Судьбоносные события

– Тебя можно понять. У тебя есть элосы, а у меня их нет. Я бы хотел, чтобы все детище элтов перекочевало к тебе в Ваалм.

– Вот как? А почему, с какого такого перепугу элосы протопчут сюда дорогу? Им вполне хватит и Эйдэрма с его висячими садами. У меня садов нет. Да, есть платформы, но не таких размеров, как возле Рэая. Кое-что, мы, конечно, сделали, но элосы все равно ради этого не перейдут, да и эстарх, как ты понимаешь, держит ухо востро. Недавно изгои из числа элосов, которые их законов не приемлют, перешли, но две сотни элосов – это не две-три тысячи, не пять. Мне в любом случае негде их разместить.

– Я кое-что придумал, – не стал скрывать Боудай и усмехнулся.

– Вот как? И что же?

– В юго-западной части Ваалма можно будет возвести ряд поселений…

– За чей счет? Неужели владыка столь щедр, что возьмет расходы на себя?

– Я хочу купить часть земли в Ваалме или возле него, чтобы надежно тут обосноваться…

– А что скажет владыка?

– С ним этот вопрос если не согласован, то в любом случае ачитл не будет против.

– Ваших отношений я не знаю, но даже если это правда, то какая моя роль в этом?

– Я заплачу вдвое от той цены, которая принята за землю.

– Слишком мало.

– Втрое больше, нет, впятеро. Все строительство я беру на себя и делаю за свой счет.

– Какая щедрость. Владыка и его ближайшие подчинённые, насколько я знаю, ничего не делают просто так. Что изменилось?

– Честно говоря, я хотел бы перевести проект сирвов в Ваалм, по крайней мере, часть его. Как ты смотришь на такое соседство? Мы ведь, как и покойный Исискрат, делаем одно дело.

– Честно говоря, ты меня смутил. Я не думал, что у тебя такие далеко идущие планы. Как я вижу, ачитл рукоположил тебя на это важное дело.

– Ачитл в Атласе. Здесь же главный ты. Подумай о том, что я сказал. Все строительство и земля будут оплачены. С твоей стороны, если какие-то расходы и будут, то я их сразу же покрою.

– И какой статус и положение ты будешь в Ваалме занимать?

– Всего лишь хаалта, как и в Атласе. Я не претендую на роль правителя.

– Я вижу, что тебе любой ценой нужны элосы…

– В пределах разумного я готов платить за товар столько, сколько он стоит.

– Ты хочешь взять элосов почти даром?

– Ты меня не так понял.

– Я понял тебя правильно. Как я понимаю, ты не хочешь, как это было оговорено раньше, забирать элосов к себе?

– Да, мне бы этого не хотелось. Арклифы, сам знаешь, народ, как бы это сказать, не придерживающийся законов… К тому же некоторые враги ачитла, нашего неба и солнца над головами, чтоб годы его проходили в силе и славе, помогают арклифам. Их позиции не окрепли, но все-таки и не ослабли…

– Наслышан, что ачитл и его помощники никак не могут расправиться с отступниками. Вроде бы Багар их разбил. Что не вышло?

– Их сила прибыла, – с некоторой неохотой признался Боудай. – Много перебежчиков. Южные провинции Атласа пустеют, а за его пределы в надежде на легкий хлеб и силу оружия убегают жители. Беглецы становятся разбойниками, пополняя ряды арклифов. С ними нет сладу. Под ударом лаборатории и поселения, где выращена раса сирвов. У меня на самом деле нет выхода. К югу от Атласа ситуация становится все хуже. Нет и близко стабильности. Я опасаюсь за сирвов. Часть из них я хочу взять с собой. Мне думается, что они приживутся в новых условиях.

Только теперь Прометей начал понимать, к чему ведет беседу Боудай. Он, по сути, хотел переселиться в Ваалм или в соседние с ним провинции Атлазиана. Внезапно Прометей осознал, что такого соседства он не хочет ни под каким предлогом. Только не стоило сразу и резко заявлять о намерениях. Прометей к тому времени был слишком искушенным в политике и в переговорах, чтобы сразу же согласиться или отказаться, поэтому он произнес, декларируя намерения:

– Ты намекнул мне на обстоятельства, отчасти посвятив в свои планы. Скажи, ситуация в Атласе так неудовлетворительна, что пора перебираться в другие места?

– А что ты хочешь от меня услышать? Правду? Так ты ее знаешь. Раздоры разделили некогда единое и могучее государство. Атлас сейчас в руинах, хотя внешне его величие не меркнет…

– Хоть откровенно не врешь. Я знаю, что грядет война. Как я понимаю, ты хочешь сделать так, чтобы война не застала тебя и сирвов врасплох?

– Ты догадлив. Я не хочу терять то, что с таким трудом произвел на свет. Ситуация хуже, чем нам кажется. У нас есть год, может два или три, но вряд ли больше. За это время мне нужно будет сделать перенос проекта в Ваалм или в его окрестности, но лучше в Ваалм. Рядом с тобой мне как-то спокойнее…

– Я в отношении тебя то же самое сказать не могу.

