Опасный портал. Роман

– Но как же тебе удалось ее уговорить продать девушку? Ей было мало тех предметов, которые ты ей принес.

– Все очень просто. Я запросил все предметы обратно и сказал, что передумал ее выкупать. У меня больше нет ни денег, ни времени возиться с ее послушницей. Пусть она возится с ней сама.

– Так прямо и сказал?

– А что? Мне уже нечего было терять! Я отдал все что имел. Она подумала немного, а потом согласилась.

– Вот здорово!

– Короче, я побежал. Ты будь здесь, мы придем с Вилорой сюда и отметим ее освобождение.

– Хорошо, – улыбнулся я. – Беги к своей невесте, жених!

Целый час я сидел в кабаке и ждал прихода Гаши со своей пассией. Они все не появлялись. Я съел почти половину гуся и выпил три кружки ола. Что же могло случиться с этой парой? Может, они забыли обо мне? Или я им сейчас в тягость? Действительно, что это я о себе возомнил? И почему они обязательно должны прийти сюда? Я решил уйти из кабака и в одиночку добираться до портала. Благо, дорогу я помнил хорошо.

Я встал со своего места и хотел уже уходить, как в кабак вошли те две охранницы, которые служили у Оногосты. Они обе подошли к моему столику, и одна из них вымолвила:

– Собирайся, Оногоста тебя ждет в анфиладе[5 - Анфилада (фр. Enfilade от enfiler – «нанизывать на нитку») – ряд последовательно примыкающих друг к другу помещений, расположенных на одной оси, что создает сквозную перспективу.].

– Вы что-то путаете! – возразил им я. – Здесь какая-то ошибка. Вы, наверное, перепутали меня с Гашей. Это он с ней должен был встретиться…

– У нас приказ! Нам велено доставить тебя к нашей госпоже.

Я, конечно, возмущался, что меня отвлекают от важных дел, но, чтобы разрешить путаницу, согласился пойти с охранницами.

В парадной дворца клана «Глория» Оногосты не было. Девушки в смятении смотрели друг на друга и только пожимали плечами. Одна из них побежала в будуар, другая осталась со мной.

Прошло минут пять, пока охранница вернулась обратно.

– Оногоста ждет в опочивальне, – протараторила девушка. – Ей уже некогда возиться, она хочет отдыхать. Иди быстрее, у тебя несколько минут.

Девушки за руки привели меня в покои своей госпожи и громко постучали в дверь.

– Госпожа! Это тот человек, которого вы хотели видеть.

– Пусть войдет.

Охранницы втолкнули меня внутрь опочивальни и сами вошли следом. Ничего не понимая, я смотрел то на девушек, то на их госпожу.

– Здесь произошла какая-то ошибка, – недовольно сказал я. – Вы приняли меня не за того человека. – Вам же нужен Гаша, не так ли?

Дама внимательно посмотрела на меня, а потом подала знак девушкам. Те начали поворачивать меня на месте, с разных сторон показывая ей мое тело.

– Что вы себе позволяете? – недоумевал я. – Объясните мне, наконец!

Оногоста снова подала знак, и девушки быстро удалились. Она поманила меня к себе, и я, как послушная собачонка, сделал несколько шагов в ее сторону. Потом спохватился и шагнул назад.

– Я не понимаю, что происходит? – у меня перехватило дыхание.

– Совершенно нормальный процесс, – Оногоста даже удивилась. – Я твоя госпожа, а ты мой раб.

– Не понял! – я захлопал глазами. – Как это?

– Простой обмен. Он мне – реликвии и тебя в обмен на Вилору. Так что я купила тебя.

– Но я не раб, я свободный человек, и он не имел права меня продавать. Где этот негодяй? Я ему сейчас тресну хорошенько да обшлагом рукава рот заткну!

– Тише ты, не резонируй! – поморщилась миледи. – У тебя же на лбу не написано, что ты не раб. Вот Гаша и исправил этот пробел. Теперь уж поздно метаться. Он давно в дороге, а ты теперь моя новая Лалара. Иди сюда, – Оногоста схватила меня за грудки и притянула к себе. – Поцелуй мою киску!

