Дичь и блажь

Дичь и блажь
Андрей Висмут

История безумия на фоне психотерапевтических сессий и непрекращающихся тусовок. Эксперименты с сознанием завели в тупик. Дизайнер, спасаясь от скуки и наркотиков, влюбляется в едва повзрослевшую сестру. Новые и старые смыслы, которые болезненно чувствуют герои, погружаясь вместе в художественный андеграунд, заставляют их взглянуть на мир по-другому.

Дичь и блажь

Андрей Висмут

© Андрей Висмут, 2020

ISBN 978-5-4498-8411-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Что-то типа предисловия

Я еду по грязному городу на модном велике. Сегодня мне хочется получать радость от простых искренних контактов. Возможно, я просто тень, пролетевшая мимо тебя со скоростью пятнадцать километров в час. Прокручивая педали, приспичило наговорить предисловие к книге, в которой есть много мрачняка, но за ним что-то проблескивает, похожее на мой катафот.

Всегда были скучны стартовые напутствия авторов, казалось, будто их набрасывают, чтобы повысить цену сочинению, но дело в том, что я резкий на спусках и поворотах: будет нелишним предупредить, что на больших скоростях я заезжаю в самые грязные лужи, использую трешовую речь и могу случайно обрызгать прохожих. Если покажется, что я прессую каким-то особенным стилистическим приемом, то наберусь наглости попросить у вас терпения. Вдумчивое прочтение сегодня – это как очень близкое знакомство. Знаю, знаю, знаю, как непросто их сейчас заводить!

Я не разрабатываю литературных хуков. Иной раз какое-нибудь слово-паразит изъест меня так, что попросит не просто вписать себя в заметки, а потребует соседства со смысловой выгрузкой. Оно размотает строчку за строчкой, как в шкодном школьном рэпе. Кстати, с ним у меня сложились отношения несколько лучше, чем с книгами.

Я представляю себя, скорее, режиссером, который снимает кино на телефон, чтобы потом показать его на небольшом фестивале. Вижу, здесь трясется камера! Там резко обрывается чей-то диалог. Тут все очевидно, а там ни фига не понятно мне самому, но нравится. Мастера режиссуры за эту бульварную метафору уже готовы плеснуть в меня содержимым кофейника, но, блин, именно этот кадр я с упорством усиливаю. Крафчу и копчу! На нем завтра щелкнет скриншот, и несколько бесполых странных аккаунтов с нечеловеческими именами сделают его аватарками.

Иногда я еду по таким дорогам, на которые больше не хочется возвращаться. Пусть навигатор и зафиксировал мой маршрут, не стоит обвинять меня в пропаганде чего бы то ни было. Я предлагаю вам побыть наблюдателями и снизить уровень серьезности, а лучше, если вас не страшит такая интимность, прислушаться к тишине, в которой рождался текст.

Мы с вами похожи на магнитные крошки, раскиданные по гладкому столу, – синхронизируемся, заряжаемся, липнем различными полюсами, а потом отталкиваемся, убегаем друг от друга в одиночество. Нет никакого специального времени и выточенной грани жизни для нашего единения. Есть только щелчок в сцеплении, после которого меняется скорость.

Доезжаю до скейт-парка. Распластавшись звездой на рампе, разжижаю зрение в небе. Уличные тусовочки изжили себя. Те, кто не кормится сериалами и не кремирует юность в видеоиграх, разбрелись по фастфудным и тэцэшкам. Я вывернусь наизнанку и соскоблю засохшую грязь, выдаваемую за романтику. Давайте по-доброму посмеемся над собой и своей болтовней!

В темноте знакомые рощицы превращаются в хранилища плюшевых игрушек. Звезды прожигают абажур и сыплются на картонную землю. Стрекот сверчков изводит собаку, и та не может найти себе место для сна. Скажите мне, откуда в этом городе сверчки и звезды? Вымоченные факелы ждут поцелуя искры, а я с вымоченными носками ожидаю рассвета и наблюдаю за силуэтами. Парам-пам-пам! Я вижу первые лучики. Погнали, дорогие.

Служитель панацеи

Повстречались в «Пятерочке» возле мытых бананов.
Ты в цветастых обновочках. Приехала мама?
Помню взгляды в печенье через дверцу духовки,
В ней твое отражение. Тебе с нами неловко.
На полу с подогревом топают ножки,
А мы липнем на нем, как ленивые кошки.
Лучше бы мы посидели над книжками,
Не дымя друг на друга вонючими сижками.
А давай-ка научимся на расстоянии
Тестить реальность обычными шутками!
Мне кажется, это не очень нормально,
Прятать глаза и корзинку с продуктами.

Большой палец проминает кнопку рекордера.

Расшифровка. Я типичный современный бездельник, профессионально имитирую творческую деятельность. Админю несколько своих сообществ, продаю рекламу. Раз в год, бывает, сниму клип малоизвестному бэнду за интерес и небольшие деньги. Самый мощный кое-как набрал сорок тысяч просмотров. Год проработал дизайнером. Потом улетел в отпуск на Бали и остался там на несколько месяцев. Зимуя на побережье, решил навсегда распрощаться с офисом. Поступил нагло, зато немного развеялся. Какое-то время перебивался на SMM. Знакомые тянули меня в дизайнерскую ювелирку, мерчуху и даже в архитектуру. Пробовал, зарабатывал, понимал, что не мое, и снова нырял в безделье.

Я вижу картины, но не могу их нарисовать. Я слышу музыку, но не могу ее исполнить. Внутри себя я всегда гений, а снаружи обывала. Креативность сегодня оценивается количеством подписчиков и финансовым профитом. Я немного разобрался, как работать с этими инструментами, но от этого не стал артистом. Зато нашел обходные пути – другой рынок. Там всегда демпингуют! Покупаю креативность и чувственность в таблах за тысячу, в довесок беру духовность в бумаге или каплях.

Жизнь в Москве делает из молодого несемейного человека циника. Ну, знаете, это когда самовлюбленного парнягу начинает раскидывать от чувства свободы. Рассказывать об усталости, опустошенности, одиночестве – это так же занудно и проигрышно, как играть каверы в барах. Об этом написаны сотни книг. Хочется хотя бы немного отличаться, доктор! Похмельное давление по утрам – единственное, с чем мне приходится мужественно бороться. В остальном я подросток, нет, даже ребенок… Наверное, поэтому я особенно люблю окружать себя людьми, среди которых академическая упоротость не имеет особой ценности. Нас не сильно увлекает отрисовка складок на одежде, как не увлекает и небо своей бесконечностью. Мы научены деконструировать. У нас своя романтика на этот счет. (Молчание)

Я бездельник, о-о мама-мама! Я бездельник у-у-у! (Напевает) Скажите же мне, что я подражаю кому-то! Признаюсь, мне сейчас стыдно. Сам не знаю отчего, но ужасно стыдно.

Похожий на филина доктор подал знак рукой, чтобы я сбавил темп или остановился. На особенно едких высказываниях его брови игриво поднимались. Он дышал спокойствием, по-дружески глядел на меня, сохраняя ученую серьезность. Красный светодиод рекордера, как лазерный прицел, шпионил за моим вниманием.

– А можете ли вы вспомнить ситуации, когда вам бывает стыдно? Конкретные ситуации.

– Э-э-э… Вот так, с ходу, вряд ли.

– Может быть, вам стыдно за отсутствие этого стыда там?

– Где – там?

Стало неуютно. Я покрутился в кресле, отловил в своем дестабилизированном маятнике эфирность, а потом закинул одну ногу на радиатор. Захотелось покурить.

– Мне нравится, что вы не расспрашиваете про мое детство, папу и маму. Психоанализом я интересовался. Поверхностно, но все же. Эти знания как куча мокрого песка. Противно, когда этот песок попадает в рот и скрипит на зубах. Пока наши разговоры кажутся слишком понятными и оттого иногда скучными.

