До последней капли

Так прошло ещё несколько дней. Тёплая дружеская атмосфера накалилась до того, что уже весь экипаж был настроен против детективов. Стараниями капитана каждому оставшемуся на судне внушили, что с Антоном и Денисом опасно иметь дело. Их закономерно стали сторониться. Даже Малкольм позволял себе фыркать, проходя мимо. Только старший механик оказался достаточно воспитанным, чтобы выслушивать жалобы бедных Карелина с Ветровым. А, может, дело было в его односторонней глухоте. Как знать.

– Вибрации совсем с ума посходили, – мрачно заметил Антон во время ужина.

– Что-то грядёт, – не менее мрачно произнёс Денис.

Стюард отказался носить еду в каюту к двум странным джентльменам, которые запугали его до полусмерти, о они были вынуждены добывать пропитание самостоятельно. Иногда им даже удавалось поесть в офицерской столовой.

– Вибрация – это нормально! – попытался успокоить старший механик детективов, когда дожевал очередную ложку макарон по-флотски. – Я же говорю, в доке всё починят!

Друзья переглянулись и только пожали плечами. Как раз перед тем, как раздался ужасающий гул, будто сотни железнодорожных составов разом сошли с колеи.

– Это ещё что такое? – Ветров аж подскочил со стула, но тут же уселся обратно, потому что судно начало зверски качать.

Со столов полетели тарелки. Пустые стулья сдуло в один угол, потом в другой, и так по очереди. Да и сами столы тоже начали вытанцовывать по намазанной воском палубе. В один момент пароход стал песчинкой в руках стихии. Так вела бы себя ореховая скорлупка на ручье. Но что же это был за ручей, если большое судно раскачало, будто пьяного канатоходца?

– Моя машина! – завопил ирландец и с трудом помчался к выходу, но замер, как только услышал объявление по громкой связи.

– Всему экипажу пройти на шлюпочную палубу! Я повторяю, всему экипажу пройти на шлюпочную палубу. Капитан говорит!

Затем раздался звук брошенной трубки, и наступила оглушительная тишина, чтобы всего через секунду её разорвал безжалостный удар волны о борт.

– Только экипажу? – забеспокоился Карелин, хватаясь за сердце и одновременно за край уезжающего стола.

Последние недели хорошо попили у Антона крови. Говорил же ему Денис – ну не гранатового сока, так винца. Но детектив не слушал, и вот результат.

Старший механик, выразив лицом страшную муку, всё-таки решился на отважный шаг и прокричал:

– Идёмте со мной, сэры!

Прокрутив запорную рукоять, Гудмен вышел навстречу шторму. Волны клокотали под бортом, ветер свистел со страшной силой. Усиленно прикрываясь руками, за старшим механиком проползли детективы. Самый крупный пароход на всём атлантическом побережье болтало как щепку, и не привыкшие к стихии джентльмены судорожно хватались руками за всё подряд, пока наконец не обвились пальцами вокруг металлических перил фальшборта.

Ситуацию это не спасло, но хотя бы уменьшился риск быть выброшенными за борт. Только если руки не соскользнут, конечно.

– Сэр, что за чёрт? – лаконично поинтересовался Дэннис, глядя вперёд.

– Матерь божья, – только и сказал Гудмен.

Вгрызаясь в неспокойные воды, болтаясь как щепка на ветру, подскакивая каретой на ухабах, передняя половина корпуса трепыхалась, что называется, на одних соплях. Будто её хотели отпилить гигантскими зубцами, но остановились у самой цели.

– Это… – старший механик тревожно сглотнул, когда очередная порция солёных брызг попала ему в рот. – Скорее, к шлюпкам!

Покачиваясь в такт разломанному пароходу, Гудмен ринулся к ближайшему трапу и отпер тяжёлую решётку, которая всё это время преграждала друзьям путь на палубы премиум-класса. Антон и Денис скользнули через проём и, не заметив, что старший механик по привычке защёлкнул замок, продолжили неуклюжий бег, пока перед ними не оказалась последняя шлюпка, в которую пытался уместиться весь экипаж.

Матросы, мотористы, офицеры – все по очереди занимали места в не очень просторной лодке. Процессию замыкал капитан. Ему полагается оставлять судно последним.

Но только если все пассажиры уже спаслись.

– Они отдали остальные шлюпки! – закричал Денис. – Их было больше, Антон. Я же помню.