Я оттолкнул ее в сторону. Отбежал к двери. Но властительница приближалась.

– Пошла ты!.. – от моего вопля содрогнулись стены. – Я уже был женат! – громко сказал я и толкнул ногой стул, который больно ударил Оногосту по ногам.

На шум сбежались охранницы и, разинув рот, смотрели то на меня, то на свою госпожу.

– Что встали как вкопанные? – прокричала властительница. – Хватайте раба, и в тюрьму его. Пусть сидит там, где была эта девка – Вилора.

– Нет, не имеете права! – кричал я. – Я свободный человек!

В спальню набежала еще дюжина охранниц, и все набросились на меня. Как мог, я сопротивлялся их натиску, но численность Марьян росла с каждой минутой. Они дотащили меня до местной тюрьмы и посадили в ту камеру, где когда-то томилась любимая Гаши. Дверь со скрипом закрылась на замок, и я остался внутри, злой на все это временное пространство.

Глава IV

Лабиринт

Никому-то я не нужен, отчего?

Да, я дев сосу на ужин, что с того?

Я бы кровь хлебал из кружки, кто ж нальет?

Отпустил вчера лягушку – пусть живет.

Я же добрый, я же милый, вашу мать!

Ну зачем же из могилы доставать!

    Е. П. Карпова

Стены одиночной камеры удерживали печального узника в чреве темницы. Жека не понимал, для чего ламонды забрали его у торговцев. Чтобы потом бросить в тюрьму? Или у них были на его счет какие-то свои гнусные планы? А может, таким образом хозяин решил сломить моральный дух своего раба? Жека не мог понять его целей. Ламонды даже не представляли, каково это – быть в безвыходном положении, зная, что ты полон энергии и сил. Критическая ситуация налицо. Жека никак не мог понять, что же ему сделать такого, чтобы выйти сухим из воды и поскорее отомстить своим обидчикам. Первое, что приходило на ум здесь, в тюрьме города волков, – громко выть на луну, как это делают настоящие волки.

Он походил еще немного от двери и до стены, а потом схватился руками за железную решетку, повис на ней и начал качать пресс. Это помогло Жеке как-то успокоить нервы и выплеснуть энергию. В следующие дни Жека начал делать и другие физические упражнения. Потихоньку внутри него скапливалась злость на всех людей, живущих в этом пространстве. Он ненавидел не только тюремщиков, которые приносили ему еду, но и всех заключенных, находившихся где-то рядом с ним. Не бесил его только один человек – Чалый, который иногда заглядывал в его камеру и рассказывал новости.

Сначала Жека думал, что Чалый – это плод его воображения, а потом понял, что это настоящий чахлый старикан, который сделал подкопы ко всем камерам проклятой тюрьмы, а теперь ходил из одной одиночки в другую и делился новостями. Чалый осуждал Жеку за то, что тот живет не по понятиям, занимается невесть чем и в то время, когда его товарищи копают подземный ход, укрепляет свое тело. Но после того как Жека подвесил его к крюку решетки, Чалый понял, что был неправ, и серьезных разногласий между ними больше не возникало. Жизнь шла своим чередом, а Жека просто плыл по течению и больше не задумывался о будущем. Когда он лежал на нарах с закрытыми глазами, то вспоминал свой дом, семью. Хоть и казалось, что он смирился со своей участью, но на самом деле Жеке хотелось вскочить на ноги и бежать изо всех сил, но как это сделать, он пока еще не придумал.

Как это ни печально, но в тюрьме не было прогулок. Слова Чалого вспоминались каждый день, как смертный приговор. При первой встрече старик сказал Жеке, что не стоит надеяться на скорое освобождение, узников могут бросить сюда и навсегда забыть о них. И спустя несколько дней Жека всерьез начал задумываться над этими словами. Ему становилось не по себе. Большой ком подкатывал к горлу и душил его по ночам. На душе было так одиноко, что хотелось зубами перегрызть эту железную решетку и выбраться на свободу.

– Чалый, это ты? – не отрываясь от физических упражнений, спросил Жека, когда услышал в углу своей камеры какой-то шорох.