мне докладывал обо всем, как обстоят дела в организме моей жены и что происходит с будущим ребенком. От сюсюканья начинало поташнивать, и я просил мой костюм избавить меня от подробностей. Зуд обвинял меня в черствости, отсутствии отеческой нежности и ласки. Он говорил укоризненно:

– Ты же врач, отец! Ты понимаешь, какое это чудо – рождение человека? Что можем мы с Дианой? Проект костюма для твоего сына сочинить? И мы это сделаем! Это будет самая безопасная в мире оболочка!

– Боже мой, Зуд, ну зачем? Раньше хотя бы пяти лет киберсьют ему не понадобиться. Разве что кокон. А потом каждый год мне выращивать новый? Я разорюсь на его шмотках?! Я собрал Вале универсальную коляску и достаточно пока.

– Ты – жадный, ты его не любишь?! – рыдал киберкостюм.

А я смеялся, Зуд на время успокаивался, пока Диана не пересылала ему новый скан с УЗИ после визита в женскую консультацию.

– И растет ребенок там, не по дням, а по часам! – декламировал мне Зуд! – какой хорошенький!

– Хватит, шкура, я тебя отключу. Все идет по плану, как природой установлено.

Честно говоря, после закрытия отцовской подпольной группы «Арестея» я ощутил психологический вакуум в своей жизни. Появилась уйма свободного времени, которую не выходило потратить даже выполнением тестов для ежегодной аттестации врача. То есть писанием рефератов, чтением статей, участием в научно-практических конференциях по различным направлениям касающихся развития «скорой и неотложной помощи». Ведь стандарты непрерывно изменялись, появлялась новая аппаратура, разрабатывались новые методики и лекарства. Менялась и терминология.

Бухгалтерию складов отлично контролировал Зуд, подписывая счета за меня электронной подписью.

Самсонов заданиями по своему ведомству меня совсем не загружал, видимо то мое заявление о внештатном сотрудничестве в его команде было фикцией, он потребовал его от меня ситуативно, в тот момент, когда я был ему нужен, и чтобы объяснить своему начальству причину моего допуска к секретным материалам ФСО, включая и сервер нейросети у поселка Блазно?во.

После перезапуска системы серверов нейросети «Дума-2» я какое-то время курировал работу набранной мной команды математиков, но мне довольно быстро стало скучно. Клон Зуда, залитый мной в нейросеть, отлично справлялся с порученным делом. А четырех системных программистов хватало, для периодических коррекций подпрограмм.

Каждое утро приходил служебный робокар, на котором Валя ездила на работу в архивное управление на улице Адмирала Макарова, где оформляла допуски ученым согласно секретности того или иного запроса.

Незадолго до ухода в декрет она принесла домой любопытное письмо из МГУ. Не физическим принесла, а скан, который вывела на экран домашнего телевизора.

Как обычно, забравшись с ногами на диван в одних трусах, она уложила на колени Буську и чесала ему между ушами. Котик «включил мотор», а Валя позвала меня. Я думал, что-то интересное идет по телеку, но нет. Она показала мне на экране скан бумажного письма с печатями и подписями.

– Лешка, ты помнишь, что рассказывал мне про Демянский котел? Ну, когда мы первый раз ездили на кордон к Савельевым? – уточнила она, хотя я отлично помнил ту поездку четырехлетней давности.

– Естественно, – я присел рядом и включил голосовую авточиталку с экрана, но Валентина ее остановила.

– Погоди, я короче изложу своими словами.

Я развернулся к ней. Валентина дома предпочитала ходить голой. А с тех пор, как забеременела, то даже в спортивный киберсьют для гимнастики и аутотренировок рукопашного боя, представляющий из себя тонкую ткань пронизанную контактами и проводниками не влезала, не надевала вообще ничего, кроме шортов. Да и те, как она шутила «чтобы случайно не родить на пол». Это мне – врачу, можно быть  циником. Откуда она этого набралась?

– Можно тебя попросить? – прервал я ее.

– Конечно, все что угодно, – она уставилась на меня в ожидании.

– Накинь хоть маечку. А то мне трудно сосредоточиться на словах, потому что твоя обнаженная грация меня сводит с ума. Валя, вот ты не замечаешь, а я вижу – беременные женщины словно светятся. Да, ты помнишь, что кошки на когтях переносят токсоплазмоз?

– Ну, вообще, я дома могу ходить, как мне нравится? – она притворно фыркнула, но просьбу выполнила. Сходила к шкафу, вытянула футболку и демонстративно медленно, словно исполняя стриптиз наоборот, влезла в нее, – а наш Буська – стерильный. Мы его на улицу не выпускаем. Кстати, ты слышал, новая модная фишка? Девчонки ставят импланты в молочные железы с подсветкой и динамиками, управляется это все со смартфона. Ты как относишься к светящимся разноцветными огнями и поющим сиськам? – она покрутилась перед моим носом, показывая, что ее прелести ничем не закреплены под майкой. – Вот. Представляешь, если бы они светились?

– К извращениям, вроде тех, что ты описала, я отношусь отрицательно. – покачал я пальцем, – молочные железы, Валя, это не приватизированная собственность женского тела и уж тем более не модный аксессуар. Это, как бы определить?.. семейное достояние, предназначенное главным образом для кормления детеныша, а уж потом для привлечения внимания мужчин. Делать из них дискотеку с цветомузыкой – это пошло и вредно для организма. Я слушаю про письмо.

Валентина фыркнула, как всегда, когда я включал «занудного врача» и решила сменить тему.

– Ты знаешь, что моей работой сейчас является выяснение соответствия секретности запрашиваемых исторических документов уровню допуска запрашивающего?

– Догадывался, как только Самсонов сообщил о твоем переводе в архив.

– Пришел запрос на папки немецких документов по шестнадцатому армейскому корпусу вермахта, который занял Демянск и уперся в наши армии осенью сорок первого года.

– Это интересно. Но не удивительно, а что прямо вот так папками запрашивают или конкретные документы?

– Ты не понял. Запрашивают разрешение, приехать и поработать с документами из этой папки. Я узнала, что папка есть. Даже не одна. А порядка пяти ящиков с папками. Ты по-немецки понимаешь?

– Зуд знает все языки, он поможет перевести. А ты хочешь меня к этому подключить? Что там секретного?

– Не знаю. Ну, я спросила у Ленчика, достаточно ли твоего допуска для такой работы, он сказал – да. Если тебе интересно, я закажу пропуск в зал спецхрана, можешь приехать и порыться.

Я прищурился. С чего это такая забота о моем досуге?