Обратно на небо. Том 2

Изящная мамаша ударила по столу тонкой ладонью с такой силой, что массивная столешница чуть не переломилась. Дочь на замечание даже не отреагировала. В этот момент я отправил в рот несколько крупных икринок, которые оказались жгуче холодными, а по вкусу напоминали свиное сало с чесноком.

Мы с хозяйкой недолго рассматривали дверь, за которой скрылась Эра.

– Несносная девчонка…

– Это по-итальянски? – ухмыльнулся я, сражаясь с аморфной силиконовой луковицей, оказавшейся почти бесвкусной.

– Что? – хмуро переспросила Анхел, поднимая опрокинутый бокал.

– Какой это язык?

– Это плохой язык. Ее отец так выражается. Мы запрещаем ей произносить эти слова, хотя их значение остается тайной и для меня.

Молча кивнув, я принялся наблюдать, как хозяйка вытирает салфеткой пролитую на стол странную жидкость цвета борща. Тем временем в комнату неслышно вплыли две одинаковые молодые служанки и помогли навести порядок, после чего исчезли, точно их и не было. Мне страшно захотелось расспросить Анхел о личности ее таинственного супруга, который умеет ругаться по-итальянски. Любопытство грызло лютым зверем, но что-то подсказывало, что подходящий для таких расспросов момент еще не настал.

– Я ожидала, что ты странный, но не настолько! – посмотрела на меня хозяйка из-под своей длинной белой челки.

От этого взгляда у меня предательски участилось дыхание.

– Что ж! Здесь все считают меня странным. И у каждого на то свои причины.

– Как можно вступать в противоборство с человеком, которого считаешь опасным преступником, зная, что боевых навыков у тебя нет?

– Трудно сказать. Испугался, наверное.

– Испугался?

– Да… но не настолько, чтобы забыть, что иногда блеф сильнее пули, а совесть мучительнее смерти. Все-таки со мной была женщина и четверо детей…

– Четверо прекрасно подготовленных вооруженных бродяг и та женщина, которая голыми руками задушила опытного бойца?

– Да… – Мой взгляд упал на край белой тарелки, горевший в луче солнечного света. – Неужели это сделала она?

– Ну, а кто же, если не ты?

Действительно, кто бы это мог быть, кроме нее? Возможно, это сделали какие-то разбойники, устроившие засаду в ночном лесу. Или Тетрикс повесился сам, не выдержав нашего общества. Хороших версий у меня не было.

– Аксель Фобос говорил мне, что Эра особенная, – произнес я, глядя, как хозяйка наливает в чашку желтую похлебку из супницы, – Он меня заинтриговал.

– Каждый человек в чем-то особенный, – Анхел передала чашку мне, а следом протянула твердый ломоть, похожий на ржаной тост.

– Согласен, кивнул я, принимая угощение, – Но не о каждом так подчеркнуто это говорят.

– Пусть говорят, – мягко кивнула хозяйка, – Всем необходимо хорошо подготовиться встретить ту, кем она когда-нибудь станет. И ей тоже.

Дверь снова открылась, и в столовую ворвалась Эра, потрясая над головой моим револьвером. Улучив момент, я зачерпнул ложкой желтую похлебку, сильно напоминавшую взбитый блендером том ям.

– Эх, я, дырявая башка!.. – виновато улыбнулась девушка, – Вот, возвращаю.

– О! Благодарю, – откликнулся я, скользнув взглядом по барабану.

Патроны были на месте.

– Ты сказал, что твое оружие – это слова, – вернулась к старой теме Эра, потянувшись ко вторым блюдам. – Разве словом можно убить зверя?

– Зверя – нет, – покачал я головой, прихлебывая супчик. – Он слов не понимает. В наши города, туда, где я жил раньше, дикие звери не заходят. Есть бродячие кошки и собаки. Иногда лисы. Они почти неопасны, если не считать всякой заразы.

– А вот человека ранить и убить словами очень даже можно. – Взгляд Анхел на секунду замер, и она положила приборы. – Уж поверь мне!.. Можно сказать такое, что человек пойдет и сведет счеты с жизнью. Или… вот живой пример: нашего гостя чуть не сгубила обычная клевета.

– Кажется, вы уже знаете обо мне больше, чем я сам, – решив добавить в разговор немного юмора, произнес я.

