Из морга в дурдом и обратно (сборник)

– Как сказал поэт Уитмен, чем ругаться, лучше выпьем! – сказал он. – За дружбу и корпоративную солидарность!

– Не путай! – строго одернул его Буратино. – Дружба и корпоративная солидарность – это совсем не одно и то же.

– Я знаю.

– Тогда как можно пить за них разом? Только порознь!

Порознь – так порознь. Выпили сначала за дружбу, а следом – за корпоративную солидарность.

– Надо немного прибраться, – озаботилась Аниканова.

Она встала, намереваясь собрать пустые лотки из-под еды, но пошатнулась и рухнула на колени Барановой.

– Ортостатический коллапс! – констатировал Абгарян.

– Я в полном порядке. – Совместными женскими усилиями Аниканову усадили на койку. С одной стороны ее подпирала Бурчакова, а с другой – Баранова. – Это просто голова закружилась. Бывает.

– Страшно вспомнить, сколько времени я не курил! – Абгарян встал и похлопал себя по карманам, проверяя, на месте ли сигареты и зажигалка.

– Я с тобой! – Тормоз слез с подоконника.

Данилов и Буратино как некурящие остались развлекать дам. Развлекали долго, рассказывали анекдоты, вспоминали студенческую жизнь, обсудили пару новых фильмов, выпили, закусили, еще выпили и только тогда спохватились, что курильщиков нет уже более часа.

– Тормоз он на то и тормоз, чтобы тормозить, – сказал Коростылев. – Но на Эдика это не похоже.

Данилов освежился, умывшись холодной водой, и отправился на поиски. В токсикореанимации царило спокойствие – настоящее сонное царство. Медсестра, сидевшая на посту, приветливо улыбнулась Данилову (не иначе как тоже успела отпраздновать абгаряновский день рождения) и, не дожидаясь вопроса, сказала:

– Попросила ваших товарищей переводного больного в отделение отвезти, так их до сих пор нет. Не знаю что и думать. Долго ли этажом ниже спуститься…

– Сам удивляюсь, – ответил Данилов. – Говорите – этажом ниже?

– Да, – подтвердила медсестра. – Главное, чтобы они кресло-каталку нашу вернули, не оставили в отделении. А то ведь не найдешь потом. Народ у нас ушлый – соскоблят нашу метку или просто поверху свою поставят, и все! А кому выплачивать? Наденьке! А у меня зарплата маленькая…

– Все понял, – ответил Данилов. – Постараюсь найти вашу каталку.

Он спустился по лестнице этажом ниже и поинтересовался в обоих отделениях, расположенных там, не привозили ли к ним переводного больного из токсикореанимации. Оказалось, что не привозили. «Наверное, они перепутали и отвезли его на этаж выше», – решил Данилов.

Увы – и там не было ни переводного больного (скорее всего – того самого любителя запивать водкой пачку снотворного), ни каталки, ни Тормоза с Абгаряном. Чудеса чудес и всяческие чудеса!

Данилов вернулся в токсикореанимацию и узнал, что коллеги так и не вернулись. Коростылев, доблестно развлекая дам, играл с ними в бутылочку. Данилов посмотрел на его физиономию, перемазанную помадой разных цветов, и предпочел отправиться на дальнейшие поиски «пропавших без вести».

Он поднялся на лифте на самый верхний этаж и начал спускаться вниз с заходом во все отделения, миновав только гинекологическое. Даже если Артуру и вздумалось пошутить подобным образом, привезя мужчину в гинекологию (Тормоз сроду бы не догадался сотворить такое), то отделенческие сестры эту шутку не поддержали бы.

Он дошел до первого этажа, но так никого и не нашел. Зато нашел охранника – лысого дядечку, занятого разгадыванием кроссворда. Данилов подсказал ему тяжелое заболевание дыхательной системы из пяти букв, первая «а» (сам охранник, кроме «аборт» ничего подобрать не мог), и узнал, что за последние четыре часа двое «сотрудников» никого на кресле-каталке из здания не вывозили.

– А ведь есть другой выход? – вспомнил Данилов.

– Он закрыт, ключи у меня. – Охранник потряс в воздухе связкой ключей. – Ищите в здании. А как будет военный трёхмачтовый корабль с полным парусным вооружением? Шесть букв, вторая «р».

– Фрегат! – ответил Данилов и толкнул дверь, ведущую наружу.

Ему почему-то захотелось обойти вокруг корпуса.

Ежась от холода (мокрый снег только усиливал впечатление), Данилов не обошел, а обежал терапевтический корпус, но никого не нашел.

Подумав о том, что приятели могли заснуть в машине Абгаряна (мало ли что в голову взбредет?), Данилов добежал и до машины, оказавшейся пустой. Пришлось бежать обратно, согреваясь при помощи экспрессивных выражений нецензурного плана. Заодно и протрезвел.

В вестибюле первого этажа Данилов наткнулся на уже переодевшихся «на выход» коллег.

– Мы там все убрали, ключ отдали доктору, еду тоже оставили ему, а бутылки Игорь спрятал в своем шкафчике, – обстоятельно доложила Бурчакова. – А ты нашел ребят?

– Нет, – развел руками Данилов.

– Как?! – дружно ахнули дамы.

– Так!

– Одежда их в раздевалке, – сообщил Коростылев. – Странно все это…

– Прямо мистика, – добавила Смирнова. – Деньги и съестное в больницах часто пропадают, но чтобы люди… А у них есть мобильные телефоны?

Мобильные телефоны в то время были у многих, но все же не у каждого. И пользовались ими не при каждом удобном случае, а только в случаях важных, срочных. Соответственно и номера мобильных телефонов сообщались далеко не всем.

– У Абгаряна я видела мобильный, но номера его я не знаю, – сказала Бурчакова. – Как все странно…

– Я их еще поищу, – сказал Данилов. – Самому странно.

– Удачи тебе, – Коростылев протянул Данилову руку, – а я девчонок до метро провожу.

Данилов посмотрел им вслед. Несмотря на количество выпитого, коллеги держались хорошо, как и подобает врачам, – шли ровно, не спотыкаясь и не пошатываясь.

Интуиция подвела – пробежка по двору не принесла никакой пользы. Оставалось призвать на помощь логику.

Данилов остановился посреди пустого коридора и стал соображать.

Уехать они не могли, раз одежда их осталась здесь.

Машину Абгарян после всего выпитого по-любому бросил бы возле больницы, но без куртки он бы не ушел.

И Тормоз тоже не ушел бы домой в халате и не попрощавшись. Тормоз вообще очень обстоятельный и правильный.

Судя по всему – из корпуса они не выходили и из окон не выпадали. Значит – они где-то здесь.

В инопланетян, дыры в реальности и всякие там чудесные перемещения в пространстве Данилов не верил.

Учеба в медицинском вузе вообще не располагает к потустороннему и непостижимому. Студенты-медики и молодые врачи всегда знают что, как и почему. Это уже потом жизненный опыт заставляет их пересмотреть свои взгляды и порой в корне изменить мировоззрение.

На всякий случай Данилов сходил проверить запасной выход из корпуса, но охранник не соврал – дверь действительно была заперта. Тогда Данилов вернулся к охраннику и поинтересовался, не вывозил ли кресло-каталку с больным один мужчина в белом халате. В ответ услышал, что кресло-каталка мимо охранника вообще не проезжала. Ни с больным, ни без него. Помянув недобрым словом медсестру, которой вздумалось нагрузить людей, вышедших на перекур, Данилов поднялся в токсикореанимацию.