Ответа не последовало. Улыбка доктора вызвала во мне ощущение, что меня назвали дураком без шанса оправдаться. Захотелось забрать слова обратно. «Блин! Ну если все понятно и скучно, то что я тут забыл? Тебя сюда никто не приводил за руку!» – отвечал я сам себе.

Я продолжил:

– Работал со мной один крутейший дизайнер. Живи ты своим увлечением! Выставляй неистовые счета клиентам и радуйся, что у тебя руки не из задницы растут! Но не все так просто. Любит он выносить мозг своим ближним. Делает это очень деликатно, воспитанно… По-дизайнерски. Нет в языке слова, которое описало бы эту особенную форму снобизма. Думаю, он выхватывает это у русскоязычных блогеров, которые уже готовятся к пенсии и постоянно ноют, как я сейчас. Да и пусть! Надоест – отпишешься. Но ведь в работе и в жизни все сложнее. Во-первых, от него не отпишешься. Во-вторых, если другому можно сказать: «Ну, не умничай! Ну, хорош уже выпендриваться!», то этому невозможно, так как он не умничает, не выпендривается, напротив, проявляет дружелюбие. Фу! Это можно только прочувствовать и проглотить.

– Почему вы говорите о нем?

– Потому, доктор, что я открыто заявляю: все, что есть у меня, – это выпендреж! Он подчас гадкий, дикий, токсичный! Иногда забавный, смешной, очень искренний. Он доставляет мне удовольствие и в то же время делает меня одиноким!

Я подскочил, навис над рекордером и поднял тембр голоса.

– Беседы наши с вами получаются странными! Может, пришло время честно обозначить тему нашего разговора, чтобы он не распускался, как свитер дряхлого хипстера?

Доктор заулыбался, сделал вид, что зааплодировал, но беззвучно, не хлопая ладонями.

– Браво! Мне очень нравятся спектакли, которые вы специально для меня тут устраиваете. Я даже в каком-то смысле заказываю их у вас за ваши же деньги. Вы романтик и напрасно это скрываете. Вы отлично играете! Складно говорите! А иначе зачем я прошу записывать это на диктофон?

– Иногда я репетирую, прежде чем высказаться.

– Отлично! Но давайте договоримся, что вы не будете переигрывать в жизни. Будьте целостным актером! Вам не хочется играть офисную крысу, семьянина, карьериста? Так не играйте! Никто ж не заставляет! Хотите выпендриваться – выпендривайтесь! Разве кто-то запрещает?

Тяжесть отлегла. Я сидел и думал: «Действительно, что я прицепился к этому дизайнеру? Пусть каждый щеголяет, чем хочет. Почему это меня так сильно трогает? Наверное, я завидую. Да! Я чему-то завидую!» Захотелось в этом немедленно исповедаться.

– А еще я бывшей своей завидую, доктор. Это так невероятно, что могу себе и вам признаться прямо сейчас. Да-а-а! Так смешно!.. Несколько лет назад она занималась тем, что популяризировала секонды и винтаж. Говорила, что это огонь, в них, типа, не зазорно одеваться, а погоня за брендами – это прошлое. Сегодня она уже топ-менеджер в одной медиагруппе, с мужиком каким-то разъезжает на порше. Недавно захожу в ее инстик, а там такая надменность – называет обсосами всех, кто одевается уровнем ниже Tommy Hilfiger. Нет, конечно, не называет, но вот тоже как-то дает понять, что вы все вокруг – насекомые! Хрен бы с ней, но теперь таких гусениц и мастеров переобувания я вижу за версту. Ползают среди нас и думают, как бы свить себе кокон из дорогого шелка. Никто мне не симпатичен, доктор! Тошнит от всех и себя в первую очередь. Вот он, мой стыд!

Доктор взял долгую паузу и куда-то провалился.