Вслед за бурей. Тайны древних

Кабаз приготовился: привстал, по-тихому размял ноги и руки. Мешок и оружие спрятаны чуть в стороне – сейчас они ему не нужны. Перед ним пустое русло сухого ручья, позади закрытая сеткой из веток и листьев трещина. Ну, давай уже! Давай выходи. Загнанное в угол двуногое мясо ждёт тебя. Нужно только броситься и схватить.

Шорох шагов приближался. И как только он не просыпался, когда эта шумная туша подкрадывалась к дереву, где Кабаз ночевал? Наверное, не так уж и громко идет – просто он чересчур напряжён, и слух обострился.

Всё! Приземистая огромная тень выползла из темноты. В кое-как пробившемся сквозь листву лучике света блеснули два маленьких глаза. Зубастик тоже заметил его. Довольно хрюкнул, раззявил широкую пасть и бросился к Кабазу.

Теперь всё решали мгновения. План охотника ошибок и проволочек не предусматривал.Кабаз стойко выдержал нужную паузу, подпуская чудовище ближе и, когда до зловонного зева оставалась лишь пара шагов, во всю прыть рванул к краю утёса.

Раз, два, три! Руки хватают лозу, что одним концом предусмотрительно закинута на куст, а другим привязана к деревцу. Ноги делаю последний широкий шаг и уносят тело в прыжок. Разогнаться успел – прикрытую настилом выемку перелетел с запасом. На мгновение перед глазами мелькнула серость реки и более тёмная полоса противоположного берега, затем собственный вес потянул его вниз. Перегнувшаяся через край обрыва лоза натянулась, и Кабаза со всего маха приложило о стену утёса. Толстый стебель едва не выскользнул из рук. В голове зазвенело. И всё это под громкий хруст сверху.

Зубастик попался в ловушку! Не заметил-таки дырку-разлом. Провалился передними лапами, потерял равновесие и сполз в трещину. Хорошо, что Кабаз прыгал специально чуть в сторону, иначе бы сейчас его снесло извивающейся в попытках удержаться за край тушей чудища.

Мерзкий скрежет жёстких чешуек о камни, удивлённый протяжный рык, всплеск достойный обвала внизу.

Дело сделано. Можно взбираться обратно. Лоза выдержала, руки и кости тоже. Если Зубастика и не расшибло при падении, то на этот берег ему в любом случае уже не подняться. Спасибо разломам и трещинам – не первый раз уже жизнь спасают. Кабаз упёрся ногами в стену и, ловко перебирая руками, в три приема дошагал до края. Теперь можно и поспать. Благо чудище разогнало всю живность в окрестностях. Завтра снова топать весь день – нужны силы.

***

Что ту первую ночь, что две следующие Кабаз провёл на земле и провёл спокойно. Путь по открытой равнине проходил даже легче, чем по лесу. На крупных хищников не натыкался ни разу, мелкие его сами боялись. К травоядным близко не подходит, так что даже не знал сами те по себе, или при пастухах.

Двигался все так же вдоль русла. От обрывистого берега сильно не отдалялся. С высоты река и противоположный берег отлично просматривались, так что искомый дом-камень пропустить не боялся. И правильно. Уже третьим днём за очередным плавным поворотом русла обнаружилась огроменная скала-остров, прижимавшаяся к откосу. Сомнений быть не могло – тот самый дом ранхи. Нашёл!

На дальнем берегу, прямо напротив острова пестрел множеством шатров и навесов, то ли посёлок, то ли большой лагерь. С этой стороны реки, ни построек, ни каких либо других следов присутствия чернюков не наблюдалось, но, подобравшись поближе, Кабаз обнаружил пару десятков дыр-нор, продолбленных в теле каменной кручи. То, что они обитаемы, подтверждали свисающие от пещер к воде гибкие лесенки из верёвок и палок.

Если дети все ещё живы, то они там, внутри этой окружённой водой скалы. Значит, хочешь не хочешь, а придётся туда пробираться. Понять бы ещё как это сделать. Единственное достаточно большое отверстие, с видимой ему сейчас стороны находилось чересчур высоко. Даже с лодки не допрыгнуть, будь у Кабаза лодка. Следовало подойти к дому ранхи поближе и внимательно разглядеть остров, но сначала он понаблюдает издалека.

