Форс-мажор – навсегда!

Полевой командир Къура, отрезавший федералам детородные органы (ты, пес неверный, и на том свете детей не заделаешь!).

Полевой командир Къура, вспарывающий федералам животы, набивая их глинистой грязью (землю нашу захотел?! возьми!).

Полевой командир Къура, практикующий групповую отработку каратэшных ударов на пленных федералах, забивая насмерть (спецназ, да?! покажи, чему тебя научили! мы тебе тоже кое-что покажем, тоже кое-что умеем!).

Какой невыносимый кошмар навообразил Даккашев по поводу дурацкого деревянного кольца с дурацким куском брезентового ремня?! И ведь самое обидное – не спросишь у него: слышь, расскажи, а? нет, просто профессиональный интерес! вдруг в дальнейшем пригодится… Не спросишь. Раскрываться при блефе негоже.

Пусть уж пуганая ворона Къура, будучи обменен на пару-тройку наших пацанов-первогодков, распускает проверенный на своей шкуре слух: среди урусов есть один капитан, волк! берет деревянное кольцо на ремне, к стене прибивает и…

Да что «и…»?! Что «и…»?!

Не спросишь…

Развязывать языки – тонкое искусство. И не меньшее искусство – при этом свой язык прикусить.

Петя Сидоров (Сидор Иванов, Ваня Петров) дурака не валял и несгибаемого партизана из себя не корчил. Он – всю правду! Он – как на духу! Паспорт там, сличайте, сличайте.

Ёханный бабай! Действительно, Петр Сидоров. Еще Иванович к тому же. 1978-го. С-сопля призывного возраста! «Грозный тембр»! Почто не в армии? Закосил? Здоровьишком слаб?

Здоровьишком верзила на данный момент был и впрямь слаб: прокушенное запястье кровоточило изобильно и безостановочно… другой неповрежденной рукой он прижимал в паху – уй, блл…льно! ну фингал – мелочь, а неприятно, и затылком изрядно дюбнулся, когда рухнул.

Совершенно разучилась группироваться нынешняя молодежь – не в бандформирования, а при падении.

«Сначала научись падать, потом тебе покажут, как ронять других…» – азы единоборств, преподанные Артему на учебной базе в Красноярске. Истинно, истинно!

Язык, главное, у Пети не отнялся с переляку?!

Паспорт паспортом, но прописка в нем по Красным Фортам, не по Сибирской. И что Петя забыл-потерял в чужой (в чужой! понял, пацан?!) квартире? Слушаю тебя, парень, слушаю. Или «спецсредство» по новой применить? Как?

– Н-н-н…

Притихший-затаившийся Архар пострашней колечка с обрывком. Малолетний верзила то и дело непроизвольно озирался на чудо-юдо в футляре. Архар, без спросу прыгнувший в подъезде из сумки, не стал от этого более опознаваемым для гражданина Сидорова – чудо-юдо, короче… неизвестное.

Неизвестное пугает…

Потому Токмарев поверил на слово.

Да, квартира продана и куплена с соблюдением всех возможных и невозможных формальностей.

Да, Петя Сидоров здесь лишь охранник за двести баксов в месяц и ни малейшего понятия не имеет о судьбе предыдущих квартиросъемщиков.

Да, с владельцем бывшего токмаревского гнезда сейчас никак не связаться, только завтра, где-то поутру, часов с одиннадцати-двенадцати.

Да, но!..

Артем не вчера родился, он в курсе, насколько чисты сделки по недвижимости. De jure комар носа не подточит. De facto бандитский грубый наезд или мошеннический мягкий подход. Но с одинаковым исходом: в лучшем случае прежний хозяин кубатуры – бомж, в худшем – потеряшка, то бишь труп, но не обнаруженный… а то и обнаруженный, но труп.

Артем не вчера родился, он в курсе, насколько щепетильны бандюки при выборе как объекта, так и субъекта. Объект – желательно в старом фонде. Субъект – желательно спившийся и одинокий, вариант – доверчивая дура без мужа, материально отчаявшаяся вдова.

Артем не вчера родился, он в курсе, насколько недосягаемы-неподсудны фирмачи, расширяющие жизненное пространство под свои офисы. Вздумай бывший хозяин обратиться в суд за восстановлением статус-кво, противостоять ему будет организация, укомплектованная юристами-крючкотворами высокой квалификации. И останется истец не только обделенным, но и обделанным.

