Приключения Атреллы. Дорога на Регалат

Она думала, что попрощается только с капитаном Шарминым и вахтенным, но оказалось, что вся команда встала парадом у трапа. Перецеловались, и она счастливая сошла на берег. Это ж так здорово, когда тебя любят!

ГЛАВА СЕДЬМАЯ,

В которой Атрелла путешествует в одном номере с самым старым в мире гендером, узнает семейную тайну и невольно становится правительственным курьером.

Город-порт Кренг – один из старейших в Рипене и крупнейший торговый порт. Атрелла была уверена, что все порты похожи один на другой. После Ганевола она ожидала чего-то похожего и тут. Однако Кренг поразил ее размерами, обилием пришвартованных и стоящих на рейде судов. Много кораблей стояли не у самого города, а у острова в трех километрах от материка. Остров этот назывался Карантинным. И главной его задачей было не пропустить на материк какую-нибудь болезнь.

Через него должны были проходить все корабли, которые впервые прибыли в Кренг или у которых окончился срок действия карантинного паспорта. Впрочем, многое зависело от того, откуда прибыло то или иное судно. Некоторые разгружались прямо там – на острове, хотя это было менее выгодно, чем в самом Кренге.

У «Нарвала» все документы были в порядке, потому под разгрузку он встал в самом порту, растолкав другие суда.

Атрелла помахала команде с берега рукой, попрощалась со старичком «Нарвалом» и, зажав в руке оформленные еще ночью проездные документы, отправилась на окраину города, где находился вокзал паровых транспортов. Архитектура Кренга, сохранившаяся еще с древних времен королевства, сильно отличалась от приземленной норскапской. Дома в Кренге все были высокие, многоэтажные, окна большие и светлые. Много закругленных углов, крыши домов сферические или состоящие из множества сфер.

Транспорт до Продубина – гостиница на паровом ходу. Атрелла подошла к ней. Длинный дом в три этажа с круглой крышей, сквозь которую торчали трубы, стоял на идеально ровной и прямой дороге. Девушка обошла транспорт по кругу в поисках входа, обнаружила две водительских кабины. Одну спереди, а другую сзади. И догадалась: транспорт не разворачивается. Дойдя до конца, он выгружает пассажиров и отправляется обратно, просто водители переходят в заднюю кабину, которая становится передней.

Вход обнаружился точно посередине, вместе с очередью. Посадка уже давно шла. Атрелла пристроилась в хвост и, когда подошла ее очередь, протянула контролеру оплаченные документы до Продубина. Тот сказал:

– Ваш спутник уже в комнате. Второй этаж, номер тринадцать.

Предвкушая интересное знакомство и заранее настраиваясь на весело-дружелюбный лад, путешественница поднялась на второй этаж и вприпрыжку побежала по длинному коридору в поисках тринадцатого номера. Дверь была открыта. Она влетела в комнату со словами:

– Доброго утра!

Навстречу ей высунулась долговязая фигура с длиннющими руками и вся в складку, от лба и глаз до пальцев. Гендер?! Такой подлости от жизни Атрелла не ожидала. Пять дней делить с ним одно жилье?! Слушать его сентенции о прекрасном, страдания о невыносимости жизни в своем теле и рассуждения о том, как безвкусны люди? Она решила уже бежать обратно к контролеру, чтоб сменить номер, но гендер сказал:

– Доброго утра, милая девочка. Я не доставлю тебе неудобств, – и… замолчал!

Атрелла удивилась. Гендеры так коротко не говорят. Это был какой-то неправильный гендер. Голос у него напоминал скрип сухого дерева на ветру.

Она замерла в дверях и спросила:

– А почему вы решили, что я боюсь, будто вы доставите неудобства?

Судя по лицу, этому гендеру было далеко за тысячу лет. Он полулежал на диванчике, потому что сидеть не получалось.

– Мы всем доставляем неудобства. Такая порода, – гендер попытался улыбнуться. – Я привык. Давно уже научился говорить коротко. Ты ведь с Норскапа? Судя по произношению окончаний, с северо-восточной стороны, Гразид? Я угадал?

Атрелла продолжала изучать старика. Ни крашеных волос, ни колечек в ушах, ни разноцветных одежд. Какой-то древний, как и сам гендер, серый балахон. И пах он не стариком, а пылью веков. Голова почти лишена волос, зато обильно усыпана бледно-коричневыми родинками. Это действительно неправильный гендер. Редкий. Пожалуй, с ним может быть даже интересно. Как он лихо вычислил, что она прибыла с севера!

Она прошла к свободному диванчику.

– Угадали, я точно из Гразида. А вы не храпите? – спросила не столько потому, что действительно опасалась храпа, сколько для того, чтоб хоть что-нибудь спросить, поддержать разговор. Она до сих пор не задумывалась, как звучит ее речь, местные рипенцы действительно рубили слова, а она чуть растягивала окончания. Северяне все «поют» немного.

Гендер опять попытался улыбнуться, морщины на лице раздвинулись, и Атрелла догадалась, что так он улыбается.

– Бессонница – удел стариков, – он поерзал ногами, пытаясь приподняться. – Может быть, познакомимся? Меня зовут Ирваниэль Валехо.

Поразительно, он не назвал клана. Или Валехо – клан?

– Атрелла Орзмунд, – сказала девушка, – а из какого вы клана? Валехо?

– Ни из какого, – ответил гендер, – моего клана больше нет. Был… Я одинок и бездетен.

Атрелла уселась напротив гендера.

– А ты, наверное, дочка известного профессора, лекаря Орзмунда из Гразида? – предположил он. Атрелла покраснела и кивнула. – Я читал его работы. – Гендер деликатно не сказал «читал о нем».

– Он уже не преподает в университете.

– Я слышал и об этом, – Ирваниэль изобразил грустное лицо, и все морщины повисли, – он пытается решить проблему гендерной дистрофии.

– Он делает операции по смене пола ва… ваш… гендерам, – в голосе Атреллы проскочила нотка раздражения.

– Я этого не одобряю, – заявил гендер. – А ты?

– И я, – сказала девушка и невольно улбнулась. – Я из-за этого из дому ушла. С папой поругалась.

Ирваниэль молчал, рассматривая Атреллу.

– Вы меня осуждаете?

– Нет. Это серьезный поступок. Но ты, наверное, нас терпеть не можешь? Хочешь, я попрошу переселить меня в другой номер?

Атрелла замотала головой:

– Нет! Вы совсем не такой, как те гендеры. Не нужно!

Ирваниэль почему-то протер глаза, в которые набежали слезы.

– Ты знаешь, я сотни лет не выходил из библиотеки, и у меня голод общения… очень хочется поговорить с кем-нибудь. Если я тебе надоем, скажи – я буду молчать, а если тебе не трудно, давай разговаривать?

Атреллу насмешило такое предложение, и она прыснула в кулак. Молчаливый гендер – это чудно. Нет, не молчаливый – молчащий, молчавший… и просит общения. Ух, наверное, он действительно очень хочет поговорить! Забавный дядька. И говорит он не так, как все гендеры, а как люди. Коротко и по существу.

– Извините, – сказала она, – это очень необычное предложение.

– Ничего страшного, – гендер совсем не обиделся, – мне будет проще, если ты меня будешь спрашивать, а я поддержу любую тему. Не знаю, что ты захочешь спрашивать. Я ведь все знаю, что пишут, о чем говорят и что мне довелось видеть.

– А чем вы занимались в библиотеке? – спросила Атрелла, разбирая свою сумку.

– Работал, – просто ответил почтенный Валехо, – я главный королевский архивариус Рипена. Архивы – это мое дело. Каждому документу нужен перевод, а я ведь знаю все языки континента и прилегающих островов, и каждому документу нужно отвести место в хранилище, записать в каталог. Это большая работа. Она под силу только гендеру. Правда у меня уже есть помощник, тоже гендер. Но я с ним мало общаюсь. – Гендер сморщился, – очень много болтает не по делу. Я отвык.

– А разве Рипен не стал республикой уже пятьдесят лет назад? – удивилась девушка.

– Да, это была очень интересная история. Пятьдесят два года назад король Феру сам все подготовил и созвал государственный совет – я хорошо помню эти события, если хочешь, могу рассказать.

Атрелла помотала головой:

– Не надо. Я учила историю. Но если короля давно нет, то почему вы – королевский?