Карелин опустил голову и увидел то, чего никак не мог ожидать. Люди. Много людей с нижних палуб ломились в двери, но те были заперты. Люди отчаянно тянули руки через перила. Люди пытались изловчиться и залезть наверх по переборкам, но самые крепкие моряки сталкивали их обратно, к плебейским отсекам надстройки.

– Что это значит, Гудмен? – прокричал бородатый командир, увидев детективов. – Вы что, не помните мой приказ?

– Ась? – переспросил глухой на одно ухо стармех.

– А ну полезай в шлюпку, – гаркнул капитан, схватив ирландца за шиворот. – Полезай, старая бестолочь!

После смачного пинка под зад старший механик всё-таки оказался в лодке. Он только развёл руками и прокричал: «Простите! У меня жена и дети!»

– Что касается вас, джентльмены, – процедил капитан, нервно облизнувшись, – счастливо оставаться. Малкольм, что встал? Был приказ оставить судно.

– Нет! – внезапно выпалил офицер розовые щёчки, едва не потеряв равновесие от очередного толчка волны.

– О, господи! Да мне плевать, делай, что хочешь! Экипаж, все на борт!

Матросы тут же перестали бить пассажиров и напялили свои спасательные жилеты, чтобы уже поскорее занять места в шлюпке. Им не мог помешать даже молодой офицер со своими попытками отпереть проклятую решётку, которая не пускала пассажиров наружу.

– И вы дадите им погибнуть? – спросил Антон.

Детектив наконец всё понял. Кто-то очень не хотел, чтобы русские гости добрались до Юниона и разворошили там осиное гнездо. Но пожертвовать ради этого сотнями людей!

– Сколько стоила ваша честь? – не дождавшись ответа, выпалил разгневанный Карелин бородачу прямо в лицо.

– Счастливо оставаться, – повторил капитан и, смерив детективов уничтожающим взглядом, залез в шлюпку. – Поехали! Живей, живей!

– Штурвал! – первым спохватился Денис. – Мы без рулевого!

Офицер розовые щёчки, не проронив ни слова, побежал на мостик, чтобы хоть как-то выправить курс судна. Вернее, того, что от него осталось. Никогда ещё парень не чувствовал себя таким живым. Всё это время его будто сдерживала невидимая рука, но перед лицом опасности её тиски ослабли, и душа сама рвалась совершить что-то по-настоящему значимое.

Пароход трясло и швыряло во все стороны. Титаническими усилиями преодолев несколько пролётов, молодой офицер приложил браслет к стойке штурвала и активировал аварийное управление. В глазах потемнело от недостатка крови – очень уж энергозатратная процедура – но парень остался верен долгу и направил судно прямо на волну, чтобы стихия окончательно не уложила корпус на бок.

Отчаянные возгласы пассажиров не давали сосредоточиться. Так что, Антон просто закрыл глаза, и во тьме зрачков вспыхнули тонкие вибрирующие нити. Красные – это напуганные до полусмерти люди. Серые – небо и океан. Мерцающие всеми цветами радуги, разорванные на лохмотья – трещина поперёк судна, которая грозила всех убить. Её мерцание разливалось по корпусу и грозило вот-вот дойти до людей.

– Нити можно сшить, – тихо проговорил Антон, но помощник его услышал.

– Ни за что! – крикнул Денис. – Ты можешь умереть!

– Мы и так обречены.

– Откуда ты возьмёшь столько крови? – пытался Ветров достучаться до своего друга, но Карелин его уже не слушал.

Детектив опять закрыл глаза и позволил своему разуму отделиться от тела. Уже через секунду пароход опять качнёт, и оно завалится на бок, но Денис удержит Антона от падения. Денис надёжный.

Пройдя до миделя, Карелин уселся на корточки и начал сшивать нити одну за другой. Жаль, детектив сразу не догадался, чем всё обернётся, но зато сейчас он мог это исправить. В ментальном отпечатке рук появилась тонкая иголка, и осталось только скрепить разделённые части корпуса покрепче.

Пароход надо было обшить со всех сторон. Спустившись в самый низ, Тони увидел, как серые нити собрались в носу и корме, ломая судно пополам.

Пока детектив заделывал трещину, его лицо теряло цвет. Ветров держал тело друга в руках и наблюдал, как их обступают пассажиры. Дети перестали кричать. Взрослые больше не прощались друг с другом. Они напряжённо ждали спасения.