Ведьмак Гера. Город мертвых

– Да может живы? – спросил Митрич с надеждой, посмотрев на него.

– Ну, ладно, пойдём, посмотрим, что там… тем более, я вижу, тебе неймётся разузнать, – Герасим едва заметно улыбнулся одним уголком рта.

– Да надо бы! Пошли, раз ты не против! – Митрич, довольно «крякнув», прибавив ходу, но тут же переменился в лице, погрустнев. Ещё бы, скорее всего, никакого повода для радости не предвиделось…

Пройдя шагов с пятьдесят, может, чуть больше, ведьмак тоже посерьёзнел: дотронувшись рукой до шеи, он внимательно осмотрел на выгоревший дом, от которого остались одни стены, да крыша. Митрич, кажется, лишился последней надежды обнаружить живых. Глубоко вздохнув, проводник подходил к дому медленно, словно нехотя.

И тут в окне показалась маленькая рыжеволосая головка! Сквозь кусок стекла, торчащий в раме, на ведьмака смотрела девочка, которая положила руку на обгоревший подоконник. «Помогите, помогите!» – закричала малышка, заливаясь слезами.

– Ах ты, господи! Иришка! – радостно воскликнул Митрич, и собрался было бежать к дому, но его остановила рука ведьмака, который почему-то не спешил выручать малютку. – Ты чего?! – возмутился он и крикнул: – Ириша! Беги к нам!

– Стой, говорю, пусть сюда идёт! – снова придержал его Герасим.

Головка Иришки, торчавшая в окне, исчезла и через мгновение девочка, одетая в белое платьице, выбежала из обгоревших развалин и понеслась к взрослым, смеясь и радостно улыбаясь, правда, смех её казался каким-то вымученным, притворным.

– Ты чего, Гера, обалдел?! Помочь надо! Это ж Алёны Ильиничны девчонка! Что ж теперь осталось у внученьки! – возмущался Митрич, побагровев.

– Внученьки-внученьки… – передразнил Герасим, смотревший не отрываясь на маленькую девочку, которая была уже шагах в десяти, –… хуй тебе в рученьки! Стой рядом!

В одно мгновение Герасим бросил на землю свой чемоданчик, выхватил серебряный меч и сделал знак аард левой рукой! Мощный телекинетический удар попал прямо в девочку! «Внученька» рассыпалась, превратившись в кучу пепла, которую тут же развеял подувший ветер.

– Что… что ты сделал, Гера?! Что это такое, а? Как, как это? – забормотал Митрич, находящийся в состоянии легкого ступора.

– Я сделал знак аард, – проговорил Герасим, оглядываясь по сторонам, – но ты об этом не думай! Смотри во все глаза и кричи, если увидишь внученьку! Да от меня не отходи!

Только ведьмак предупредил ошалевшего Митрича, как у того за спиной в буквальном смысле «надуло» внучку Алёны Ильиничны! Тысячи пылинок собрались в единое целое, образуя маленькую фигурку, у которой появились рыжие волосы, голубые глаза, полные губы, искривившиеся в злобном смехе. Девочка бросилась к Митричу и едва успела схватить за ногу! К счастью Герасим успел вовремя сделать знак ирден – под ногами ребенка появилась магическая пентаграмма, удерживающая «внученьку» на месте.

Митрич скривился от боли и поскорее отошел в сторону, глядя то на девочку, то на раненную ногу. Одного её прикосновения оказалось достаточно, чтобы продырявить штаны и обжечь ногу. Кожа, которой коснулась маленькая ручка, покрылась красными волдырями.

– Жжёт, сука… – простонал Митрич.

– Ничего, жить будешь, – сказал ведьмак, бегло осмотрев рану.

Ведьмак взмахнул мечом и нанёс мощный удар снизу, рассекая чудовище пополам! Создание, принявшее облик ребенка, рассыпалось в груду тёмного пепла, из которой тотчас надуло старушку лет шестидесяти, одетую в цветастую кофту и чёрную юбку, которая дёрнулась было в сторону, но магическая ловушка ирден надежно удерживала её на месте.