При всем при том Наталья никак не доверчивая дура и… не вдова. Чтоб бандюки покусились на жилье действующего сотрудника правоохранительных органов? Пусть и в отсутствие оного… Вернется ведь рано или поздно и бездействовать будет? На то сотрудник и действующий, чтобы… не бездействовать. И совсем необязательно через суд, не только через суд…

Капитан Токмарев ранее значился в спецназе Главного управления исправительно-трудовых учреждений (ГУИТУ). Функции те же, что у роты оперативного реагирования.

Братва, мотающая срок, между собой именовала тот спецназ – «хоккеисты». Именовала с ненавистью и со страхом.

Пусть ненавидят, лишь бы боялись.

Боялись…

Случись в местах лишения свободы бунт, подразделение тюремного спецназа реагировало оперативно, влетало на зону в устрашающих масках-шлемах с во-от такими дубинами-«клюшками» и безжалостно плющило невменяемую массу, вменяя: ведите себя хорошо, урки туберкулезные! Дюжины «хоккеистов» хватало на усмирение тысячи остервеневших зэков. Еще неизвестно, кто там кого переостервенит.

…Один? Без дураков?! А «крыша» твоя?

Оклемавшийся страж Петя пытался выяснить минимум, необходимый по понятиям. Ладно, наехал бычара, силу показал – теперь объявись, кто за тобой стоит, командиры «стрелку забьют», перетрут тему и… уж как поладят между собой.

Токмареву бандитский новояз претит больше, чем вайнахское горловое бульканье. Говорите по-русски! Не по-новорусски! И насчет понятий – они у Артема коренным образом разнятся с бандитскими.

Да, он один. И здесь, сейчас – без дураков, если не считать поверженного верзилу. А крыша токмаревская – вот она, над головой, в квартире, доставшейся от родителей. И здесь, под этой крышей, должны быть жена и сын Артема Токмарева. Где они, засранец?!

Оклемавшийся страж Петя искренне поразился, искренне посочувствовал. Поразился вопросу о какой-то жене, о каком-то сыне. Откуда ему знать?! А посочувствовал не по поводу пропащих жены и сына, а по поводу бесшабашности нежданного визитера. Вот так вот один пришел, без «крыши», натворил делов… уже натворил, братан, уже натворил, уже наехал! Ты, братан, знаешь, на кого наехал? Он, Петя, здесь всего лишь стенки охраняет, но «крышу» этим стенкам обеспечивает Кайман, сам Кайман! Когда Кайман узнает, что на него наехали, Петя не позавидует тебе, братан. И не помогут, братан, ни приемчики твои, ни зверюга в сумке, ни «пушка». Кстати, братан, верни «пушку», пока не поздно, – она за командой Каймана числится. Зачем лишние проблемы, братан? Их у тебя теперь и так – о-о-о! Синяк у Пети сойдет через неделю, и укус заживет, и яйца отболят, а вот ты, братан, попа-а-ал, крупно попа-а-ал! Про Каймана не слышал?! Не местный? Теперь услышишь. И увидишь. И… нет, не завидует тебе Петя, не завидует.

– Где телефон? – проигнорировал Артем причитания (угрожающие и жалобные одновременно).

– Там… Зачем? Звони не звони – Кайман тебя… «Пушку» верни! Стрелять не буду. Слово!

– Заткнись, мясо! – цыкнул Артем. – «Пушка» детям не игрушка! Вякнешь без спросу – убью!

Он прослушал всю кассету автоответчика. Сообщений почти никаких. Кроме собственного, последнего на пленке, еще два: первое – о готовности каркаса и, мол, когда привозить; второе, короткое, короче некуда – властное: «Это – Жуков! Трубку возьми, придурок!»

– Номер?! – громыхнул Токмарев.

– Чей?

– Жукова, придурок! Не знаешь такого?! Ну?!

– З-з-зн-н не зн-н…

– Убью! – зло повторил Токмарев.

Петя Сидоров из двух зол выбрал меньшее – продиктовал. С девятки начинается, значит, «трубка».

– Он кто?! – продолжил давление Токмарев.

– Дед… Ну типа прораба…

После набора номера телефон, потусторонне пропищавшись, сообщил нечто на английском, потом на русском: