Балаганы Белокамня

– Скорее всего, наложница хозяина каравана, которая и учила его этим извращениям с лютней, – решил гном. – Как там он её называл? Каллиопа? Да, верно! Ну, или телохранитель.

Однако в данный момент тень приблизилась к ширме, и, судя по её очертаниям, сразу же стало ясно, что фигура эта явно женская.

– Значит, наложница, – кивнул сам себе гном. – Хотя, помнится, знавал я пару смазливых баб, которые на поверку оказывались не только любовницами, но и телохранителями.

– Приветствую дорогого гостя! – улыбнулся хозяин каравана, отрывая визитёра от созерцаний и дум. – Что привело вас к пологу моего временного жилища?

Сам Ильшаз оказался молодым и довольно симпатичным чернявым парнем лет двадцати пяти, с небольшой аккуратной бородкой и усами, облачённым в обычную походную белую галабею. Кучерявые волосы были непокрыты, что для кочевника было довольно странным явлением, пусть он и находился сейчас на привале в шатре. Телосложением юноша оказался вполне атлетичного, что для глав караванов было большой редкостью. Обычно их возглавляли либо высушенные до состояния живой мумии старикашки, либо настолько полные господа, что тащить их на себе мог только самый могучий верблюд. Всё это Арнолиус знал не понаслышке, поскольку сам несколько лет работал охранником при караван-сарае и сопровождал торговцев в их походах, но больше он познал их с другой стороны, когда разбойничал с бандой сорвиголов на море и торговых маршрутах.

Закончив беглое изучение, хозяин и гость практически одновременно озадачились, поскольку показались друг другу смутно знакомыми. Ильшаз начал тереть свой подбородок рукой, и этот жест помог кое-что прояснить, поэтому Арнолиуса тотчас осенило, где же он мог видеть этого парня. А точнее, кого он ему напоминал.

– Мы с вами нигде не встречались? – спросил глава торговцев, обращаясь к гному. – Вы кажетесь мне смутно знакомым.

– Не припоминаю, чтобы мы имели честь встречаться раньше, – помотал Арнолиус головой, после чего представился чужим именем реально существующего в далёких Северных краях сородича. – Меня зовут Торином, но в миру я больше известен как Оценщик. Моя специальность – ювелир, и моё дело сейчас перешло к сыновьям в Иште. Если вы представитесь, тогда, быть может, я и вспомню, имела ли моя кампания раньше с вами дела.

– Ильшаз аль Мэрхами, к вашим услугам, – слегка поклонился сбитый с толку глава каравана.

– Точно! – тут же вспомнил Арнолиус, ведя мысленный монолог. – Так вот ты кто такой! Помнится, я тридцать лет тому назад разграбил караван твоего деда, а с десяток лет назад – отца. Помню, ты тогда был ещё совсем сопливым юнцом, желавшим сражаться с нападающими наравне с охраной, да куда уж вам было супротив моей банды! Тогда, помнится, я и пощадил тебя, и всё лишь для того, чтобы теперь иметь возможность встретиться снова! А парень молодец – несмотря на два сокрушительных удара по его семье, он всё же смог остаться на плаву и продолжить торговлю от лица своей семьи, несмотря на то, что так рано лишился отца и наставника. Неужели ты смог удержать в памяти за эти годы моё лицо? Хотя, чего тут удивляться – я же порешил его папашку прямо на его глазах! Убийцу своих родных забыть тяжело. Нужно держать с ним ухо востро, и не проговориться! Если он поймёт, кто я таков на самом деле – мигом скрутят и зарежут! А ещё мне нужно выудить из него немного еды для моих ребят!

– Мне показалось, – тут же продолжил свою речь Ильшаз. – Или Салим вёл речь о бродячем балагане? А вы уверяете, что ювелир!

– Я был им, – просто кивнул гном. – Но мне это дело опостылело, да и сыновья засиделись дома без работы – как-никак им уже под двести лет, а ничего именитого ещё не совершили. Посему я передал им свою лавку и штреки в наследство, а сам решил на старости лет попутешествовать по миру, да заодно вложить часть средств во что-то ещё. Мне всегда нравилось наблюдать за представлениями уличных артистов – поэзия, импровизация, нарядные и пёстрые костюмы, весёлые танцы, изысканная музыка, ловкие трюки, стихи, аплодисменты… Поэтому я и возглавил труппу артистов, коих сейчас и веду в Белокамень на заработки. Совмещаю приятное с полезным – путешествия с работой, прямо, как и вы.

– Прямо, как и я! – кивнул Ильшаз, который, наконец, перестал подозрительно рассматривать гостя, перемещаясь за столик.

– А что на счёт вашей фамилии, – продолжил увещевать хозяина гном. – То я не припоминаю, чтобы мой дом когда-то работал с вашим, особенно в последнее время. Я, знаете ли, всех записей моих бухгалтерских книг в голове удержать не в состоянии – годы уже не те.

