Защищая горизонт. Том 2

– Молодец, – потерянно ответил Вергилий, а затем снова повернулся ко мне и со вниманием изучил: – Стил, а где твоё оружие?

– Оружие? – обескураженно переспросил я.

Я ощупал свою куртку, нашёл эфес меча, который предусмотрительно закрепил на поясе, и тут же вспомнил, что в последние мгновения перед столкновением держал в руках пистолет Стража.

– О, чёрт, похоже, я выронил пистолет при аварии, – печально подтвердил я, продолжая ощупывать куртку, при этом прекрасно понимая, что это бесполезно.

Вергилий расстроенно выдохнул, осмотрел всех в переулке, кому по счастливой случайности удалось выжить в той мясорубке, и подошёл к юному Наблюдателю, всё это время продолжавшему неподвижно стоять в сторонке и трястись от страха.

– Наблюдатель? – позвал его тихо Вергилий, но когда тот не ответил, то повысил голос. – Юноша, вы меня слышите?

Паренька всего колотило от страха, его руки дрожали, но он продолжал крепко сжимать своё оружие. В очередной попытке вывести из ступора Вергилий немного потрепал его за плечо, после чего тот, наконец, расстался с созерцанием грязи под ногами и поднял на Хранителя дрожащий взгляд.

– Хранитель… – тихо прохрипел он, не в силах больше вымолвить ни слова.

– Послушай меня, Страж, всё будет хорошо, соберись!

– Хорошо? – прошептал Наблюдатель. Потом невольно повернулся в направлении улицы, где лежали остатки бравого войска, тела его друзей и коллег, кого теперь оплакивал только дождь, заботливо укутывая в своё водяное одеяло.

– Эй! – окрикнул его Вергилий и насильно повернул его голову обратно. – Всё будет хорошо, слышишь? Мы поквитаемся с этими уродами, уверяю тебя. Но твоя война окончена, теперь ты просто должен сидеть тут, тихо как мышка и не высовываться. Понял? За тобой присмотрят Техник и Ищейка, с ними не пропадёшь. – Хранитель осторожно схватил пальцами пистолет в руках Наблюдателя и потянул на себя. – Это тебе теперь не нужно, давай я заберу его и всыплю этим Отступникам от твоего имени, как думаешь? Ну же, парень, ничего не бойся, расцепи пальцы, теперь ты в безопасности!

– Хорошо, – вновь повторил Наблюдатель, но уже в знак согласия.

– Вот и отлично! Ты молодец, выжил в такой заварухе, будет, что рассказать потом. Не унывай!

Вергилий ещё раз похлопал его по плечу, а потом подошёл ко мне, и тон его голоса снова изменился. В его глазах вновь вспыхнуло отчаяние, что он так стремился скрыть при общении с невинным парнем, и впервые я увидел, как задрожали губы у самого грозного представителя нашей Системы. Он вручил мне новый пистолет, оказавшийся немного меньше моего штатного оружия, включая калибр. Такой изредка применялся в службе Ищеек в качестве простой самообороны. Несмотря на то, что им запрещалось вступать в бой и отключать Отступников после событий Инцидента Ноль, им всё же разрешали создавать оружие в критических ситуациях, но использовать его только в сочетании с оглушающими патронами.

– Держи, не теряй, – понуро сказал мне Вергилий. – И готовься, выступаем через пару минут.

– Господин Хранитель, – позвал его Техник. – Я нашёл прототип фургона, только он немного не закончен. Я даже не уверен, что он поедет.

– Создавай! – скомандовал Хранитель. – Времени нет.

Техник замолчал, мысленно помолился Системе и нажал на нужную кнопку в своей Консоли. Парящий перед ним экран сразу стал прозрачным, открывая его взору выход на улицу и показывая контур будущего автомобиля, который Техник мог свободно перемещать пальцем, указывая Системе, где следует создать транспорт. Если контур пересекал какой-либо иной предмет или человека, то сразу становился красным, запрещая размещать создаваемый объект в этом месте, что помогало избегать ненужных жертв и разрушений. Если какой-нибудь зевака захочет вдруг попасть в запретную область, то Создание тут же расщепит его на мелкие кусочки. Молодой Техник аккуратно выставил контур фургона вплотную к входу в наше убежище, но так, чтобы ничего не задеть.

– У этой модели всего одна дверь, и она находится по центру фургона с левой стороны. Даже не спрашивайте, для чего так придумано, его создатель был отчаянным параноиком, – процедил Техник и нажал на кнопку с надписью «Создать».

