Спортивное пиратство для начинающих

– Довольно разговоров, пираты. Вы окружены. Сдавайтесь или умрите!

– Кхе-кхе… Не так быстро.

Поднявшийся из-за барной стойки Хуан Проворный Крюк де Ла-Плата был прекрасен. Глаза его сверкали, ноздри гневно раздувались, борода чёрным флагом развевалась на ветру, хотя никакого ветра в таверне и не было. Рука Хуана де Ла-Платы вздымала бутылку рома.

– Назад, губернаторские собаки! Ещё шаг – и я её уничтожу.

– Ты не посмеешь! – пошушукавшись, сказали стражники.

Презрительно усмехнувшись, Крюк поднёс бутылку ко рту, в два глотка осушил до дна, отбросил в сторону и молниеносным движением извлёк из-под стойки другую. Стражники ахнули и попятились.

– Предупреждаю: мне терять нечего. Если вы не выполните моих требований, то, клянусь моржовыми усами, я истреблю все запасы рома в таверне. Что вы тогда будете пить, собаки?.. Воду?

Крюк провёл крюком по длинному ряду бутылей на стойке позади себя. Тучей брызнули осколки. В воздухе резко пахнуло ромом. Стражники в ужасе закрывали лица руками и отворачивались.

– Остановись!.. Подожди… Переговоры, переговоры! Что ты от нас хочешь, проклятый душегуб?

Крюк заметно растерялся.

– Хм… Да я, в общем-то, и не думал… Ну если уж настаиваете… Пусть будет миллион пиастров и воздушный шар за границу.

– Ты что несёшь? – зашептал я. – Забыл, что ли?.. Остров. Сокровища. Дженни!.. Ну, вспоминай!.. Просто скажи им, чтоб отсюда убрались.

– Мда?.. Что-то я как-то отвлёкся и пропустил, извини… Эй, собаки, всё отменяется. Новые требования: очистить помещение! Даю пять секунд. Время пошло!.. Пять, четыре…

Он выразительно отхлебнул из бутылки. Толкаясь локтями и застревая в дверях, стражники устремились на улицу.

– Нужно готовиться к осаде, – сказал Роллинз, когда в таверне не осталось никого, кроме нас. – Роджер, где у тебя ружья?

– Там, в шкафу. Справа от тайного запасного выхода. Фаулз, тащи их сюда!.. Ты, как тебя… Патрик!.. Распаковывай старика. Роллинз, – второй этаж, к пушке. Не подпускай их к дверям.

– Здесь есть тайный запасной выход? – уточнил я.

– Разумеется, чёрт побери, здесь есть тайный запасной выход, иначе что же это было бы за пиратское логово? Что тебя в этом удив… гм… Так, отставить распаковывать старика. Роллинз, слезай оттуда, и хватай его за ноги…

Используя всё ещё плотно спелёнутого д’Арманьяка в качестве тарана, сквозь непролазную пиратскую толпу в порту добрались мы до «Макфьюри», корабля Макроджера. На этот раз, к счастью, обошлось без погони.

– Свистать всех наверх! По фор-бом-брамселям! С якоря сниматься, по местам стоять! – скомандовал Макроджер, берясь за штурвал.

Паруса взвились вверх, натянулись, расправились, наполнились ветром. «Макфьюри» отвалил от причала и полетел в открытое море. С грустью оглянулся я назад, туда, где лежали останки несчастного «Росинанта».

– Но как же так?.. Почему у меня эти команды не работали?

– Это потому, что ты салага, салага.

Макроджер залихватски крутил штурвалом, лавируя меж стоящих на якорях кораблей.

– Ладно уж, не переживай так. Той посудине, что тебе подсунули, сто лет в обед было. На таких уже давно никто не пиратствует. Сказать по чести, у меня б, пожалуй, тоже ничего не вышло. Разучился уже.

Он похлопал рукой по большому сундуку, стоящему рядом с местом рулевого.

– Вот. Автоматический сундук поднятия парусов. С тех пор как капитан Монте-Винчи эту штуковину изобрёл, никакой уважающий себя пират даже не посмотрит на корабль, ею не оборудованный. Один сундук на пятнадцать человек парусной команды. Сам подумай, какая экономия получается.

– Так вот почему на «Чёрной белой акуле» я не видел ни одного человека!..

– А их там и нету, человеков-то. Клинт всегда один ходит. Это ж самого Монте-Винчи бывший корабль. С ним и младенец управится. Правая педаль – вперёд, левая – назад, подшутрвальный рычаг вверх – пушки правого борта, вниз – левого. А в остальном – знай себе, нужный курс держи.

Оставив Макроджера, в одиночестве ушёл я к носу. Береговая линия уже растаяла в туманном мареве, и лишь бесконечная водная гладь простиралась вокруг. Невидящим взором смотрел я на пенящиеся у форштевня буруны и подводил итоги.