– Салим мне сообщил, что вы хотите переговорить со мной, – вопросительно приподнялись брови на красивом лице Ильшаза. – Проходите за стол, и отведайте барашка, и заодно расскажите о причине вашего визита.

Отказываться от подобного было глупостью, хотя не стоило и забывать о том, что сейчас гном находится в самом логове своего злейшего врага, пока ещё не ведавшего, кого он одарил своим гостеприимством. Следовало быть настороже и готовым в любой момент дать дёру или обезвредить Мэрхами, если тот вдруг вспомнит Арнолиуса и попробует подать сигнал своей страже. Поблагодарив за приглашение, гном присел за стол, опускаясь на подушки, дожидаясь того момента, когда глава каравана съест первый кусок.

– Кушайте, не стесняйтесь! – кивнул учтивому убийце своего отца Ильшаз. – Я уже отужинал, поэтому, с вашего позволения, ограничусь лишь одним вином.

Молодой человек распечатал новый кувшин и налил себе напитка, после чего протянул второй кубок гостю.

– Благодарю! – принял угощение тот, отрезая от баранины кусок приличных размеров.

Дожидаясь, когда гном насытится и промочит горло, Ильшаз взял с небольшой кушетки брошенную туда ранее лютню, отчего всем присутствующим сразу поплохело. Тень девушки за ширмой вздрогнула, Салим сглотнул, а Арнолиус даже не отказал себе в удовольствии немного поморщиться. Если этот тип снова начнёт рвать струны и души, выворачивая само понятие слова «музыка» наизнанку, то гном рискует попросту исторгнуть весь свой ужин обратно. Хитрый глава охраны тотчас нашёл возможность улизнуть наружу под предлогом необходимости проверить посты и распорядиться на счёт завтрака для бойцов, в то время как бедному Арнолиусу и Каллиопе с привратниками придётся слушать этот хаос.

– Ещё раз благодарю за угощение, добрый хозяин! – поспешил заговорить гном, дабы Ильшаз не вздумал начинать играть. – Но я бы хотел вам кое о чём поведать, а также обратиться с одной небольшой просьбой.

Вздохнув, молодой человек отложил инструмент в сторону и уселся на кушетку, наливая себе ещё вина и делая знак гостю, что слушает его.

– Мы пришли с Востока, – начал говорить Арнолиус, и Мэрхами кивнул – об этом ему уже успели доложить. – Примерно в двух часах пути отсюда на нас напали. Банда была большой, и состояла сплошь из орков. Нам удалось отбиться, в основном благодаря тому, что в труппе путешествует силач-эттин и пещерный медведь.

Ильшаз заинтересованно уставился на гнома, ожидая продолжения рассказа.

– Если вы завтра отправляетесь в том направлении, – снова заговорил гном. – То будьте осторожны. Часть банды отступила прочь, когда поняла, что с нами им не справится.

– Благодарю вас за предупреждение, – кивнул молодой человек. – Но мы и не собирались идти по тракту. Завтрашним утром караван отправится прямиком через пустыню на Север, так что ваши опасения беспочвенны. Кстати, конечной точкой нашего маршрута являются Полуночные отроги, а Ишта, насколько я помню, находится поблизости. Не желаете отправить письмо родным?

– А можно? – тут же осторожно осведомился Арнолиус. – Это было бы здорово!

– Чёрт! – тут же подумал гном. – Теперь ещё и письмо писать для семейства бедных ювелиров. Ладно, хотя бы Торину привет передам, а то уже давненько с ним не виделся!

– Конечно, уважаемый Торин Оценщик, – улыбнулся Ильшаз. – Мы, торговцы, должны друг друга поддерживать. Если не мы, тогда кто? Вокруг нас столько грабителей, а на всех постах и в портах нас душат обысками или налогами государство. Пишите письмо и передавайте его моим людям для меня или Салима.

– Благодарю! – снова кивнул Арнолиус. – Но у меня ещё осталось невысказанной одна маленькая просьба.

– Да?

– Во время налёта орков на мой балаган остатки нашей еды оказались испорчены, и теперь мои артисты голодают. Могли бы мы попросить вас поделиться с нами продуктами? Естественно, что мы заплатим за всю еду и вино, которые вы сможете нам выделить.

– Без проблем! – кивнул Ильшаз. – Я пришлю к вашему лагерю телегу, там вы сами и выберете, что вам пригодится. В знак уважения за предупреждение об орках, я даже вам наценки делать не буду. Продам по себестоимости. Идёт?

– Договорились! – обрадовался гном, вставая с подушек. – А сейчас, если вы не возражаете, я бы хотел порадовать своих людей приятной новостью и начать писать письмо домой. Приятной вам ночи, Ильшаз аль Мэрхами!

