Вектор-10

Нам дали еще один дальний вызов в Новую Москву, под Троицк в помощь соседям. Диспетчер пообещала отпустить после него на подстанцию. Нужно пополнить МК лекарствами, тот уже зажег оранжевые огоньки и сам отправил рапорт о необходимости пополнения. Да и помыться опять же не мешает, я под комбезом весь липкий. Даже представить боюсь каково Артемиде.

На вызове все оказалось мирно и спокойно. Дядечка со стенокардией напряжения, жена, дети… Вызов сюда уже не первый, в базе есть… работали быстро, Валентина общалась с ДК, я заполнял карточку. Потом уколы, потом ждем… контрольные вопросы. ДК зажег на экране зеленую галочку – «Вызов обслужен?». Валентина перебирала список лекарств в таблице на экране МК.

Я отклонил запрос ДК и спросил:

–– В больницу поедете?

–– Да не хотелось бы…

–– Вы понимаете, что следующий приступ может оказаться последним?

Молчание, потом сдавлено:

–– Ну, хорошо, я согласен.

Затем от больного требование родственникам принести то или это, сигареты, телефон…

–– Успокойтесь, вам в первые двое суток ничего этого не понадобится. Сейчас вам сделают коронарографию, возможно сразу поставят стенты в артерии сердца, и только через сутки переведут в отделение, – как «отче наш» чеканит Артемида. Ее слушают, приоткрыв рты. Я ждал самый идиотский в мире вопрос:

–– А стентирование – это не опасно?

К счастью не задали.

Мы ставим катетер в вену, капельницу, добавляем некоторые лекарства, защищающие от срыва ритма сердца и просим родственников помочь с переноской больного до машины. Уговаривать не пришлось. Наоборот, пришлось потребовать от больного не вскакивать в желании дойти самому.

Артемида в машине взялась расспрашивать про ампулы без названий и доз, но со штрихкодами. Я ей объяснил, почему они такие.

Лекарства «03» это особые лекарства. Когда еще в начале 2000-х в аптеки потекла река фальсификата, скорая тоже попалась – смертных случаев было не много, но проблема с недействующими лекарствами, прежним главным врачом «Скорой» была вынесена на коллегию министерства.

И за два года специально построили завод, который готовил лекарства исключительно для скорой помощи, проверяя их на годность. Все коробки и ампулы имели особую маркировку. В аптечную сеть они не поступали никогда. Даже в больницы. Те сами закупали где-то, периодически устраивали тендеры. Но, учитывая 100% эффективность наших препаратов, на черном рынке они стоили дороже обычных аптечных. Правда, на коробках не было названий, только номера и штрих-коды. Однако прочитать их можно любым смартфоном, просканировав штрих. Конечно, завод не делал лекарства, он их закупал, проверял на качество и переупаковывал, удаляя старые этикетки.

– Названий на ампулах нет, как вы не путаетесь? – спросила Валетина, привычно, по-кошачьи, свернувшись в салонном кресле.

Я повернулся к ней и пристегнул ремнем безопасности, рассказал про лекарства. Странный это был вопрос, ее ж еще в Склифе должны были просветить насчет штрихованных лекарств для «скорой».

Наша бригада по пути заехала в ЖСК «Лебедь», сработал чей-то браслет здоровья. Вызов оказался ложным, дефект гаджета. Мы уходили в машину, спускаясь пешком по лестнице. Нас окончательно отпустили на подстанцию.

Уже спускаясь, я закончил рассказ про препараты:

– Невозможно спутать. ДК по беспроводной связан с МК и тот выдает лекарства и шприцы автоматом. Перед тем как набрать лекарство, ты его обязательно подносишь к штрих-сканеру ДК, если оно почему-то не то, например, произошел сбой в механизме выдачи, МК ошибся – ДК тебе гуднет. Ампулу возвращаешь в МК, в гнездо для использованных, а он выдает правильную.

Валентина остановилась на лестнице на ступеньку выше меня и сказала:

– И совсем он не ревнивый, твой ДК, – не выпуская чемоданчика с лекарствами, она одной рукой притянула меня к себе и прижалась сухими губами к моим губам.

Это было неожиданно. В моей башке стерлись все мысли, только где-то в продолговатом мозгу, который между спинным и мозжечком, бешено считал секундомер – отсчитывая остатки секунд до посадки в машину. Мы не имеем права выпускать из рук имущество… но одной руки каждому хватало в эти секунды. Наконец она откачнулась, и сказала севшим голосом:

– Хоть тут никто не проконтролирует. – Я умолчал о рации на ее голове, камерах в пролетах, которые видят и в темноте, и несомненном внимании, с которым водитель Серега слушал наши причмокивания и сопение.

