ВРЕМЯ СТАЙ

– Сто лет тебя не видел, – Дмитрий чмокнул ее в щеку. – Откуда ты здесь?

– Я-то оттуда, откуда надо, а что ты здесь делаешь? – она потянула носом. – Ага, опять пахнет духами.

– Я душусь.

– Душишься «Шанелью»?

– Не ревнуй. Ты же знаешь, я твой. Целиком и полностью.

– А зачем был у Дианы?

– Я работаю у нее. Консультантом.

– До телохранителя еще не дослужился?

– Брось, Кира, – он поморщился. – У меня без того был жуткий день, а ты еще добиваешь.

Она немедленно надулась, сделалась похожей на обиженного ребенка. Это ей тоже шло. Дмитрий привлек девушку к себе, поцеловал в пахнущие леденцами губы.

– Люблю тебя целовать.

– Правда?

– Святая истинная!

– Тогда перебирайся в мою машину, отправимся на рандеву.

– Это куда же?

– К моим друзьям. Ты что, забыл? Мы же собирались ехать на озера. Сегодня и завтра собираем вещи. Вон какие деньки стоят. Чудо, а не погода! Ребята берут акваланги, палатки, будем нырять, уху варить, песни петь у костра.

– Костер, уха – это хорошо… – Он смущенно примолк. – Только понимаешь, сейчас у меня проблемка одно. Надо разрешить.

– На ночь глядя?

– Ну да, – промычал он. – Так получилось, Кира, прости. Просили помочь, не мог отказаться.

– ОНА попросила?

– Господи, Кира! Какая разница?

– А мне? Мне отказать можно?

– Кира, пойми, есть обстоятельства и есть определенная степень ответственности…

– А завтра тоже будут обстоятельства? – Губы у Киры задрожали.

– Завтра? – Он понял, что угодил в ловушку. Потому что на завтра намечался Стасик, намечалось то, о чем только что толковали с Павлом Викторовичем. – Ну… Завтра, пожалуй, выкрою время. Часиков около трех.

– Вот спасибо! – По глазам ее стало ясно, что переговоры закончены. Был огонек и погас. Словно опустился некий занавес.

– Видишь ли, Кира, – убито произнес он, – завтра тоже есть неотложное дельце. Я бы рад все отложить, да не могу.

– Что ж, тогда желаю удачи!

– Постой, Кира!

Но она уже удалялась от него – не оглядываясь, сердито вздернув остренькие плечи. Дмитрий шагнул было следом, но остановился.

– Что за денек сегодня! – Плюхнувшись на сиденье, он в сердцах ударил по оплетенному кожей рулю. Исподлобья пронаблюдал, как Кира, добежав до своего «Вольво» сходу завела мотор, с места в карьер рванула по проспекту. Молодая, горячая, глупая… Правильно говорил Тимофей, таких годами воспитывают. И до полного слияния им еще ссориться и ссориться. Он хмуро потер лоб. Да и получится ли оно – слияние?

Глава 6

Дима Протасов имиджмейкером значился лишь по служебной ведомости. Бывшие капитаны мало что смыслят в галстуках и лаковых туфлях. Зато в качестве ликвидатора проблем он был незаменим. Беда Гепарда в том и заключалась, что он не искал проблем, – они сами его находили, и сегодняшние сутки были ярким тому подтверждением. И вполне возможно, что на работу в ФАПСИ, куда неоднократно зазывал и заманивал его Тимофей, он не шел именно потому, что опасался рутины, опасался подчиненной и плановой бестолковщины, предпочитая полную свободу маневра. Они не играли в мифическую «Белую Стрелу», они ею были, действуя на свой страх и риск, выполняя то, что подсказывал не закон, а их собственная совесть. Если за это и платили (а обычно все-таки платили), то деньги отрабатывались честно – горьким потом, а частенько и кровью. Они не брались следить за чужими женами и не копали компромат на одиозных политиков, но если предлагаемая акция казалась им «нужной», ребята голосовали «за» и брались за оружие.

Тряпкой протерев лобовое стекло, Дмитрий завел двигатель. Проверив дворники, включил фары. Лучи света выхватили заросли акации, фонарный столб, который уж лет десять фонарем не являлся. Трудно светить без электричества и проводов. Даже если очень хочется. Вот и некоторые офицеры, участвующие в их операциях, напоминали подобные обескровленные светильники. Потому и шли за ними, тратя свободное время, рискуя подчас не столько положением, сколько головой. Шли не столько за деньгами, сколько потому, что хотели оставаться людьми.