Реальность, недовольная нашим грубым вмешательством, сжалась в точке появления будущего автомобиля, завибрировала, воздух вокруг всколыхнулся и будто взорвался изнутри, обдавая нас невидимой взрывной волной. Над тротуаром возникла тёмная точка, затем ещё одна, а за ней третья, они появлялись повсюду и одновременно, чтобы затем резво прыгнуть в разные стороны, оставляя за собой тёмные линии. Всё это происходило очень быстро, всего секунда или две – и вот уже целый хоровод весёлых точек мечутся по воздуху, вырисовывая на нём контуры и структуру нашего будущего спасения. Мгновение – и появилось очертание двигателя, ещё одно – и над землёй зависли бестелесные оболочки от колёс. С каждой секундой или даже с каждым мигом их быстрый танец производил на свет новый материальный объект, хотя что можно считать материальным в мире, где всё – сплошная иллюзия? Я моргнул – и фургон заблестел железом, потом ещё раз на долю секунды прикрыл глаза – и готовый автомобиль, с хлопком разрывая пространство, приобрёл свой вес всего в паре сантиметров от земли и с грохотом упал на колёса. Он чем-то напоминал фургон Техников, только более компактный и низкий, и в его кузове уже не удастся встать в полный рост. При этом со всех сторон он был обшит толстым слоем железа грязно-серого цвета и совершенно без стёкол. То есть в нём напрочь отсутствовали окна, даже лобовое стекло заменял толстый лист металла с тонкой прорезью на месте водителя. Этот автомобиль больше походил на огромную консервную банку на колёсах, истинное порождение безумного гения. Только, к сожалению, колёса остались совсем без защиты, что виделось мне самым слабым местом этой самоделки. Также странным показалось решение поместить единственную массивную дверь внутрь машины по центру кузова, а не на месте водителя.

– Это что? Оно вообще поедет? – с недоумением спросил я.

– Я предупреждал, – с лёгкой обидой в голосе ответил Техник.

– Нет времени на пререкания, скорее, в машину! – скомандовал Вергилий, подхватывая меня на ходу.

Мы моментально достигли фургона, открыли его странную тяжёлую дверь и запрыгнули внутрь. Увиденное внутри салона нас немного разочаровало, хотя от подобного чуда инженерной мысли можно было ожидать чего угодно. Фургон оказался абсолютно пустым изнутри, в нём не было ничего, кроме голых стен и одинокого кресла водителя впереди, при этом очень узкого и неудобного.

– Это не машина, а железный гроб на колёсах, – вполголоса возмутился я. Но даже на это металлический корпус отозвался обиженным звенящим эхом.

В этот момент человек за пулемётом в доме напротив прервал свою небольшую паузу, сделанную явно не для нашего отдыха, а для перезарядки орудия. Он заметил наш странный фургон, внезапно возникший на улице перед его глазами, и направил на него всю огневую мощь. Оконный проём на третьем этаже снова озарило яростным пламенем, и пущенные в нас снаряды с огромной силой ударили по обшивке самодельного броневика. Корпус зазвенел подобно колоколу, застонал от тяжести увечий, но стойко держал удар крупнокалиберного молота. Пули с грохотом врезались в железные листы, сминались под собственной тяжестью, оставляя на теле фургона существенные вмятины. Вергилий втянул голову в плечи от неожиданности и громкого звона в ушах от пулемётной трели, затем рванул к креслу водителя, запрыгнул на него и завёл двигатель.

– Он долго не выдержит, – крикнул мне Хранитель. – Держись за моё кресло, попробуем подобраться как можно ближе.

Как только я вцепился руками в спинку его неуклюже жёсткого кресла, Вергилий вдавил педаль газа, и фургон с большой неохотой начал набирать скорость. Хранитель пытался смотреть на дорогу через узкую прорезь в листе брони, но дождь и плотный пулемётный огонь мешали разглядеть что-либо перед собой. Из-за этого нас несколько раз подбрасывало на препятствиях, чуть не сбивая меня с ног, что заставляло ещё сильнее впиваться в спинку водительского кресла. Мы прекрасно понимали, что могло попасть под колёса фургона, но предпочитали молчать, переносили это каждый в своей душе и в ловушке угнетающих мыслей. Даже сейчас трупы бывших коллег из ведущих машин в колонне устилали дорогу к желанной цели, провожали в последний путь и служили напоминанием о том, за что мы сражаемся.

Пулемёт всё не унимался, он всё яростнее бил по нашему автомобилю, хлестал своей огненной плетью, рычал и впивался зубами в толстый металл. Но обшивка самодельного броневика оказалась намного прочнее, чем мы могли подумать. Она сминалась, стонала, но продолжала держать удар. В это время фургон продолжал набирать ход. До дома оставалось совсем немного.

– Почему мы раньше не использовали его? – крикнул я Вергилию, но не успел дождаться ответа.

Пулемётчику, наконец, пришли в голову те же самые мысли, чего я боялся с самого начала. Он направил огонь своего орудия под днище автомобиля и с новой очередью пробил переднее левое колесо. Хранитель громко вскрикнул, выкручивая до предела руль, но фургон уже не слушался его команд. Колесо от мощного удара разорвало в лохмотья, а автомобиль сначала накренился влево, но потом его резко развернуло, и на полной скорости он опрокинулся на правый бок. Фургон с грохотом рухнул на дорогу крышей вперёд и с визгом, разрывая под собой асфальт, по инерции проехал до самого дома, где остановился, упёршись в стену. От такого удара нас с Вергилием отбросило в сторону, и мы с размаха ударились спинами о корпус машины.

Когда мы пришли в себя от жуткой боли по всему телу, наш броневик уже лежал неподвижно на боку, а шум вокруг подозрительно стих. Даже пулемётчик внимательно прислушивался к тому, что происходит под окнами его дома. Только мой верный спутник дождь продолжал тарабанить по металлическому кузову и навевать воспоминания о таких давних временах, когда я просто сидел у окна с чашкой невыносимо горького и крепкого кофе и смотрел на огни далёкого города. Куда ушли те огни? Никуда, теперь они вокруг меня, сияют ярче, чем прежде, из окон вот таких же домов.

Только открыв глаза, Вергилий быстро вскочил на ноги, повинуясь своим молниеносным рефлексам, но тут же заново упал как подкошенный. Острая боль по всему телу напомнила ему, кто сейчас главный в его организме. Хранитель явно не привык к таким переделкам. При всех его выучке, остроте реакции, длительных тренировок он по-прежнему оставался обычным телохранителем в башне, белоручкой с важным лицом.

– Сти-и-ил! – взвыл Вергилий. – Ты живой? Я, похоже, не особо.

– Ничего, я привык, всё нормально, – ответил я, с кряхтением пытаясь подняться на ноги. – Скоро отпустит.

– Тяжёлая у тебя работа…

Пригибаясь в тесном помещении внутри фургона, я подобрался к двери, оказавшейся теперь над головой из-за того, что машина лежала на боку. Я дёрнул за ручку и попытался её открыть, но в ответ услышал, как жалобно скрипнули петли, не поддавшись на мои усилия.

– Чёрт, кажется, дверь заклинило, – с досадой заключил я.

Затем ещё несколько раз пытался её открыть, бил плечом, ругался, но ничего из этого не помогало, автомобиль по-прежнему не хотел выпускать нас из своего железного чрева.

– Скажи спасибо, что мы не упали на другой бок, – тяжко вздыхая, просипел Вергилий.

– Спасибо большое, Вергилий, я просто счастлив, – процедил я сквозь зубы и снова ударил плечом в дверь.

– Давай помогу? – в ответ предложил он, поднимаясь на ноги.

– Секунду, я уже, почти…

С последним словом я собрался с силами и вложил их в новый удар, после чего дверь, наконец, поддалась и с грохотом отворилась наружу. В моё лицо ударил приятный и прохладный ветер свободы, а вместе с ним отвратительный дождь реальности, быстро смывший всю радость от победы над железной ловушкой и вернувший в мрачное и кровавое настоящее. Но первым, что я увидел, когда высунулся из фургона наружу, стало вовсе не хмурое дождливое небо, а испуганное лицо мужчины, который выглядывал из окна на третьем этаже. Его глаза округлились от страха, и первое время он с замиранием сердца смотрел прямо на меня, а затем крикнул кому-то внутрь помещения:

– Они живы! Стражи выжили!

– Отойди! – послышался грубый ответ другого Отступника, после чего чья-то рука схватила испуганного мужчину и оттащила от окна.

Вслед за ним показался другой мужчина с грубыми чертами лица, широкой челюстью и короткой стрижкой, но моё внимание привлёк отнюдь не его мужественный вид, а зияющая чернота внутри дула дробовика, который он грозно держал в своих руках и направил точно в мою сторону. За краткий миг до того, как его палец скользнул по спусковому крючку, я успел залезть обратно в фургон и отпрыгнуть от открытой двери. Послышался громкий хлопок, эхом пронёсшийся над затихшей улицей, и около сотни кровожадных и не менее жестоких, чем их хозяин, дробинок устремились вниз. Они со звоном и безнадёгой ударились о прочную броню фургона, неспособные причинить ему вред, а несколько дробинок залетели внутрь автомобиля и с весёлым победным звоном закончили свой полёт на полу.

– Не задело? – кратко поинтересовался Хранитель.

– Нет, – дежурно ответил я.

– И как нам теперь выбраться из машины, когда единственный выход под обстрелом?