– И вам! – кивнул в ответ молодой человек, снова беря в руки измученную лютню, при виде которой Арнолиус ускорился, желая поскорее покинуть шатёр.

Когда он выбрался из него наружу, то внутри снова начали насиловать бедный инструмент, отчего два охранника проводили спешившего прочь гнома взорами грустных пекинесов, сожалея о том, что гость так скоро покинул их начальника, и втайне завидуя незнакомцу, который мог позволить себе зажать уши. Сам же глава балагана радовался тому, что он снова оказался под открытым ночным небом, оставив позади одного из своих врагов. Конечно, ему было жаль молодого Ильшаза, чьих предков он когда-то порешил, разбойничая на большой дороге, но что поделать? Такова жизнь. Своим бандитским прошлым Арнолиус был не то, чтобы не доволен или рад ему, но воспринимал его как должное. Да, быть грабителем довольно интересно, пока тебя не застрелят или не зарежут враги или свои же подельники. Но это был также и тяжкий труд – жди сутками напролёт подходящей возможности, зачастую голодай, скрывайся от стражи или охотников за головами, убивай безоружных свидетелей, чтобы те не могли донести на тебя куда следует, либо постоянно переезжай с места на место.

К костру Арнолиус вернулся через полчаса от ухода, с удовлетворением обнаружив, что никто за время его отсутствия не передрался, и все вроде как живы-здоровы. Девушки сейчас занимались тем, что с фырканьем плескались за фургонами, устроив себе небольшой душ. Пока одна из сестёр мылась, остальные ей помогали и следили за тем, чтобы вечно озабоченный Эванс не подсматривал за ними. Сам де Грей лишь жалобно и завистливо вздыхал, глядя за телеги, за которыми слышался плеск воды и девичий смех. Повеса был до жути похож на голодного пса, перед которым грызли кости сытые люди, не упуская случая помахать объедками перед мордой бедного животного.

– Ох уж этот Эванс! – усмехнулся в бороду Арнолиус. – Он не исправим! Даже если по его душу придут убийцы, он первым делом осведомится, что у них в штанах, а уж потом будет принимать какие-либо решения.

Половинчиков видно не было, зато явственно слышалось, как те приглушёнными голосами ругаются внутри своей повозки. Эттин сейчас занимался тем, что шагал от озера с очередными бочками воды, вероятно для того, чтобы принести её с запасом для тех, кто захочет мыться после сестёр или простирать свои вещи. Судя по вывешенным на верёвке платьям и порткам, Стряпуха уже этим занималась.

– Что там с едой? – рыкнул нетерпеливый Роберт у гнома, с топотом остановившись возле него, и аккуратно опуская на землю бочки с водой.

– Будет! – кивнул ему Арнолиус. – Эй, парни! Офелия!

Назин и Атос посмотрели в сторону начальника, а в фургоне половинчиков прекратилась ругань и возня, после чего оттуда показалась кучерявая голова Стряпухи.

– Скоро к нам должна подъехать телега с продуктами, – пояснил всем гном. – Помогите Офелии с переноской продуктов, а потом расплатитесь с торговцами. С ними самими постарайтесь не трепаться – эти ребята всё ещё подозревают нас в том, что мы можем быть налётчиками. Если что – имени моего не называть, я представился на всякий случай чужим. Зовите боссом или начальником. Всё. Я к себе в шатёр… то есть тьфу! В фургон! Буду писать письмо.

В этот момент девушки закончили плескать за повозками, выходя к костру и блестя свежевымытыми волосами, с интересом слушая, что говорит Арнолиус.

– Ну, а вы тут чем занимались без меня? – спросил тот, оглядывая подчинённых.

– Слушали лекцию о борделях Белокамня! – усмехнулась Нира, подмигивая Эвансу, отчего менестрель расцвёл, подобно майской розе – неужели сегодня ему перепадёт немного любви от этой красавицы?

Глава 2

Чумазый Коврига до сих пор не мог оттереться от сажи и пепла, коего в оазисе по прихоти случая оказалось более чем предостаточно. Надо отдать должное юному Ильшазу аль Мэрхами, поскольку он не был дураком, и смог обнаружить в рассказе своего гостя мелкие нестыковки. И, кроме всего прочего, память ещё пока не изменяла начальнику каравана, который едва ли не каждую ночь во снах видел звериный оскал Арнолиуса, зарубившего его отца. Но, надо отдать ему должное, Ильшаз не стал делать вид, что узнал убийцу своих родных, и даже мило угостил его ужином, и всё лишь для того, чтобы отпустив изверга, позвать к себе Салима.

– Посланную им еду – отравить! – распорядился торговец. – Насыпать туда снотворного, да побольше – главное, вырубить их великана и медведя, а уж с остальными мы справимся!

– Вы задумали напасть на балаган, ваше благородие?! – ужаснулся начальник охраны, который никогда разбоями раньше не занимался.