Близ кустов иступленно целовалась какая-то парочка. Ни вечерняя вампирья мошкара, ни фары чужой машины им ничуть не мешали. Поглазев некоторое время на парочку, Дмитрий покачал головой. В их годы он даже полком еще не командовал. Прилежно собирал по квартирам макулатуру, нырял с пирса солдатиком, пистолеты из досок выпиливал. На девчонок тоже, конечно, поглядывал, но даже речи не заходило о том, чтобы попробовать вот так – взасос и по-настоящему! И ведь совсем еще шпингалеты! Ей лет тринадцать, ему чуть больше. Тем не менее целовались всерьез, обстоятельно. Ясно было, что успели попробовать большее.

Развернувшись на исчерченном шинами тротуаре, Дмитрий отъехал от ресторана.

По счастью, дорога была недлинной. С улицы Белинского он свернул на Куйбышева и уже минут через десять, миновав громаду Кировского универсама, въехал в нужный двор. Адрес он еще помнил – благо навещал непутевого дядюшку не раз и не два. И замки менять приходилось, и из белой горячки выдергивал.

Остановившись метров за сорок до нужного подъезда, хмуро поглядел на себя в зеркальце. Терминатор хренов! И куда, спрашивается, поперся?..

Перед тем, как выйти, Дмитрий отстегнул кобуру со «Стечкиным», переложил пистолет в карман плаща. В другой карман сунул газовый баллончик.

Черт его знает почему, но, выбравшись из машины, он тут же заканделял пьяной синусоидой. Закосил под трудягу, принявшего на грудь лишку. Может, конспирация была не самой достойной, но выдумывать что-либо сложное не хотелось. Дойдя до нужного подъезда, привалился к яблоньке, задрал голову. Покусывая губу, минуту или две изучал обстановку.

Странно. Играла музыка – и, кажется, именно у Вовчика. Но что у него там может играть? У Вовчика всей мебели – шкаф да полторы кровати. Правда, телевизор они ему тоже когда-то дарили. Но всего полгода и проработал. С бодуна Вовчик оставил его включенным, и что-то там перегорело. Хорошо, хоть обошлось без пожара. А потом один из многочисленных Вовчиковых приятелей унес телевизор чинить к себе домой, да так и не вернул. Должно быть, действительно починил. Вовчик потом даже фамилии вспомнить не мог. Радио, впрочем, у него водилось, но старенькое-престаренькое. Не играло даже, – сипело едва слышно. Под него гости Вовчика и танцевали, и пели, и в карты резались.

Шоркнув по лицу ладонью, Дмитрий смахнул случайного комара. Продолжая слушать близкие наигрыши, попытался представить себе, как тщедушный Колюня отпирает шпингалеты и, крадучись, выбирается наружу. Стараясь не шуметь, повисает на руках, спрыгивает. Охая, поднимается и бежит. И ведь снять на пленку – как серенько все получится! Что называется – триллер по-российски! Неудачное падение, сломанные ребра… Впрочем, у Вовчика и этого не вышло. Ни побега, ни прыжка. Хотя кто знает, как его там караулят. Возможно, сидит, бедолага, прикованный к батарее. На щиколотках наручники, во рту кляп – попробуй сбеги!

Дмитрий оттолкнулся спиной от яблоньки. Все также пошатываясь, зашел в подъезд, поднялся на пару пролетов. Возле Вовчиковой двери на лестничной площадке курили двое. Один – худой и жилистый, явно на взводе, с чумными глазами. Второй – более трезвый, широкогрудый, с мускулистыми руками. На затылке пучок волос, как у Стивена Сигала, на левом плече недобрая татуировка – кинжал, оплетенный змеиным телом. Даже непосвященный почуял бы исходящую от куряк угрозу. Мельком Дмитрий подумал, что все-таки следовало брякнуть ребятам из ФАПСИ – Свату или тому же Тимохе. Что он, в самом деле, ломанулся без прикрытия? Не Рэмбо, слава Богу…

– Чего тебе, керя? – Мускулистый глянул косо и как-то сквозь. – В гости к кому пришел?

– Да нет… – Дмитрий старался говорить несвязно, язык послушно отяжелел – все равно как вал у глохнущего двигателя. – Я это… Подъездом ошибся.

– Тогда сваливай!

Дмитрий покорно развернулся.

– Э-э, погодь! У тебя сигареты есть?

Голос дребезжащий, какой-то нездоровый. Это, верно, тот с чумными глазами. И ежу понятно, что не сигареты ему понадобились. Дмитрий, не оглядываясь, покачал головой.

– А что есть?