Нарисованные шипы не ранят

Нарисованные шипы не ранят
Андрей Потапов

Небольшой рассказ, написанный для прошлогодней "Грелки". Фантазия на тему взаимоотношений мужчины и женщины в отдельно взятом уголке воображения.

Андрей Потапов

Нарисованные шипы не ранят

Открыть глаза оказалось легко. Словно он всегда это делал.

Кромешная тьма стала чуть менее кромешной. Тусклый полумрак пещеры – вот, что полагается новорожденному вместо тепла утробы. Тем более, если никакой утробы и не было, а ты сразу появился тридцатилетним мужиком без трусов.

Первым позывом было встать и оглядеться. Правильно – к чему его подавлять, если можно встать и, чёрт возьми, оглядеться? Каменистые своды смыкались над головой, оставляя маленькую щель, через которую проникал свет. Что там снаружи, интересно. Может быть, солнце? Или огромная лампа, над которой склонился ещё более огромный учёный, изучая результаты своего безумного эксперимента?

Мужчина понял, что его больше заботит, откуда он знает все эти словечки. Пока что за свой недолгий век он успел увидеть только ровную, неестественно гладкую стену и кусок уголька на земле.

Еды нет, развлечений нет, даже опорожниться негде. В таких условиях человека тянет к искусству.

Мужчина поднял уголёк и покрутил перед собой. Обычный графит, который пачкает руки. Провёл линию. Щербатый камень отозвался приятным звуком, словно шпатель скользит по стене усталой квартиры. Какую-то секунду прямая оставалась на камне, а потом, обретя объем, соскочила вниз.

Что за дела?

Мужчина в недоумении крутил перед собой простенькую трость, атрибут настоящего джентльмена. Даже в отсутствии одежды она умудрилась придать атлетичной фигуре некий аристократизм.

Поймав себя на том, что позирует, мужчина выпустил палку из рук. Ничего не было. Повезло, что обошлось без свидетелей.

Интересно, что ещё может эта штуковина?

Со стены шлёпнулась новая прямая. Видимо, у разработчиков туго с фантазией, потому что опять получилась трость. Или уголёк искренне считал, что необходима запасная. Вдруг первая сломается.

Хоть мама и не могла сказать ему этого, мужчина всё равно решил, что он не дурак. Если так и рисовать графитом, он в конце концов сотрётся. Голодная смерть – не лучший исход. Нужно найти способ понадёжнее.

Следующим заказом для странного камня стали ручка и лист бумаги. Точнее, прямая покороче и прямоугольник – на что хватило навыков. Но технологии не дошли ещё до того уровня, и мужчина обнаружил под ногами глиняную табличку со стилусом в придачу.

Шутники!

Ладно, клинопись – так клинопись. Закусив язык, мужчина принялся водить указкой по первобытному планшету, изображая выход из тесной пещеры. Клаустрофобии у него, конечно, не было, но всё равно как-то не по себе.

С каждым новым штрихом камни скрежетали от возникающих трещин, будто невидимая рука распорола нутро клетки. На той самой стене, из которой выпрыгнуло две трости, образовалось углубление, впуская всё больше света извне. Плита гулко втянулась в землю, открыв арку в полный человеческий рост.

Мужчина вышел, жмурясь от слепящей белизны. На пару с каменной коробкой они стояли посреди великого ничто. Хорошо, гравитация в наличии, а то бесконтрольно летать по пустырю было бы не так приятно.

Слабые зачатки научной мысли подсказали, что чудес не бывает. Это в Средневековье считали, что жизнь возникает сама по себе из мусора, но противоречия с религией не видели. Мужчина знал точно: появиться из пустоты он не мог. Даже для последнего невежды это слишком. Волевым решением человек пошёл вперёд в поисках края Вселенной, периодически оглядываясь на свою пещеру. Каменная коробка отдалялась всё сильнее, пока не сгинула за условным горизонтом. Мужчина вздохнул и зашагал дальше, но упал, вписавшись лицом в гладкий параллелепипед.

Пустота не бесконечна!

Только замкнута на самой себе.

Подобрав табличку, мужчина принялся ожесточённо рисовать сюжет, знакомый каждому с детства: поросшая травой лужайка, аккуратный домик с дымом из трубы и непропорционально большое солнце. Как только глина впитала последнюю деталь, из преступной белизны выросла зелень, пещера стала пряничным домиком, а небо налилось голубым, радостно приветствуя сияющий диск.

Островок загородной жизни посреди всё той же пустоши.

Стало неуютно. Какими бы фантастическими возможностями ты не обладал, они не скрасят одиночество. Ещё несколько штрихов – и возле дома оказался человечек. Вот бы табличка воспринимала сложные белковые структуры. А то состряпает какую-нибудь печеньку с ножками и успокоится на этом.

В нескольких шагах появилась женщина. Симпатичная. Но, к сожалению, одетая. Вот же целомудренная хрень! Мужчина вспомнил, что сам щеголяет нагишом, и залился густой краской.

Звонко смеясь, женщина забрала табличку и нарисовала пару штанов. Пояс обтянула приятная на ощупь ткань, скроенная точно по размеру. Как пить дать – лён. Только сразу мятый. Мужчина вместо благодарности почувствовал прилив гордыни и отнял стилус, чтобы сделать себе одежду самостоятельно. В руки приземлился спортивный костюм из лютой синтетики на два размера больше.

Вот как они это делают?

Не поступаясь принципами, мужчина снял штаны – чего она уже там не видела – и натянул стрейчевый балахон. Пусть и нелепый, зато свой.

Женщина, фыркнув, развернулась и ушла ко второму острову, который выплывал из небытия прямо на глазах. А помогали ей в этом лист бумаги и ручка! Пока мужчина переодевался, она успела нарисовать себе средства к существованию – какие сама хотела, а не что получится.

Её островок выглядел куда живописнее. К уже знакомому пейзажу добавилась переливчатая гладь реки, а траву усыпали разноцветные бутоны цветов, чьи названия мужчина, при всей своей эрудиции, не знал.

Жить в пряничном домике не очень удобно: его запросто может смыть дождём. Поэтому женщина не поленилась и в деталях обозначила каждое бревно, получив приличную избушку. Ну точно Баба Яга. Ведьма!

Мужчина украдкой приделал к хижине курьи ножки, с восторгом наблюдая, как домик поднимается с земли. Сначала неуверенно, кренясь на левый бок, но с каждой секундой осваивая непростое бремя своего биологического вида. Женщина, если и обиделась, виду не подала. Всё так же улыбаясь, она обнесла островок высоким забором, который мешал визуализировать фантазии о её быте.

Удивительно. Всего через пару минут существования устроить радикальную эмансипацию на ровном месте. Надо было создать мужика и ящик тёмного нефильтрованного. Сидели бы себе, потягивали варево в два горла, а не это всё.

Лучше просто её игнорировать. У самого поле непаханое. Да и в животе урчит.

Мужчина изобразил яблоко. Почему именно его – сложно сказать. Возможно, подсознательно вспомнил Адама и Еву. Так, ребро на месте. Уже хорошо. Впившись зубами в румяную шкурку, мужчина почувствовал наплыв сладкого сока и дурацкие семечки. Ну почему у него всё получается с изъяном. Наверное, и трость бы на первом шаге сломалась. Но теперь уже не важно, ведь оба экземпляра стали частью пряничного домика.

Забор надёжно скрывал островок женщины. О происходящем за его кольцом можно было догадываться только по странным звукам. То петух раскукарекается, то собака залает, то кот замурлычет. А сейчас что, простонал осёл? Любопытство взяло верх. Как теперь жить, не зная, что там у соседки?

Мужчина принялся рисовать стремянку. Сначала проведём две параллельные прямые, а теперь нарежем их короткими перекладинами. Глина уже потихоньку твердела, и получалось криво. Может, сначала сделать свежую табличку? Рука на секунду остановилась. Неловкие линии втянулись, и на землю упали ручка и блокнот.

Он же рисовал совсем другое!

Ладно, чего обижаться. Получилось даже лучше, чем мужчина предполагал.

Новая попытка изобразить стремянку далась легче, и уже через минуту мужчина крепко обхватил руками деревянную лесенку. До забора, вроде, было недалеко, но постоянно изгибающаяся ноша увеличила ощущаемое расстояние вдвое.

Длина получилась идеальной. Стремянка шла почти до самого верха, но совсем чуть-чуть не доставала. Может, его даже не заметят.

С первой же ступенькой стало страшно.

Откуда у мужчины всего парой часов от роду акрофобия? И почему он вообще знает это слово, хотя книжек в глаза не видел?

Стремянка прогнулась лукавой ухмылкой. А ведь ползти метров десять, не меньше. Стоило нарисовать более совершенное устройство, но мужчина боялся, что сложная инженерная конструкция сразу же развалится. Всё-таки, он не технарь.

Для успокоения молодой человек стал представлять, что же может быть за забором. Пока что на ум приходили только бременские музыканты. Непонятно, почему. Воображение живо подкинуло образы певучих животных, а вместе с ними…

Оступившись, мужчина обнял стремянку. Она себе и Трубадура сделала?

С удвоенной силой полез он вверх, уже не реагируя на покачивания низкокачественной древесины. Острые колышки становились ближе, и вот наконец взгляд перемахнул через стену непонимания.