– Подожди, подожди, мужчина, чего-ты… – затараторила старушка.

– Ильнична… – удивлённо прошептал Митрич, забыв о ране.

Герасим нанёс старушке два быстрых удара слева и справа, разрезав полное тело, из которого посыпался серый пепел, словно песок их прохудившегося мешка. Создание заскрежетало зубами, изрыгая проклятия, но они оказались бессильны против ведьмака, размахивавшего мечом. После десятка-другого ударов от старушки осталась только кучка пепла, лежавшая в потухающем знаке ирден.

Ведьмак подождал немного, ожидая увидеть очередное воскрешение существа, и убрал оружие за спину. Подняв чемоданчик, валявшийся на траве, он показал Митричу «Ваську»:

– Видишь? – он вытащил медальон, висевший на цепочке. – Эта вещица реагирует на чудовищ и магию. Как ты понимаешь, кот Васька и сейчас не подвёл!

– А что это было? Дьявольщина какая-то! – Митрич испуганно посмотрел на кучку золы.

– Это всего лишь пепельник – дух, который может появиться там, где люди сгорели. В любом случае это создание мертво, не бойся, – успокоил его Герасим. – Представляешь, сколько этих засранцев в своё время бегало по средневековой Европе после охоты на ведьм?! Пепельник – существо довольно опасное для человека, но слабое и глупое. В общем, забудь о нём, благо ведьмак Гера сделал мир чище и светлее!

– Во, дела… нога только побаливает, – пожаловался Митрич.

– Ну, вроде ничего серьёзного, он тебя еле тронул, – Герасим осмотрел рану.

– Надеюсь… жаль обработать нечем… ладно, пойдём уже!

Митрич кивком позвал ведьмака за собой и отправился в путь. Шагая мимо сгоревшего дома, он горько вздохнул, посмотрев с опаской на жилище, уничтоженное огнём. Герасим топал чуть позади, погрузившись в собственные мысли: «Так… оказывается, кот Васька работает как часы! И, тем не менее, местные зомби его совсем не впечатляют – в лесу медальон даже не шевельнулся, хотя должен был дёргаться изо всех сил… Получается, в них нет ни капельки магии? Нет-нет-нет, не может этого быть… скорее всего, я чего-то не знаю. А что если они все – пришельцы и та хреновина действительно прилетела к нам из далёкого космоса? Нет, нет, вот, теперь точно нет! Митрич же сам видел, как живые люди умерли и восстали… твою мать, во что я ввязался? Может, ну его на хрен, вернусь, отсижу десяточку, как настоящий русский интеллигент! Мда… ясно одно – ни хрена не ясно!»

Митрич начал расспрашивать Герасима о знаках, которые впечатлили его ничуть не меньше пепельника. Ведьмак рассказал ему про аард – мощный телекенетический удар, сбивающий с ног и оглушающий, если повезёт, игни – поток огня, сжигающий врагов, квен – защитную оболочку, поглощающую любой урон, ирден – магическую ловушку и аксий – чары, вызывающие помутнение разума, из-за которого очарованный враг готов разорвать любого, кто посмеет напасть на заклинателя. Герасим прервал свой рассказ, почувствовав запах канализации:

– Митрич, воняет тем самым, значит, мы почти пришли? – предположил он, втягивая носом воздух.

– Ничего себе у тебя нюх! – проводник удивлённо посмотрел на ведьмака. – Я вот ничего не чувствую пока, но скоро завоняет, ох, мама не горюй…

С каждым шагом запах канализации усиливался. Вскоре Митрич тоже почувствовал неповторимый «аромат», витавший в округе. Минут через пять он стоял у крутого спуска в овраг, показывая Герасиму обвалившийся канализационный туннель, из которого вытекала река нечистот.

– Гера, тебе туда, – говорил Митрич, кивая на вход в царство вони, который образовался после обвала коллектора. – Иди до упора, потом направо, пока не выйдешь к другому коллектору. Повернёшь налево и топаешь прямо до упора! Как упрёшься в стену – направо топай. Там увидишь лестницу, сваренную из арматуры и вылазь наверх. Понял?

– Понял. И куда меня приведёт эта лестница? – Герасим вопросительно посмотрел на Митрича.

– В квартал, где живёт моя сестрёнка старшая – Ленка-то. Хотя, по хорошему, Елена Дмитриевна уж – она в этот мир пришла раньше меня на десять лет, теперь уж ей пятьдесят пять годков! – Митрич полез во внутренний карман рубахи, вытащил оттуда конверт и протянул ведьмаку. – На! Отдашь ей, да поцелуй от меня по-братски!

– Спасибо тебе, – поблагодарил Герасим, убирая конверт, – передам, поцелую и всё прочее с наилучшими пожеланиями. Ну ладно, прощай, может, свидимся ещё!

Ведьмак приготовился спрыгнуть в овраг, но Митрич остановил его, тихонько схватив за руку:

– Погоди! Лена моя живёт в доме номер три по улице Кленовой, понял? Квартира шесть. Ты там рядом вылезешь, долго искать не придётся.

– А ты уверен, что лестница там? – Герасим снова посмотрел вниз, выбирая, куда лучше спрыгнуть.

– Да куда она денется! Её ж Стёпка сам варил из арматуры, да потом и приварил – у него портативный агрегат есть, мужик-то мастер на все руки и голова у него – золото просто! – воскликнул Митрич, улыбнувшись.

– Ничего себе… насколько я знаю, для сварки нужен трансформатор, до хрена электричества и прочая там вся техника… откуда у вас это всё, если вы тут живёте закрытым мирком? – Герасим посмотрел на Митрича удивлённо.

– Да у него чего только нет! Я ж говорю, голова у мужика золотая! Он даже себе ноутбук собрал, который от солнечной батареи работает, представляешь?! Даже фильмы какие-то на нём смотрели они всей деревни с флешки-то его, да фотографии… Стёпка, он и в компьютерах шарит, и в электронике любой! Гений, мать твою! – воскликнул Митрич, задорно хлопнув в ладоши.

– Да уж, действительно, ничего не скажешь, – Герасим покачал головой. – Ладно, мне пора! Прощай, Митрич!

– Прощай Гера! Эх, хоть бы забрали нас всех отсюда… – Митрич тоскливо вздохнул, лелея мечту о возвращении в цивилизованный мир.

– Заберут, будь уверен! Давай, будь!

Попрощавшись, ведьмак ловко спрыгнул на дно оврага и бесшумно приземлился на мягкую землю. Дальше его ждал канализационный туннель, смердевший самыми отвратительными «ароматами». Впрочем, судьба не предлагала Герасиму выбирать – это был единственный способ обойти пограничные посты мертвецов, а сталкиваться с толпой хозяев города ему совсем не хотелось, по-крайней мере до тех пор, пока он не выяснит, что здесь происходит.

Вонючая речка текла строго по центру туннеля, между двумя бетонными «берегами», тянувшимися вдоль стен справа и слева. Ведьмак перепрыгнул ручей, вытекавший из-под земли на белый свет, и заскочил на левый «берег», мысленно поздравив себя с возможностью идти по относительно чистому бетону, который в любом случае был чище зловонной жижи.

Герасим шагал, припоминая указания Митрича, и пиная носками сапог разный мусор, попадавшийся под ногами. Только он задел стеклянную бутылку, которая с шумом прокатилась по бетону и плюхнулась в воду, как его запястье «продрало» – сканер дал о себе знать особым импульсом. Не сбавляя хода, ведьмак нажал кнопку:

– Бонжу-у-р, – проговорил он протяжно.