– Это потому, что ты меня пока еще не знаешь, равно как и моих возможностей.

«Почему-то мне этого не хочется знать», – мелькнула мысль у Прометея, которую он сразу же скрыл, чтобы Боудай ее не считал. Вслух Прометей сказал:

– Я думаю, что нам вскоре будет, что обсудить, хотя я пока еще не посвящен в твой план в отношении Эйдэрма и элосов, которые в нем живут.

– Говорить все сразу – дурной тон, – оскалился Боудай.

Глядя на него, Прометей ощутил, что Боудай чем-то напоминает ему даже не хищника, а так, уставшего от забот шакала, который, видя, что его дело может не выгореть, делает все для того, чтобы заполучить хоть что-то. Не был симпатичен Боудай Прометею даже малой мерой. Что-то было в нем гнилое и быстро разлагающееся, как будто бы Боудай долгое время питался падалью и никак не мог освободиться от запаха, который исходил от него. Не знал Прометей, что Боудай совершил ряд ошибок, которые подвели его к опасной черте. Более того, эти энергии были мертвыми, пассивными и гниющими. Не было такого пока что в Ваалме. И Прометей понял, что с Боудаем ему не по пути. А раз так, то следовало делать что-то из ряда вон выходящее, чтобы избавиться от проходимца и авантюриста, от которого так и несло мертвечиной.

Конечно, Прометей этого не мог сказать Боудаю, поскольку сразу бы вскрыл себя и свои намерения. Действовать предстояло с некоторого времени тонко и выверено в стиле Исискрата, который после того, как жизнь изрядно подучила и прокатила его, во многом поменял свой подход к самым разным делам. Поэтому Прометей не стал много разговаривать о делах с Боудаем, а занялся тем, что начал изучать ситуацию и скооперировался с теми лицами, которым присутствие Боудая в Ваалме, как и ему, совсем не нравилось. Первым таким героем был Уран. Он свою позицию в отношении Боудая не слишком до некоторого времени озвучивал, но, выслушав полный отчет Прометея о встрече с Боудаем, заметил: «Как я вижу, Исискрат развязал нам руки. Мы вольны делать то, что захотим. Я не вижу надобности, чтобы Боу поселился в Ваалме или возле него. Если это произойдёт, мы все проиграем».

Так что в лице Урана Прометей нашел союзника. И этот союзник сразу же на второй день после беседы Прометея с Боудаем отправился в гости к Аидару по поручению Прометея и по собственному желанию, чтобы заручиться если не поддержкой правителя Исули, то, по крайней мере, некоторым его расположением. И Прометей, и Уран точно знали, что Боудай в любом случае потревожит визитом Аидара, следовательно, его надо было упредить. В том, что Аидар также будет не в восторге от планов Боудая, Прометей и Уран были уверены. А раз так, то Аидар мог быть их союзником, по крайней мере, временным. Даже нейтральная позиция Аидара их устраивала.

Аид, конечно, также был хваткий хаалт, с которым лучше было не связываться, поскольку прошел школу спецслужбы и разведки, но все-таки он был местным правителем, а не приблудой или проходимцем, как Боудай, желавший, придя почти на все готовенькое, сполна попользоваться приготовленным блюдом. Во всяком случае, именно так восприняли и Прометей, и Уран, а также их ближайшие сподвижники намерения Боудая, касательно Ваалма и его пребывания в здешних местах.

Прометей, ознакомившись с информацией Исискрата, оставленной ему, еще больше проникся идеей мягко освободиться от навязчивого присутствия Боудая, который, приехав в Ваалм, вроде бы и не слишком докучал, но уж точно не радовал своим присутствием. Боудай сразу же, с первых дней, начал основательно обустраиваться в Ваалме. По его поручению помощники, главными из которых были некто Уриот и Джаих, вложили средства в жилье, приобретя достаточно роскошные жилища для жизни вместе с окружающей территорией. Более того, прежние собственники вынуждены были переговорить с Прометеем по поводу продажи. Правитель, хоть и был не очень доволен, поразмыслив, разрешил продажу и изменение прав собственности. Дело в том, что не граждане Атшерта не могли быть собственниками земельных участков и всего, что на них находится, если размеры участков были больше установленных.

По поручению Боудая его помощники приобрели собственность, размеры участков на которых и возле которых даже не в несколько раз превышали все установленные нормы и квоты. По этому поводу между Боудаем и Прометеем произошел разговор, результатом которого стало разрешение на покупку владений, но, что точно понял Боудай, Прометей не просто не в восторге от его аппетита, а попросту больше не разрешит ему ничего приобретать сверх установленной меры. Боудай, впрочем, не слишком и расстраивался. Ему нужно было начало, а уже потом он бы, более детально вникнув в ситуацию, складывающуюся в Ваалме, определился бы с тем, что и как дальше ему делать. Начало было положено и оно, как думал Боудай, было вполне подходящим для первых дней и сэратий (одна сэратия равна двенадцати дням) пребывания Боудая в Ваалме. Личный друг ачитла, второе лицо после него в иерархии Атласа, Боудай не собирался сразу всерьез напрягать своими действиями Прометея, но правителю и ближайшим его помощникам и без того становилось все яснее то, зачем на самом деле прибыл Боудай.

