Героями не рождаются 2

– Извини, – произнёс Провидец, – продолжим в следующий раз, ладно?

Двое парней отправились вдоль по улице, провожаемые раздражённым взглядом невысокой девушки.

– Дилетанты, – процедила она им вслед. – Эй, ты всё ещё здесь?

– Д-да… – вторая девушка, весь предшествующий разговор держащаяся в стороне, неуверенно обозначила своё присутствие.

– Жаль, я уж было обрадовалась, что мы тебя там забыли, – проворчала Героиня. – Что не идёшь со своими дружками?

– Тогда ты останешься здесь одна.

– И?

– Ну…

– Что за детский сад? – Обречённо выдохнула Героиня, прикрыв глаза ладонью.

* * *

Здание Министерства Иностранных Дел впечатляло. Не могу сказать, что оно прямо нависало над окружающими строениями, наоборот – смотрелось оно очень органично. Мог ли я подумать, что мой выбор пятилетней давности в конечном итоге приведёт меня сюда? Если бы мне кто сказал, что выпускником заштатного, пусть и довольно престижного в нашей части страны ВУЗа, без каких-либо начальствующих родственников, друзей семьи и прочих связей, заинтересуется столь солидное учреждение, я рассмеялся бы ему в лицо. И тем не менее, вот он я, стою на пороге пафосной высотки, расположившейся на Смоленской площади, и залипаю на табличку с советским гербом и надписью, доказывающей, что это не какая-нибудь досадная ошибка, а самая настоящая реальность.

Полагаю, всему виной моя практичность и мой же перфекционизм. Положившись на первое, я сделал выбор, а благодаря второму сумел отличиться. Я бы даже сказал: выделиться. Факультет международных отношений Победоградского Гуманитарного Института предоставлял именно те знания, которые были нужны мне более всего. Углублённые История и Политология, неплохой набор иностранных языков, Социология с Психологией и – самое интересное! – Риторика с Ораторским искусством! Мимо такого набора предметов я попросту не мог пройти. И пусть вступительные экзамены отличались повышенной сложностью, пусть конкурс за место оказался чрезвычайно высок, я конкретно так закусил удила и пробился в число всего двенадцати счастливчиков, которым удалось поступить.

Дальше же я с энтузиазмом постигал все те науки, которые мне готовы были предоставить. Очень увлёкся языками. Увлекаться языками – вообще полезное дело для мироходца. К тому же, наш разум довольно восприимчив к их изучению, во всяком случае, проблем с изъяснением передо мной не стояло ни разу за все прожитые мной жизни. Ещё в самой первой я неплохо знал английский. В этой же – к нему добавились немецкий, французский, китайский и японский. То есть, остальные самые распространённые языки мира. Я овладел ими на весьма приличном уровне, к тому же продолжал постоянно совершенствоваться. Конечно, не забил я и на прочие предметы.

Не то, чтобы я совсем не думал, каким образом распорядиться полученными знаниями – намётки и соображения у меня имелись – однако же за пару месяцев до выпускных экзаменов меня вызвали к ректору, который отрекомендовал меня сотруднику МИДа, прибывшему в Победоград чтобы лично сделать мне то самое предложение. Стажировка с последующим трудоустройством. Подобный поворот меня тогда буквально ошеломил. Нет, ну кто я и что такое МИД? Это было для меня крайне непривычно и… в некоторой степени противоестественно. Я даже предался поднявшей голову паранойе и какое-то время следил под Пологом за тем госслужащим. Попутно, кстати, уберёг его от ограбления каким-то Отморозком. В конце выяснилось удивительное – одарённого студента и впрямь решили пристроить к делу, пока он не пристроился сам куда-нибудь на сторону. Такие дела…

Настоящая задница, по нервотрёпке вполне сравнимая с написанием дипломной работы, началась после того, как я дал положительный ответ. Собеседования, тесты, анкеты, сбор целых гор документов и прохождение медицинского обследования. И я выдержал всё это, чтобы оказаться сегодня здесь. Войдя в огромный холл, я прошёл через металлоискатель, предъявил документы охраннику и назвал ему цель визита. Придирчиво осмотрев мой паспорт и коротко переговорив с кем-то по телефону, он объяснил мне путь до кабинета, в котором меня ожидали.

Прежде чем идти дальше, подошёл к одному из огромных зеркал, что были здесь установлены, поправил галстук, пригладил ладонью короткостриженые волосы и убедился, что на пиджаке нет лишних складок. Только после этого я, стараясь не вертеть головой по сторонам, двинулся к лифту. Каблуки лакированных туфель звонко цокали по мраморному полу. Если я чем и отличался от вальяжно и спокойно расхаживающих здесь людей в строгих костюмах, так только своим ростом да выправкой, привитой мне на военной кафедре. Всё-таки школьная форма – определённо очень полезная вещь, помогает привыкнуть к деловому костюму, так сказать, с младых ногтей. Даже не представляю, как неловко я бы себя чувствовал, не будь у меня подобной практики. Галстук-удавка, натирающие брюки, стесняющий движения пиджак и всё такое.

Шестой этаж встретил меня латунной табличкой с интригующей надписью «Департамент международного сотрудничества по вопросам глобальной безопасности». Если проще, то сотрудники именно этого отдела осуществляют контакты с Ассоциацией на территории нашей страны. И один из них настолько заинтересовался моими успехами, что лично прибыл в Победоград, чтобы со мной познакомиться. Ну и другими важными делами заняться, свидетелем которых я стал, пока потворствовал своей паранойе. Именно с ним мне предстояло сейчас встретиться.

Оказавшись на перепутье коридоров, устланных ковровыми дорожками и с обеих сторон утыканных дверьми с табличками, я заозирался. Потратив некоторое время на ориентирование, благо помимо всяческих картин на стенах были развешены и указатели, я нашёл нужный кабинет, надпись на котором гласила: «Зам. Нач. Северов П. И.». Постучав и дождавшись приглашающего возгласа, я прошёл внутрь.

– Доброе утро, Павел Ильич, – первым делом поздоровался я.

Довольно крупный мужчина с намечающейся проседью в волосах, мощной челюстью и прямоугольными очками без оправы поднялся мне навстречу и приветственно протянул руку.

– Здравствуй, Севастьян, – пророкотал он своим глубоким голосом. – Как добрался? Уже устроились на новом месте?

– Да, всё отлично, – ответив на его крепкое рукопожатие, кивнул я.

Уже два дня, как мы в Москве, и всё это время только тем и занимались, что обживали свою квартиру. Убирались, распаковывали вещи, дожидались доставки остальных вещей, отбивались от излишне навязчивой опеки моей тётки Варвары Васильевны, что смотрела на нас с Аней с явным неодобрением. И дело было вовсе не в том, что, воспользовавшись поводом, мы с моей девушкой, наконец, съехались вместе – преодолена новая высота в наших отношениях! – сколько в том, что своим приездом мы развалили её бизнес по сдаче нашей квартиры.

На самом деле, эта жилплощадь принадлежала раньше моей матери. Переехав с отцом в тогда ещё Мрачногорск, она не стала её продавать, мудро рассудив, что недвижимость в Столице лишней не будет, и попросила своего старшего брата, дядю Семёна, время от времени за ней присматривать. Однако же его предприимчивая жена настояла на том, чтобы квадратные метры не простаивали, и начала сдавать жильё. Половина платы переводилась нам. Хотя, глядя на эту женщину, я постоянно ловил себя на мысли: «А половина ли?». В любом случае, приехали мы с Аней, и теперь ни о каких посторонних жильцах не могло быть и речи.

Сама по себе квартира находилась хоть и на окраине Москвы, однако же была вполне просторной, двухкомнатной, и по прибытии мы застали в ней форменный срач. Мусор по углам и засоры в трубах – лишь наименее отвратительное зрелище из тех, что нам открылись. Не знаю, кто здесь жил, но хотел бы я побеседовать с ним по-своему, по-Геройски.

В общем-то, нам пришлось тут же впрягаться в работу, стараясь как можно скорее привести весь этот свинарник в более-менее нормальное состояние. И то – было ясно, что ремонта нам не избежать. В первую очередь необходимо было хотя бы обои приличные наклеить вместо того выцветшего и ободранного недоразумения, что прикрывало стены сейчас. И лишь Варвара Васильевна набегала к нам по пять раз на дню, суетилась, охала-вздыхала нам под руки, грозила непонятно кому непонятно чем и удалялась до следующего захода.

Оперативная смена замков – кто знает у кого ещё остались ключи? – немного охладила пыл уже не хозяйки, которой теперь не светит снимать с жильцов кварплату. Дядю Семёна же, довольно душевного мужика по моим детским воспоминаниям, мы пока не видели. Как рассказала его жена, он сейчас очень занят и уделяет работе практически всё своё внимание. Было бы неплохо нанести ему визит, поприветствовать, справиться о здоровье, передать приветы от родителей, однако же, стоило немного разгрести дела домашние, как нас тоже закрутили дела рабочие. Меня вызвали сегодня к десяти утра вот в этот самый кабинет, а Анна поехала в московский отдел Ассоциации – оформлять перевод.

– Вообще-то, – доверительным тоном начал Павел Ильич, когда мы расселись – он за свой стол, а я – в кресло для посетителей, – обычно мы приглашаем на стажировку ещё с последних курсов, но тут уж больно поздно спохватились, да и расстояния, – он развёл руками, – сам понимаешь. Стажироваться будешь в этом отделе, под присмотром опытных наставников. Рабочий день пока только сокращённый, но без оклада не оставим, чтобы тебе не пришлось отвлекаться на подработки. Наша профессия не терпит халатности. Дипломат постоянно, на протяжении всей своей карьеры учится, чтобы быть в курсе всего, что может понадобиться ему в работе. Так что не сомневайся, тебе будет чем занять «свободное» время.

– Ну, учёбой меня не испугать, – бодро откликнулся я.