Охотник выбрал подходящее место у самого края откоса в трети мили от скалы старейшин и залег в высокой траве, так, чтобы ему было видно всё, а его самого не заметить, даже если стараться. Запаса воды хватало, рядом кучкой выложена найденная по утру кладка чьих-то яиц – сидеть можно долго.

Остаток дня и весь следующий он провалялся в заимке, подмечая для себя важное. Теперь Кабаз знал, что на остров приплывают плотами и лодками чернюки, как со стороны посёлка, так и от нор, что испещряли берег-скалу. Причём, плоты тянут живущие в реке чудища, которых нелюди вызывают по необходимости. Движение туда-сюда бойкое, но к вечеру все, или почти все – точно сосчитать он не смог – возвращаются по домам. Значит, ночью в обители ранхи находятся сами старейшины и какое-то, видимо не особо большое, количестводжархов, а может филис – ихних баб. Этих Кабаз тоже видел – привозили корзины с едой, мешки с чем-то там и какие-то свертки.

Второй ночью он решил перебраться на новую лежку дальше по берегу, чтобы осмотреть остров с другого бока. То, что на этой стороне реки нет, ни поселка, ни оживлённой дороги, где бы шастали джархи и их зверьё, он уже знал, но все равно предпочёл не рисковать лишний раз. Пригнувшись, прокрался в высокой траве, пересёк узенькую полузаросшую тропку, ведущую от спуска-лесенки к норам куда-то в равнину и снова залёг в новом месте.

Взошедшее солнце открыло Кабазу этот бок острова и, что важнее, ту часть верхушки утёса, которая с прошлой заимки была не видна. Вот вам пожалуйста и еще один вход – здоровенная дырища в природной крыше дома старейшин. Высоковато, конечно, но ноги, поди, не переломаешь. Вопрос только – получится ли перепрыгнуть на скалу с берега? Остров-камень значительно ниже кручи, но хватит ли этого перепада высоты отсюда не понять. Сегодня еще понаблюдает день и ночь, а завтра можно отважиться подползти поближе и точно оценить расстояние.

В этот раз Кабаз тщательно пересчитал всех, приплывших на остров и всех, его после покинувших. Он не ошибся – ночевали в обители ранхи только сами старейшины и возможные постоянные жители, которые нос из пещеры-входа в течение дня не высовывали. Это обнадёживало. Похоже, серьёзной охраны здесь не держали. Выбраться, если получится попасть внутрь, будет несложно, но дальше…

Для побега по воде требовалось что-то плавучее. Он видел, как в большую дыру верёвками пару раз поднимали некрупные лодки, а затем их спускали обратно. То же самое проделывалось и возле береговой кручи, когда обитатели тамошних пещерок приплывали домой, или отправлялись куда-нибудь по делам. Возможно, под сводами полой скалы лежали готовые к плаванию лодки, но, если он ошибается, придётся им с детишками искупаться. Набьёт травкой-вонючкой карманы, чтобы вокруг себя воду отравить посильней, и будь, что будет. Выбора всё равно нет.

Следующим утром Кабаз осторожно подполз почти к самой тропинке. Теперь остров находился точно напротив него. Охотник оценил расстояние, отделяющее его от покатой верхушки утеса, отшлифованной до относительной гладкости дождями и ветром за вечность, что скала здесь торчит. Протока длиной локтей тридцать, и перепад высоты почти столько же. С разбега допрыгнуть можно – только бы не скатиться потом. Руки нужны свободные, а, значит, с копьём придется расстаться. Жалко. Столько его тащил.

Дождавшись наступления темноты и дав время жителям острова уснуть наверняка, охотник начал действовать. Затягивать тоже не стоило – им еще предстоит до рассвета убраться, как можно дальше отсюда. Для начала он избавился от копья – отполз подальше, чтобы всплеск никто не услышал, и швырнул его в реку. Пусть потом гадают, кто увёл пленников.