Отчаявшись отгрызть ломоть, похожий на тост, я сунул угощение в чашку из-под супа. На мою попытку пошутить собеседницы не отреагировали.

– Конечно, знаем, – загадочно вскинула брови хозяйка, обмакивая тост в похлебку, отчего он мгновенно стал мягким, будто суфле, – Знаем, и во всех подробностях. Благодаря Пещерным стражам. Если бы не они, то мы долго искали бы правду и, скорее всего, наказание пришлось бы понести тебе.

– Пещерные стражи? – пробормотал я.

Что-то сильно резануло мне по мозгам. Ни говорить, ни даже думать о них мне совсем не хотелось. Обрывки, казалось бы, свежих воспоминаний никак не складывались в единую картину и рассыпались, точно фигурки из песка, чуть только возьмешь их в руки.

– Не старайся, – остановила Анхел мой мыслительный процесс. – Как бы ты ни хотел поговорить о них, у тебя ничего не получится. Это необходимая часть процедуры. Так надо. Сейчас принесут десерт.

Х Х Х

Сильный ветер покачивал открытый самодельный драндулет Уди, бренча плохо закрепленными листами металла. Струи дождевой воды привычными маршрутами бежали по ржавеющим желобкам и вмятинам. Кроме железа и нескольких деревянных досок в этом автомобиле не было ничего. Даже подушки для сидения и некое подобие тента, защищавшего пассажиров от солнца, убирались на время беспощадных местных штормов. Любая случайно забытая в машине тряпка могла бы из-за ураганного ветра опрокинуть весь автомобиль. Даже теперь, когда из машины убрали всё, её явно снесло во время шторма на тротуар, где она уперлась в здание кассийского банка.

Машина соседей стояла на площади уже сутки, но до сих пор Эму упорно избегал контакта со всеми, кто на ней приехал. Дальнейшая самоизоляция могла быть воспринята обществом как проявление слабости, и после очередной верховой тренировки он решил-таки сопроводить свою поисковую группу в таверну на завтрак.

Там, в обеденном зале, околачивались около трех десятков кассийцев и гости. Подопечные Эму жались по сторонам, а заводчане сидели за отдельным столом, вокруг которого наблюдалось обширное пустое место. Пахло подгоревшим жиром и прокисшими тряпками. Помимо старых знакомых, в группе людей Милоша Эму заметил двух новых девушек и троих чумазых, но довольно симпатичных детей, выглядевших по земным меркам года на два. Из-за грубых эскимосских меховых курток угадать пол детей не представлялось возможным, а орали и елозили они так, будто все были мальчиками.

– Эд, дружище! – поспешно вскочил навстречу вошедшему коллеге Милош с горестно вытянутым лицом и распростертыми объятиями. – Мне очень жаль!

– Соболезнования приняты, – сухо ответил Эму, оттолкнул гостя и обратился к работникам таверны: – Эй, рядовые Карма! Что у вас тут за помойка? Почему так грязно? Кого наказать?

– Не держи на меня зла, пожалуйста! – ответил Грабовски, глядя на коллегу глазами голодного спаниеля. – От моего дурного языка вечно одни беды.

Кассийский глава с усмешкой посмотрел на Милоша.

– По-твоему, это просто беда?

– Да, да! – быстро закивал тот. – …В смысле, конечно же, нет! Это настоящая трагедия. Благороднейшая девушка не перенесла позора…

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, Милош, – отвернулся от него Эму, скривив лицо в презрительной гримасе, – поэтому лучше просто замолчи. Я не хочу тебя слышать.

– Зря ты так, – раздосадовано покачал головой инструктор заводчан. – Мы же в одной команде!

– Мне нет никакого дела до твоих представлений о командной игре. Этот разговор окончен. Уйди с глаз моих. Дай поесть.

Терпеть присутствие Грабовски в городе, сталкиваться с ним в таверне – все это были цветочки. За окончательным переездом заводчан в город Кассию должна была последовать работа над проведением совместной поисковой экспедиции. Как делать общее дело с человеком, с которым не хочется иметь ничего общего, Эму только предстояло решить, и на первую встречу по этому вопросу он отправился, до конца не понимая, чем она вообще может закончиться.