Единственное, что четко уяснил для себя Прометей, глядя на усердие Боудая, так это то, что обустраивается он в здешних краях надолго. Что еще понял для себя Прометей, так это то, что, если Боудаю это удастся, то он может попросту подмять под себя законного правителя, сделав так, что Прометей отойдет на вторые роли, если вообще не погибнет. Понятное дело, что такого исхода для себя Прометей не мог допустить ни при каких обстоятельствах. Он с самого начала, наблюдая за действиями Боудая начал, глядя на его усердие, рассчитывать свои действия таким образом, чтобы он, как бы того не желал и что бы ни делал, ничего не смог бы противопоставить Прометею. В конечном счете, Боудай вынужден был бы уйти или с ним должно было произойти что-то и похуже. Такой вариант Прометей пока что не рассматривал, как крайний, но имел в виду. И с самых первых дней присутствия Боудая в Адое Прометей поручил его Исиаку и его помощникам. Именно они должны были внимательно наблюдать за приезжими и немедленно докладывать Прометею обо всех изменениях ситуации.

Исиак стал начальником службы безопасности Ваалма при Прометее, а Кратий – начальником его личной охраны. Этим двум лицам в своем окружении Прометей доверял, конечно, не так, как самому себе, но, по крайней мере, он не сомневался до некоторого времени в их преданности. Во многом именно Исиак, Кратий, Титарн, Тротон, Мератий и Гефестий сыграли ведущие роли в игре, которая развернулась с прибытием Боудая и его помощников в Ваалм. Тем не менее, как станет ясно чуть ниже, главную роль в этом деле все-таки играл Прометей. В чем же была, как будет принято говорить в будущем, фишка? Лишь в том, что на самом деле Прометей сдавал своеобразный экзамен на зрелость правителя. И этот экзамен ему во многом устроил Исискрат. Прометей, пока дело не было сделано, а ситуация не изменилась так, как надо было для следующей стадии реализации замысла Исискрата, только лишь догадывался, что так есть на самом деле. Впрочем, это значения не имеет.

Некто Мератий, первый советник Прометея, глядя на то, как в первые две сэратии лихо и быстро начинает обосновываться на месте Боудай, только лишь вскользь заметил: «Этот «друг» ачитла далеко пойдет, если не случится что-то такое, что не даст ему это сделать». И с оценкой Мератия трудно было не согласиться. Но что еще стало все больше задевать Прометея, так это то, что Боудай начал искать соратников и лиц, расположенных к нему, чтобы вроде бы заручиться их поддержкой, но на самом деле, как выяснится чуть позже, Боудай рассчитывал на то, что его новые друзья и знакомые отойдут от Прометея. В принципе, Прометей никого особо к себе не приближал, но доверенные лица, конечно, у него были. Одним из них был Мератий, а также Меркий, Исиак, Титарн, Тротон, некоторые другие лица. Даже Гефестий, в то время уже один из подающих надежды воинов высшего звена, не стал скрывать тот факт, что Боудай не только говорил с ним и прощупывал почву по поводу его преданности, но и намекал на то, что он может стать одним из первых лиц за некоторые услуги.

Конечно же Боудай, как опытный царедворец и интриган, не сказал, что это за услуги, но Прометею не надо было растолковывать что к чему. Он и сам видел, к чему движется дело, чем дальше весна сменялась летом, а на его место вот-вот уже намеревалась вступить осень. Время текло, как вода, а в водном зеркале, глядя на отражение, можно было многое усмотреть на лицах элтов, сопровождающих Прометея, из того, что точно не внушало доверия ни им, ни Прометею. Надо было действовать, но так, чтобы не проявить в отношении Боудая своих намерений. Прометей хотел, было, сразу расставить все точки над «и» и указать Боудаю его место, но поначалу, в первые сэратии, Прометей все-таки больше присматривался к действиям Боудая, воздерживаясь от резких движений и заявлений. Более того, что показалось даже странным его ближайшим помощникам, Прометей давал вести игру Боудаю там, где, по их мнению, надо было жестко его остеречь и предупредить. Начали даже поговаривать, что Прометей попадает под влияние Боудая, поскольку становится пассивным и несамостоятельным.

Однако на самом деле Прометей только лишь создавал иллюзию того, что он таков, чтобы в какой-то мере усыпить бдительность Боудая и его свиты. Действовать сгоряча не входило в планы Прометея, хотя почти все его ближайшие соратники советовали попросту выдворить Боудая из Ваалма и не создавать себе лишних проблем. Их Прометей не послушал, решив повести свою игру так, как он до этого ее еще не вел. И в этом ему не могу сказать, что помогали, скажем так, косвенно советовали и наталкивали на некоторые соображения, которые давали Прометею пищу для ума. Ведь у Прометея кроме Урана и других лиц, о которых я веду рассказ, был также еще один помощник, с которым поначалу Прометей не слишком ладил. Итфарон, так звали универсальный мозг-компьютер и его личность, которую он выставлял при общении, поначалу, после смерти Исискрата, не очень-то и признавали Прометея.