Жандарм

Жандарм
Андрей Саликов

Жандарм #1Наши там (Центрполиграф)
Времена Александра II Освободителя. Тихое патриархальное время «вальсов Шуберта и французской булки». Но это только маска. В полный рост встает звериный капитализм со своим шестнадцатичасовым рабочим днем. Голод в деревне. Кровавые бунты. И воровство ничего не боящихся родственников императора. А также терроризм, поддерживаемый из-за границы. И кровавая война с Турцией… Именно в это время попадает наш современник. Он не спецназовец, не фехтовальщик. Он – обыкновенный парень, умеющий работать руками. Вот только слова «Мне за державу обидно» для него не пустой звук.

Андрей Саликов

Жандарм

Отдельному корпусу жандармов посвящается

Нет хуже работы – пасти дураков.
Бессмысленно храбрых – тем более.
Но я их довел до родных берегов
Своею посмертною волею.

    Р. Киплинг

Автор благодарит всех камрадов форума Черное Солнце, без них эта книга так и осталось бы не написанной, особая благодарность Марии Суворкиной. Большое Вам спасибо.

© Саликов А., 2015

© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2015

Часть первая

Глава 1

– Зараза.

– Тихо.

Это наш унтер: если не заткнуться и лежать, наблюдая за прогалиной, то можно огрести неприятностей. Хорошо в лесу летом: свежий воздух, деревья кронами колышут – все это настраивает на созерцание и покой. Дождей нет уже две недели, и потому лежать в ельнике одно удовольствие. Все бы ничего, да комары заели. Интересно, угадал Семеныч с местом или нет? Кажется, промахнулся. Два часа уже ждем. Нас здесь пятеро: поручик Михайлов, унтер-офицер Смирнов и нижние чины: Юрьев, Овцын и я, Дроздов. Нам повезло, что с нами Семеныч – это мы его за глаза называем, а так господин унтер-офицер Смирнов Василий Семенович. Он наша легенда – начинал в Крымскую, два Георгия имеет, всю оборону от звонка до звонка прошел, а не любит говорить о ней. Бывает, расскажет смешные истории, случившиеся с его знакомыми. В Польше уже унтером был. Вот про нее он нам не просто рассказывает, а на конкретных примерах показывает, как надо действовать.

«Главное, – говорил он нам, – не верить никому из местных. Для них мы все враги. Нам будут стрелять в спину даже дети. И самое главное – не вздумайте попасть в плен. Живые позавидуют мертвым».

Наш командир поручик Михайлов также прошел Польшу. Сын унтера, он выбился в офицеры благодаря упорству и железной воле. После Польши, где он хлебнул лиха, ему предложили перейти в корпус. Поскольку в армии ему ничего не светило, он без колебаний согласился. На мой взгляд, он и Семеныч немного параноики, но это помогло им не раз выжить. Ну а мы, молодняк, кое-что умеем, крови не боимся, но по-настоящему ее не видели.

После восстания 1863 года в корпусе начали анализировать свои действия. Помимо недостатков в агентурной работе хромала и реализация полученных сведений. Вывод был сделан, и в опытном порядке были сформированы конные команды. Но при формировании возникли сложности с личным составом и его оснащением. Стандартное кавалерийское не годилось, поэтому пришлось закупать необходимую амуницию и вооружение. И состав набирался исключительно из кавалеристов, которые готовы остаться на сверхсрочную службу. Это проделало большую дыру в фондах, но применение данных команд доказало правильность избранного пути. Но со временем выявилась необходимость и в пеших командах. А вот тут неожиданно дело застопорилось. Казалось бы, чего проще: опыт уже есть, бери и формируй. Так нет. Где найти командиров групп? Ведь ими могут быть только офицеры. Только количество человек в группе было не больше пяти. И это обстоятельство грозило перечеркнуть начинание. Офицеры отказывались от назначения любыми путями. В конце концов командиров стали набирать из низов, как наш поручик. И если офицеры-кавалеристы – это дворяне, то пехота сплошь из разночинцев.

Подготовка наша отличается от подготовки, принятой в армии, – упор делается на индивидуальное обучение. В нашей группе этим занимается Семеныч. Нас он гоняет как сидоровых коз: стрельба, тактика, рукопашка. Командование это только поощряет. Наше вооружение неподготовленного офицера потрясает до глубины души. Нож, «вессон»,[1 - «Вессон» – револьвер «смит-вессон» образца 1871 г. (1-го образца).] удобный ранец, портупея и драгунка.[2 - Драгунка – драгунская винтовка системы Бердана образца 1871 г.] Нет, у нас есть и шашки, и штыки, но хранятся они на складе. А вот ножи делаем сами. Я себе сделал «вишню».[3 - «Вишня» – нож НР-43.] Семеныч, глядя на него, только хекнул – у него трофейный кинжал, и с ним он обращается виртуозно. Овцын и Юрьев сделали его копию. Мой выпендреж был оценен в дополнительные занятия рукопашной. Сейчас осматриваю свой сектор и жалею, что нет простого АК. Позиция у меня отличная.

Ну да, попаданец. Очередной. Только не надо кривиться. Нас есть два вида: первый, о которых ничего не известно по причине отсутствия последствий их действий. И второй, о которых все знают. Хотите пример? Пожалуйста. Русско-японская война. После ознакомления с документами складывалось ощущение, что японцы знали все наши действия, и некоторые шероховатости просто не имели большого значения. Но указать на попаданца – так засмеют и поставят клеймо идиота.

Обо мне знает только Семеныч. Он меня и легализовал как своего дальнего родственника. Как мы познакомились? Это не очень веселая история. Тогда я свой личный счет и открыл. Может потому и помог мне мой дядька – так я его не просто перед людьми называю, но и ощущаю. Ведь кроме него у меня и нет здесь никого.