Затем он вернулся к тропинке. Поправил лямки мешка, проверил, как сидит лук за спиной, поплевал на ладони. Пора.

Стремительный разбег – и мощный толчок ноги отправил его в полёт. Сердце рухнуло в пятки, в ушах засвистел ветер. Пару мгновений в воздухе – и сильный удар едва не вышиб из охотника дух. Тело заскользило по камню, но тот оказался довольно шершавым, и Кабаз быстро сумел прекратить сползание. Прислушался к себе – цел. Боль на уровне синяков. Теперь к дырке.

Внизу темнота, хоть глаз выколи, но главное: тихо. Не услышали, значит, как он на крышу скакнул. Высоту до пола можно только примерно представить. Роста три-четыре, если судить по расположению входа-дыры. Теперь свеситься и аккуратно спрыгнуть, чтобы при приземлении не нашуметь больше нужного. Кабаз пузом сполз по покатому краю отверстия и повис на руках, покачиваясь над чёрным провалом. Дождался, пока тело замрет и разжал пальцы.

Ступни мягко ударились о пол. С высотой он не ошибся – получилось почти беззвучно. Застыв идолом, охотник прислушался. Вроде, тихо. Немного времени, чтобы глаза привыкли к темноте – и можно начинать поиски.

Из большой округлой пещеры, где он оказался, в стороны уходило несколько чёрных пятен-проходов. Не раздумывая, Кабаз направился к ближнему. Осторожно заглянул, снова прислушался – вроде бы кто-то сопит. Жаль огня нельзя разжечь – ничегошеньки же не видно. Он на ощупь двинулся вдоль стены. Шаг, ещё и ещё. Левая рука выставлена перед собой, в правой зажат боевой шип Гвара, что в случае чего сойдет заместо ножа.

Колено упёрлось в камень. Возвышение начиналось на уровне его живота. Край покрывает шкура. Лежанка что ли? Кабаз присмотрелся. И точно – кто-то лежит. Вот, откуда сопение. Охотник шагнул ещё ближе. Пригнулся. В нос ударил противный знакомый запах. Джарх!

Непростительно громко вдохнув влажный воздух пещеры, Кабаз отпрянул от свернувшегося уродливым угловатым калачиком нелюдя. Чернюк шевельнулся. Неприятно зашебуршали трущиеся друг о друга браслеты на лапах. Звякнули костяными плашками ожерелья. На черной, сливающейся с темнотой морде блеснул распахнувшийся глаз.

Кабаз с короткого размаха всадил в него шип, одновременно второй рукой зажав джарху пасть. Тело дернулось, на мгновение наполнив пещеру перестуком костяшек, но это было последнее движение нелюдя в этой жизни. Когда он выдернул окровавленный рог, лобастая голова чернюка безвольно завалилась вбок на расслабленной шее. И только теперь к Кабазу, не задумываясь проделавшему всё предыдущее, вернулась способность мыслить.

Он убил ранхи! Старейшину джархов! Не самого Зарбага, конечно, как когда-то мечтал, но сердце все равно заполнилось радостью. Эта тварь – одна из тех, кто повелевает здешними землями. Одна из тех, кто отправил орду в Долину. Одна из тех, кто повинен в смерти его друзей, родни, Племени и вообще всех людей, кроме самого Кабана и несчастных детишек, за которыми он пришёл.

Кабаз стоял в темноте, оскалившись в полубезумной улыбке. Сердце бешено колотилось. Волна удовольствия растекалась по жилам, даря неведомое доселе всепоглощающее наслаждение. Месть! Не зря говорят, что она сладка. Не врут. Теперь-то он это знает – испил, так испил.

А ведь можно еще зачерпнуть! Кабаз аж весь вздрогнул. В глаза блеснул огонёк жажды крови, не утолённой одним, пусть и столь огромным глотком. Перехватив поудобнее ставший вдруг скользким шип, охотник крадучись двинулся к выходу из малой пещеры. Ранхи дряхлые, немощные – да он их, как крысят передавит!