Тот, как ни в чем не бывало, отпер двери, мы сели и покатили к подстанции.

Я поглядывал на водителя, который с абсолютно индифферентной мордой крутил рулем.

Валентина молчала в салоне. Для человека, никогда не работавшего в машине «скорой» ощущение видеть все как из танка – только то, что впереди, непривычно. Я не сразу научился ориентироваться на местности только по картинке из лобового стекла.

Мы двигались в потоке по Киевскому шоссе в сторону кольцевой.

На правительственной трассе небольшая пробка по случаю вечера. Мы слушали сводку происшествий за день по радио. Вдруг Серега напрягся, глядя в левое зеркало заднего вида.

– Идиот, смертник! – прошептал он, и тут мимо нас по встречной пролетел огромный черный джип.

Серега открыл дверь и, привстав на подножке глядел ему вслед. Спереди донесся визг тормозов, дикий звук скребота металла об асфальт, удар, еще удар… звон стекла.

– Вот тебе и бонусы. – Водитель включил маяк, сирену и вывернул «соболя» на встречную полосу. Он намекнул, что остановка на внезапный несчастный случай после отбоя диспетчера это премия всей бригаде в размере суточного заработка.

Я по рации отбил на центр сообщение об «авто», там все приняли, пока мы подъезжали к лежащему на боку «крузаку», нам прислали сообщение с нарядом на вызов.

Сережа повесил автомат на грудь, вышел на дорогу, кругом медленно потекли машины, объезжая место аварии. Вдалеке затарахтел вертолет ГАИ, который непременно видел случившееся.

Мы работали быстро. В салоне джипа – мужчина, женщина, на заднем сиденье в креслах двое детишек лет пяти-семи, мальчишки. Вроде все живы. Мужчину и женщину придавили подушки, дети молчат, озираются, не понимая, что случилось, но не кричат. В шоке? Похоже состояние грогги[8 - Синоним нокдауна, кратковременное ухудшение состояние, связанное со стрессом или ударом.].

Подъехал автоэвакуатор, зацепил крюком джип, опрокинул на колеса. Откуда ни возьмись, из-за наших спин выросли МЧСники, вскрыли двери, и первым делом, вытащили детей, а потом взрослых. Валентина все записывала в блокнот, номер машины, описание, сколько пострадавших… заодно и бригаду МЧС, и ГАИшников занявшихся обмерами.

Водитель без сознания. Женщина пришла в себя и первым делом метнулась к детям. С нами она не разговаривала, выбрав одного мальчика, который не открывал глаз, она подхватила его на руки.

Мы с Валентиной бегло осмотрели детей и мужчину, врач МЧС нам помогал. Пользовались мы портативными приборами – тонометром и пульсоксиметром. Все живы и с хорошей гемодинамикой. Для ДК работы не было, точнее, его очередь придет в салоне «соболя», когда больной будет на носилках. Один ребенок быстро «загрузился», уснул или такое сотрясение? Головой он, кажется, не ударялся. Похоже, удар машины и общее сотрясение не прошли бесследно, другой был в сознании, но вел себя странно.

Женщина с ребенком, который не приходил в сознание, села в вертолет, и тот понес их в Тушино, к седьмой детской больнице.

Пока мы разбирались с мужчиной, появилась машина линейного контроля. Врач затребовал отчет. Я послал к нему Валентину, та доложила обо всем, пока я снимал данные с водителя джипа.

Карточка соцстраха у того оказалась в правах. Дальше все потекло… вдруг ДК мой заверещал, и на экран выскочила надпись – «дублирование данных!», следом: «Вероятность фальсификации – 33%».

Я нажал кнопку «развернуть» и увидел, что именно сейчас точно такой же картой другой Э.Хамраев расплатился в супермаркете города Ставрополь. Фантастика! И кто из них двоих настоящий?

Валентина всунулась в салон.

– Леша, там врач МЧС говорит: мальчишка без чипа в руке и пьяный!

Дальше я не понял, что происходило, меня отодвинули к задней двери, а руки, лежащего на носилках водителя джипа оказались прикованы наручниками к носилочному подкату.

Я терпеливо наблюдал картину допроса. Полицейский поглядел на Валентину.

– Можете привести его в чувство?

Валентина пальцами приоткрыла веки «больного», кончиком мизинца коснулась роговицы, тот зажмурился.

– Он в сознании, прикидывается.