За год до этого

В прошлое я совершенно не собирался. Тем более в такие «древние» года. Но человек предполагает, а Господь располагает. В тот день я взял два отгула и решил как следует отдохнуть. Начальство предупредил заранее, что в отгулы употреблю алкоголь. С утра. И фокус «по служебной необходимости» со мной не пройдет. Попытку шантажа – «не дадим отгул» – пресек сразу: отгулы были честно заработаны в различных командировках, и отступать я не собирался. В ответ предложил заплатить деньги, причем согласно законодательству. На меня посмотрели как на личного врага, но отгулы дали.

И жизнь хороша, и жить хорошо. Настроение под стать погоде – солнечное и жизнерадостное. Вот уже час, как я хожу по лесу, собирая грибы. Правда, это лисички и сыроежки, подосиновики все червивые, но я и не рассчитывал на них: слишком жаркая погода стоит. Корзинка была наполнена на треть, и я решил возвращаться на дачу. Набежавшая тучка, закрывшая солнце, не смогла испортить настроение. Через пять минут она убежала. Сориентировался по солнцу и, убедившись, что никуда не отклонился, пошел дальше. Пройдя метров триста, я остановился и огляделся.

И тут меня встряхнуло: лес был не тот. Более заросший, он словно вернулся назад, во времена, когда был здесь хозяином. Успокоившись и зная, что мимо города точно не пройду, двинулся вперед. Загоняя в глубь себя дурные предчувствия, вышел к железной дороге. И тут же медленно сел. Шпалы были деревянные. Этого не могло быть. Уже лет пятнадцать, как их заменили бетонными. Присмотревшись, я понял, что и сама дорога расположена, как в старые годы. Старые годы. От этих мыслей я взмок. Кое-как поднявшись, пошел вдоль рельсов, где из рассказов должен был быть вокзал. Вокзал именно там и был. Уже зная, что там увижу, медленно зашагал вперед.

Прикинул, что же делать дальше. Положение у меня поганое. Нет, слава богу, могу на токарном и фрезерном станках работать, правда, по второму разряду, слесарить могу. Вот только, как говорил почтальон Печкин, у меня документов нет, а это очень плохо. Я здесь никто и звать меня никак. Придется идти искать любую работу, причем немедленно. Сейчас я выгляжу пристойно. Но через пару дней все переменится – вместо прилично одетого поденщика появится шаромыга, которого тут же упрячут в участок. Начнем с классики. Разгрузка вагонов. С таким решением запрыгнул на перрон.

Похоже, я пришел на станцию ко времени отправления поезда. Поиск работы был ненадолго отложен, и, встав в начале перрона, я стал ждать поезд. Да, это было захватывающее зрелище. На миг все проблемы отступили, реальность превзошла все ожидания: мимо полз самый настоящий паровоз со старинными вагонами. Я медленно пошел вперед, разглядывая состав. Поглощенный этим занятием, чуть не налетел на девушку, едва успев остановиться. И удивился, увидев в ее руке револьвер, который она направила в жандарма, стоявшего к ней спиной.

– Сзади ствол! – крикнул я, попутно ударяя ее по руке с оружием.

Среагировал он мгновенно, повернувшись лицом к нам и одновременно уходя влево. Девица не успела ничего сделать, как получила от меня локтем в основание черепа. Жандарм, оказавшийся рядом, тут же скрутил ей руки. Подбираю лежащий револьвер. Похоже, «бульдог».

– Псякрев!

Услышав это, на автомате падаю на перрон, разворачиваясь на голос. Какой-то сопляк наводит на нас ствол. Стреляю в него, целясь в корпус, опережая его выстрел на секунду. Моя пуля попала ему в «солнышко», но, казалось, даже лежа он еще пытается выстрелить в нас. Не раздумывая, я всадил ему в голову контрольный, а тот единственный выстрел, который он успел произвести, попал в сердце девице.

Приведенное выше – это мои воспоминания. Правда, Семеныч, а это был он, описывает перестрелку по-другому, где все мои действия являются, по его мнению, верхом идиотизма.

Девицу локтем по голове (правильно, но не при людях). Описание, как я ее обезоруживал, могло поспорить красотой слога с творениями Баркова. Ну а «дуэль» с парнем не выдерживала никакой цензуры, вороны на лету краснели. Но это было потом, а пока я сидел в полицейской комнате вокзала, ожидая начала допроса.

– Я унтер-офицер Смирнов Василий Семенович. Начальник здешнего жандармского пункта.

– Дроздов Сергей.

– Паспорт есть?

– Нет.

– Та-ак. Украли?

– Нет. Его у меня вообще нет.

– Ну и что мне с тобой делать? Жизнь мне спас…

– Василий Семенович, выслушай меня, пожалуйста. – Терять мне было нечего, а сейчас у меня появился шанс. Пусть крохотный, но упускать его не следовало. – Возможно, мои слова покажутся вам бредом сумасшедшего, но прошу отнестись к ним серьезно.

– Хорошо. Рассказывай.

– Я родился в 1979 году. В ваше время попал из две тысячи девятого года. Вы мне, конечно, можете не верить, но посмотрите на эту вещь. – И я, достав из кармана старую «нокию», протянул ее жандарму.

Если я хотел удивить его, то цели своей добился. Мобилка выглядела инородно посреди стола, заставленного старинными вещами. Унтер молча смотрел на нее, не пытаясь взять в руки.

– Убери. – Встав из-за стола, он подошел к шкафу, посмотрел на стоящий графинчик и, решительно развернувшись, сел обратно.

– И что дальше?

– Дальше будем спасать империю.

– Кто ты такой…