Что ж, по всем формальным признакам я наконец-то стал пиратом. Летящий по волнам корабль, товарищи, готовые – пусть и по меркантильным причинам – сражаться со мной плечом к плечу, таинственный клад, ожидающий где-то впереди… Всё, о чём мечталось когда-то бессонными ночами, ныне стало реальностью… Но отчего же?.. Отчего душа моя была полна тоской? Отчего былая прелесть флибустьерской романтики вдруг потускнела, съёжилась, затаилась где-то в глубинах сознания, оставляя в груди зияющую пустоту? Отчего же терзала меня предательская мысль, что быть пиратом я больше не так уж и хочу?

Страх?.. За себя, за Дженни?.. Нет, я не боялся. Не больше обычного, во всяком случае. И в том, что Дженни сумею отыскать и спасти, был уверен. Ну, почти уверен… Но что ждало меня дальше? Провести всю жизнь в хаосе полубезумных приключений? В мире, который, словно ищущий развлечений ребёнок, будет швырять меня из одной переделки в другую до тех пор, пока игрушка не надоест ему и, капризно смешав кубики, не обрушит он их мне на голову…

Я вдруг поймал себя на том, что в точности повторяю слова мистера Тича. Разве же не об этом пытался он мне рассказать? Рассказать, что чувствует, чего боится, от чего жаждет спастись и – как умеет – спасти других?.. Пытался рассказать… Рассказать…

Вот! Вот он, мой потерянный элемент. Тот, что заполнял ранее пустоту в груди.

«…а потом я приеду обратно на трёхмачтовом фрегате под чёрными парусами. И скажу: „Йо-хо-хо, Дженни, я вернулся!“…»

Не о подвигах и кладах были мои мечты, о нет… Ну хорошо, и о них тоже. Но главное… Главным было однажды вернуться. Рассказать обо всём. И услышать в ответ: «Ты молодец. Я тобой горжусь».

Теперь же возвращаться было некуда. Не к кому. И виноват в этом был я сам. Сам стал тому причиной… Что ж, спасибо вам, мистер Тич. Вы указали мне путь. Вот что отныне станет моей целью. Вот что поведёт меня вперёд.

– Завтра, – сказал я вслух, – мы доплывём до острова. Отыщем сокровища Клинта. И самого Клинта. И Дженни. И тогда мы вернёмся. Домой. Вместе!.. И нам будет, что друг другу рассказать. Но прежде… Прежде этот мерзавец заплатит за всё. Ты ещё не знаешь меня, Клинт. Но ты меня ещё узнаешь!.. Ко мне, злой дух мщения! Ко мне!

– Вот и я! Ну, чем удивлён ты? Право же, я совсем не страшен.

– Ты не страшен, ты жалок и мерзок. Убирайся отсюда, предатель, видеть тебя тошно.

– Мда… Это вот сейчас обидно было.

Призрак и впрямь выглядел обиженным. Кроме того, выглядел он странно. Чёрная фрачная пара, накрахмаленная манишка и лаковые туфли плохо сочетались с палубой и морским пейзажем.

– И чем же, позволено ли будет узнать, я заслужил такое к себе отношение?

– Ты бросил нас в тюрьму!.. Ну, не совсем так… Но и не без твоего участия. А потом бросил нас в тюрьме. На какой-то паршивый билет променял.

– Протестую. Не на билет, а на визит в оперу. И, должен заметить, не паршивый, а чудесный визит, давно я такого удовольствия не получал. Что за дураком я был бы, если бы отказался?.. А билет… пфф!.. на что он мне теперь?

Покопавшись в кармане, он вытащил знакомый конверт и небрежным движением бросил его за борт в набежавшую волну.

– Подожди-ка… Значит, ты мог отказаться?.. Значит, врал, что это не в твоих силах?

– Ну, положим, не врал, а деконструировал и иронически обыгрывал вложенные смыслы. Предпочёл бы оперировать такими категориями, если не возражаешь.

– Да как ни назови, это не превращает их в меньшую ложь!.. И теперь у тебя хватает наглости стоять здесь как ни в чём не бывало. Между прочим, хочу напомнить, после того, как поклялся нам больше не помогать. Клятвы свои ты тоже иронически обыгрываешь?

– Так, персонаж, попридержи-ка язык. Не рекомендую тебе забываться. Это во-первых. Во-вторых – хочу напомнить, – ты-то тоже стоишь здесь как ни в чём не бывало. Поклялся же я – хочу напомнить – исключительно в том, что не буду помогать вам сбежать из каземата. И честно клятву держал, пока Монте-Винчи и Макроджер с двух сторон одновременно, независимо друг от друга, по собственной инициативе и в полном непротиворечии с сюжетом, вас оттуда вытаскивали. А что ещё, по-твоему, я должен был делать? Толпу создавать?.. Но лишь только у них это получилось, лишь только клятва меня сдерживать перестала, как я, даже не заскочив домой и не переодевшись, примчался сюда, дабы убедиться, что всё в порядке. Нашёл вас в добром здравии, а тебя лично – успешно пережившим кризис середины развития персонажа, сделавшим некие – пусть и сумбурные – выводы и даже умудрившемся подвести под них какую-то – не очень, надо признать, внятную – мораль. И теперь, когда всё наконец хорошо, и мы все дружно готовы вступить в следующий акт повествования… Ты вдруг решил обвинить меня во всех смертных грехах.