– Разумеется, – кивнул Павел Ильич, – ведь иначе тебя бы здесь не было. Во время стажировки тебя, конечно, в командировки никто посылать не станет, но даже в нашем департаменте без этого никуда. Если ты хорошо подумал и всерьёз собираешься посвятить себя профессии, а в нашем деле по-другому и не получится, учти, что ты должен быть лёгок на подъём. Наша жизнь – сплошные разъезды. Ты к этому готов?

– Готов, – коротко ответил я.

Он уже спрашивал меня об этом в нашу первую встречу, но тогда я был слишком ошеломлён, чтобы ответить… полностью осознавая открывающиеся передо мной сложности, возможности и перспективы. И пусть сомнения до сих пор не покинули меня, я не позволил неуверенности отразиться на своём лице. Командировки? К подобному мне не привыкать. В мире магии я не вылезал из постоянных экспедиций, а в средневековом мире последние годы у меня даже дома собственного толком не было – я буквально жил походами.

– Верю, – Павел Ильич откинулся на спинку своего кожаного кресла. – Однако, что-то тебя всё-таки беспокоит. Поделишься?

Мда, вот что значит – опытный дипломат. Он подмечает даже малейшие детали, видит те подтексты, о которых ты и сам не задумываешься. Высший пилотаж, которому я бы хотел когда-нибудь соответствовать. Может статься, что именно подобные умения помогут мне выйти из ситуаций, когда даже магия окажется бессильна.

– Просто, – я попытался сформулировать собственные ощущения, – мне до сих пор не верится.

Я выразительно обвёл взглядом кабинет. Он оказался довольно просторен, но я не назвал бы его роскошным. Это было сугубо рабочее помещение, где даже картина с фруктами за спиной Северова должна была скорее сбивать посетителей с толку, чем тешить его эстетические чувства. Ничего лишнего, предельная функциональность.

– Кажется, я понимаю, – произнёс Павел Ильич. – Удивительно, что тебе не объяснили этого на твоём факультете. Всё дело в том, что у нас в стране имеет место быть некоторый кадровый голод по определённым специальностям. Конкретно наше Министерство постоянно расширяется и нам всегда требуется «свежая кровь». В результате чего в самых престижных вузах по всей стране было инициировано обучение по соответствующей программе. Но даже этого пока недостаточно, так что за самыми перспективными студентами существует особый пригляд. Ты можешь удивляться тому, что я, замначальника одного из департаментов, заявился к тебе лично, однако же я всего лишь успел первым. Между прочим, очень спешил, чтобы снять «самые сливки», так сказать.

– Обычно это студенты бегают по работодателям, а не наоборот, – недоверчиво хмыкнул я.

– Сколько вместе с тобой поступило? – Спросил меня Северов.

– Одиннадцать человек.

– А сколько окончило?

– Со мной – пятеро.

– И несмотря на то, что ты среди них первый, я не сомневаюсь, что вскоре ты встретишь всех своих бывших сокурсников здесь. Возможно в чуть менее престижных отделах, но вряд ли кто-то пройдёт мимо нас. Что же касается тебя – никогда не позволяй собственным успехам вскружить себе голову. Я рассказал тебе об этом не для того, чтобы ты уверился в собственной исключительности.

После того, как моё Астральное тело немного пожевали, смею надеяться, что я усвоил этот урок.

– Помни, что по карьерной лестнице всегда можно двигаться в обе стороны. Вершина – должность посла. Исключительный случай – Министр иностранных дел. И тут уже недостаточно таланта и способностей. Даже простой атташе должен иметь незапятнанную репутацию. Но чем выше поднимается дипломат, тем больший с него спрос.

Он тяжело посмотрел на меня исподлобья.

– Это важно, Севастьян. Многие будут наблюдать за тобой. Как свои, так и чужие. – Его слова звучали веско и тяжело, будто гвозди, вбиваемые прямо в черепушку собеседника. – И это касается не только твоей работы, но и, к примеру, личной жизни. Мы – люди публичные. Запомни, любые наши действия, каждый наш шаг – всё это влияет на репутацию, комплексно. Даже малейшую найденную слабость потенциальный враг может обернуть не только против нас самих, но и против страны, которую мы представляем. Нам постоянно приходится делать выбор, и намного чаще, чем нам бы того хотелось, он ограничивается лишь вариантами «плохо» и «ужасно». Но таков уж наш крест, и мы несём его с гордостью.

– Я запомню.

– Не сомневаюсь, – Северов прекратил буравить меня своим пристальным взглядом, удостоверившись, что я проникся важностью момента. – Ладно, пожалуй, пока с тебя достаточно. Эту неделю приходи в себя после переезда, налаживай быт, жду тебя в следующий понедельник, – он поднялся, и я встал следом, – и вот еще что. Очень часто молодые люди, приехавшие в Столицу, скажем так… пускаются во все тяжкие. Поаккуратнее с этим, приводы в милицию независимо от причин не красят репутацию госслужащих.

* * *