В следующей же комнате, куда он свернул, двигаясь вдоль той же стены, его ждал очередной спящий джарх. Здесь Кабаз уже вёл себя тише, так что шип вошёл в глаз сквозь закрытое веко. Ранхи не успел даже пикнуть. Дохлятина. Можно было голыми руками шею свернуть.

Тем не менее третьего он точно так же заколол рогом, как и четвертого. Месть местью, а разум терять нельзя. Наверняка кроме этого старичья на острове есть еще кто-то из нелюдей. Кабаз потихоньку приблизился к следующему проёму и заглянул за угол.

Длинный грот вёл как раз к дыре, что смотрела на реку. На фоне светлого пятна в конце хода отчетливо просматривался силуэт еще одного джарха. Чёрный урод – судя по осанке, воин в расцвете сил – неторопливо прохаживался от стены к стене. Значит, все-таки есть сторожа. Или сторож. Придётся убрать.

Но перед тем, как заняться охранником, Кабаз решил осмотреть остальные выходы из центральной пещеры. Собственно он один и остался. В четырёх комнатках спали ранхи, пятое отверстие ведёт к спуску на воду, шестое… вот и оно. Заглянул. Темнота, тишина. Наверняка, где-то там и держат детей. Теперь можно возвращаться к сторожу.

Кабаз выдернул из заплечного мешка стрелу, что специально торчали из горлышка оперением вверх, и потянул с плеча лук. Проход, ведущий к воде слишком длинный, чтобы надеяться незамеченным подкрасться к уроду. Придется издали бить. Причем, бить наверняка – если подранок успеет послать сигнал через реку, сюда с берега немедля приплывет уйма джархов. Попасть нужно в шею, или сердце – у них оно тоже есть.

Он снова выглянул из-за угла. Шагов пятьдесят – не близко. Но и не так далеко. Да и чернюк на свою беду вышагивать из стороны в сторону перестал. Присел на корточки к Кабазу спиной. Смотрит на реку. Изготовившись к выстрелу, охотник медленно зашёл в грот. Пока враг не видит, можно немного приблизиться. Шаг, другой, третий, пятый… Половину пути прокрался – теперь не промажет точно.

Пальцы отпускают тетиву. Треньк! Наконечник бьет точно под основание черепа. Кабаз срывается с места. Шип в руке, лук отброшен. Чернюк завалился вперед. В спину его! Удар! Удар! И еще! Всё – мертвее некуда. И не узнаешь теперь, стрелой сразу убило, или рогом завершил начатое. Но это не важно. Джарх точно не успел поднять тревогу, а главное: у стены лежат сразу две лодки. Есть на чём удирать.

Выдернув стрелу и сунув её обратно в мешок, Кабаз поспешил обратно. Когда крался по гроту, обратил внимание на круглую каменную плиту, подпёртую толстым штырем. Как бы это не то, что он ищет.

Подобрав лук, снова замер, прислушиваясь. Тишина. Или он всё проделал достаточно тихо, или на острове просто закончились нелюди. Ну, а как на счёт людей? И Кабаз резко выдернул клин-подпорку.

Плита тяжеленная – едва сдвинул с места. Но дальше дело пошло. Внутри зашуршало – кто-то быстро перебежал в дальний угол.

– Есть кто? – бросил Кабаз в темноту.

Пару мгновений в маленькой пещерке, которую немного подсвечивали небольшие дырки-окошки в стене, висела тишина. Затем одна из теней качнулась, сползая на пол.

– Ярад, – прошептал детский голос.

Сердце Кабаза едва не прорвало грудь. Нашёл! Нашёл! Он рванулся вперёд и стиснул в объятиях незнакомого худого мальчишку, что перепуганным кроликом жался в угол.

– Родиночка. Живой. Живой, – бормотал он сквозь выступившие слёзы, прижимаясь лицом к лохматой голове паренька.

Поначалу порывавшийся выскользнуть из каменных объятий малец тоже принялся всхлипывать.

– Дядя, тебя боги послали? – шмыгая носом спросил он, немного придя в себя. – Или…Или ты сам из них?

– Да охотник я, обычный охотник, – немного отстранился Кабаз, ослабляя объятия. – Из Кабанов буду.