Жила Жизни

– Что это с ним, деда ?

Дед Пантелей перекрестился.

– Этого бедолагу прихватили с собой на продукты, у него не было лыж, поэтому они его так быстро разделали.

Митрофан протянул:

– А я смотрю, раны не похожи на те, что получаешь от зверей.

Дед Пантелей нагнулся к окровавленному телу заключенного и перевернул его на спину, проговорив:

– Люди бывают хуже зверей, я в своей жизни насмотрелся на беглых, эти то торопились, поэтому отрезали только мясистые места тела, обычно мы находили полностью разделанные трупы.

На удивление охотников бедняга застонал, он был еще жив. Дед Пантелей обтер ему снегом окровавленное лицо, бедняга открыл глаза, слабо простонал, проговорил :

– Помогите пожайлуста, люди. Ой, мама, больно ! Я Жить хочу, люди …..

Кузьма снял из за спины солдатский вещевой мешок, достал из него небольшую рогожу, служившую ему подстилкой на охоте, прикрыл бедняге обнаженные ноги. В этот момент в далеке прозвучали три выстрела, дед Пантелей выпрямился во весь рост, сказал:

– Калистрат стреляет, его карабин , где – то около реки, видать настигли беглых.

Дед Пантелей повернулся к Кузьме, приказал:

– Кузька, оставайся с раненным, разожги огня, подтащи его поближе, околеет еще, хотя и так не жилец наверное, уж больно жалобно просил помочь, негоже так просто дать околеть, не по христиански это. Мы с Митрофаном к реке двинем, может, помощь нужна.

Дед Пантелей с Митрофаном скрылись в лесу, Кузьма профессионально разжег уже потухающий костер, сделал из веток подстилку, переложил на него раненного заключенного, прикрыл его рогожей. Раненный от боли в ранах, не обращал внимания на лютый мороз, конечности его рук были уже черными и Кузьма не без удивления подумал – и как еще этот человек жив, такие страшные раны, обмороженные руки, любой зверь бы уже помер. Из глаз раненного потекли слезы, он смотрел на Кузьму жалостливыми глазами, слабо с надеждой в голосе, проговорил :

– Я ведь тебя в деревне видел, парень, ты за нашими складами с какой –то девчонкой всегда встречался по вечерам, когда в клубе мусора для ваших баб танцы устраивали. Скажи мне, братишка, я жить буду ?

Кузьма покосился на раненного. Ответил с надеждой в голосе:

– Конечно, выживешь, не переживай. Как звать – то тебя ?

– Иваном, браток, но я слыхал вы ведь охотники нас в плен не берете, на месте стреляете.

Кузьме стало неприятно от этого прямого заявления, он потупил взгляд, ответил:

– Правду говорят, не врут, но тебе повезло, что ты к нам попал, а не Калистрату с его старой гвардией дружков, те долго не церемоняться, выстрелы небось слыхал , видать Калистрат твоих сотоварищей достал. Ты мне вот что, Ваньша, скажи, зачем бежал – то ?

Зэка, жалобно вздохнул, ответил:

– Лохматый и Рог золото обещали.

Кузьма усмехнулся.

– Они же такие, как ты, откуда у них золото, чудак ты человек.

– Лохматый снюхался с кем – то из местных ваших, те ему и сказали, что у вас здесь можно золото мыть.

Кузьма хотел еще поподробнее расспросить Ивана, но не стал, так как из леса на поляну выехали на лыжах все охотники вместе с дедом Пантелеем и Митрофаном. Дед Калистрат еще с края поляны выкрикнул:

– Ну что , Кузьма, жив еще беглый ?

– Жив, деда Калистрат, в деревню его надо, не ровен час, помрет.

Охотники приблизились к костру, Калистрат , не задумываясь , вскинул карабин и выстрелил беглому в голову. Калистрат не целился и поэтому пуля вошла в голову бедняги как – то с боку, он дернулся от боли, его мозг еще работал и перед тем как ему испустить дух, беглый проговорил:

– А ты , парень, говорил, что выживу.

Кузьму охватила ярость, он выхватил нож, сбросил с себя лыжи и кинулся на Калистрата, выкрикнув:

– За что дед ?

Дед Калистрат хоть и был стар, все-же в нем была сила и реакция старого охотника была отменной. Он вскинул свой карабин и успел дулом ткнуть в грудь кинувшегося на него молодого парня, уверенно грубо проговорил:

– Остуди пыл,сынок ! Пристрелю не задумываясь.

Вмешался дед Пантелей:

– Не надо , Кузьма, ничего сейчас не изменишь, что поделаешь , если Калистрат – дрянь человек, о матери подумай, навлекешь беду на всю семью.

В подтверждение последним словам Пантелея, Калистрат добавил:

– Вот именно, упрячут в каталажку самого, тогда узнаешь.

Слова деда Пантелея возымели на Кузьму должный эффект, он беспомощно опустил руки. Калистрат проговорил:

– То-то же, забыл что начальство приказало, чтобы всех кончали, опер. Брючков не любит, чтобы его ослушались.

Калистрат повернулся ко всем остальным охотникам, приказал:

– Пошли, мужики, мы свое дело сделали.

Калистрат сорвал с мертвого беглого бирку, пришитую к тонкой каторжанной тужурке и первым двинулся в тайгу. Дед Пантелей обнял за плечи Кузьму, проговорил:

– Не огорчайся , сынок.

С униженным самолюбием Кузьма ответил:

– Я ведь ему обещал, что он выживет.

Понимаю, Кузьма, видать, такова его участь, прими Господи его душу. Пошли, надо возвращаться.

К Кузьме подъехал брат Митрофан, протянул ему его ружье, улыбаясь подковырнул брата:

– Не плачь по этой твари, он и так бы умер.

Митрофан двинулся в лес за дедом Пантелеем. Кузьма закинул за спину вещмешок и карабин, виновато покосился на труп Ивана, проговорил: