Как самостоятельно бросить курить и начать новую жизнь

Потому что мира нет!

Нет ни тебя, ни меня! Нет никого.

Есть только одно желание снова закурить!

Я принял решение. У меня нет больше на это сил и терпения! Я не готов! Я не готов больше терпеть! Я чего-то не знаю. Чего-то самого главного, какого-то основного правила в этой кошмарной для меня игре под названием

«Бросить курить – легко».

Руки судорожно, дрожа от нервного напряжения, автоматически выхватывают помятую, порванную сигарету.

Вот! Вот! Вот она, вот она, моя хорошая!

Наконец-то! Щелчок зажигалки!

Мгновение – и все! Все! Вот она, долгожданная, глубокая затяжка сигаретным дымом. И такой едкий, но такой родной и уютный табачный вкус. Дым медленно заполняет мои легкие до отказа.

Наконец-то! Все! Все! Сейчас все встанет на свои места.

Два месяца, два месяца кошмарных мазохистских истязаний. Ура! Наконец-то это закончилось. Какой я был дурак, меня опять обвели вокруг пальца, как ребенка, показав несуществующий, призрачный, легкий путь в никуда.

Господи! Будь, проклят тот день, когда я закурил свою первую сигарету!

Будьте неладны все вы, с вашими якобы легкими и безболезненными способами и методиками бросить курить.

Вы все лжете и лукавите! Попробуйте бросить! И это вы называете легко?! Я посмотрю на Вас! Это же ад! Это кромешный ад!

Господи! Не бросай меня на полпути!

Господи! Дай силы мне, я не откажусь от попытки бросить курить. Только дай мне знак, вооружи в этой, пока неравной для меня, схватке за жизнь! Я не отступлюсь, верь мне!

Верь мне! Верь в меня!

Я не сдамся, я пойду до конца!

ПРЕДИСЛОВИЕ

Эти события произошли примерно через три месяца после того, как в июне 1996 года я потерпел последнюю неудачу в попытке бросить курить, используя очередной легкий способ, обещавший быстрое избавление от табакозависимости.

Я вышел из поликлиники с горьком чувством обиды и досады не столько из-за потраченных денег, сколько из-за осознания того, что и эта попытка избавится от никотиновой зависимости при помощи гипноза и чудодейственных иглоукалываний свелась к тому, что молодой так называемый специалист, торопясь и полувнятно что-то бормотал мне в полутемной комнате о вреде, который несет сигарета, что-то о внутреннем настрое и о том, что в его методике бывают исключения, как бы стесняясь мне сказать, что я и есть это исключение. Еще раз выругавшись и мысленно представив, как много полезных вещей я мог бы купить на эти потраченные впустую деньги, я с горькой досадой осознал, что и эта попытка бросить курить привела лишь к очередной душевной травме.

Быстрым движением руки я нащупал в кармане пачку сигарет, судорожно достав одну, щелкнул зажигалкой, прикурил и наконец-то долгожданно и вожделенно затянулся. Горький и приятный дым наполнил мои легкие, принося с собой небольшое успокоение.

Что-то я делаю не так! Это уже пятая попытка и пятая методика, которая привела меня в очередной раз в никуда. Что-то я делаю не так… Вопрос – что? И где тот, который наконец-то протянет мне руку помощи или хотя бы укажет путь – куда мне идти, чтобы я раз и навсегда отказался от сигареты?

Я в очередной раз затянулся, приступ острого кашля начинал перекрывать дыхание. В голове еще раз мелькнула мысль: нет, я не отступлю, я буду вновь пытаться бросить курить! Назад пути нет. Иначе рано или поздно – смерть. Но сейчас я просто не хотел об этом думать.

Сейчас я хочу забыть все: свои обиды, свое поражение… И это можно сделать только в единственном для меня месте – бросить все и поехать к давнему знакомому, старому охотнику Александру Егоровичу, о котором ходят слухи, что он, перевалив восьмидесятилетний рубеж, обладает отменным здоровьем и практически никогда не болеет, умеет читать мысли зверей и разговаривать с окружающим его лесом.

Откровение старого охотника Александра Егоровича или открытие, перевернувшее мою жизнь

Шесть часов езды на поезде и четыре часа на старом, видавшем виды «уазике» по каким-то проселочным, богом забытым лесным дорогам закончились тем, что машина, кряхтя перевалив очередной овраг и натруженно скрипнув тормозами, остановилась у практически непроходимого лесного массива. И только маленькая полузаросшая тропинка, уходящая в глубь чащи, говорила о присутствии людей в здешних, богом забытых уральских лесах. Слева от тропинки на пеньке, облокотившись на цевье видавшего виды ружья, которому, казалось, больше ста лет, сидел Он – старый охотник, дед Александр – тот, к кому я так долго добирался.

Сняв рюкзак, я подошел к нему. Едва заметный кивок головой и суровое скупое мужское рукопожатие – вот то немногое, чем одарил меня этот странный, загадочный на тот момент для меня человек, во взгляде которого за одну секунду я прочитал все то, что он повидал более чем за 80 лет жизни: босоногое деревенское детство, революцию, раскулачивание, коллективизацию, магаданские лагеря… Какое-то большое душевное спокойствие и еще что-то, единившее его с этим чуждым для меня и пугающим лесным миром.

Мы очень давно не видели друг друга и я попытался завязать разговор, но только сухая фраза: «До делянки три часа ходу, идти будем быстро. С одним перевалом. До заката будем на месте», – вот все то немногое, что я смог услышать в первые минуты нашей встречи.

Два с половиной часа монотонной изнуряющей ходьбы полностью измотали меня. И вот, подымаясь на очередную опушку на излучине леса, я увидел долгожданную охотничью делянку, до которой оставалось не более 10-15 минут хода, не считая перехода через небольшую лесную речку, ставшего той преградой, которую я не смог преодолеть в силу своей либо усталости, либо раздраженности, вызванной практически трехчасовым молчанием старого охотника. Но результат был один – поскользнувшись на одном из мокрых бревен водного переката и потеряв равновесие, раскинув руки, я в буквальном смысле плюхнулся в холодную осеннюю воду лесной реки. Тяжелый рюкзак стал почти каменным и грузно повис на моих плечах. Два бумажных пакета, проделав небольшую дугу, плюхнулись в бурлящий быстрый водный поток и мгновенно были подхвачены им.

Я стоял почти по грудь в воде. Комок злости подкатил к горлу. Не сухарей и печенья, унесенных водой, было мне жаль – река забрала целый блок сигарет. И страх того, что я остался без них, мгновенно парализовал меня и вызвал чувство досады.

Я зашел в избу. В старой, видавшей виды маленькой печке, поддразнивая и как бы подсмеиваясь надо мной, потрескивал огонь. Спустя некоторое время одежда практически высохла, тепло печки согрело меня. И я начал с любопытством рассматривать простой и до мельчайших тонкостей функциональный быт лесного охотничьего домика. Здесь не было места лишнему: десятки баночек, березовых туесков, всевозможных капканов и силков причудливым узором дополняли массивные стены старой избы. Егорыч так же молча колдовал над завариваемым чаем.

Теперь уже мне не хотелось говорить. Ради приличия я выдавил из себя вопрос: «Егорыч, кто построил этот дом?» Усмехнувшись и сверкнув каким-то хитрым взглядом исподлобья, Егорыч ответил: «Староверы». И через секунду добавил: «Сто лет тому назад».

«Чей он?» – «Ничей. Каждый может здесь найти и приют, и тепло, и необходимую одежду, и все то, чтобы выжить в лесу. Лес дает, лес и забирает. Единственное, чего не прощает лес, – когда приходишь к нему с тяжестью на сердце. Сейчас ты пришел в лес с тяжёлым сердцем. В тебе слишком много боли и беспокойства. Тебя переполняет злость. Лес этого не любит и не прощает».

Я тяжело вздохнул и выпалил на едином дыхании все то, что последние полгода волновало меня и не давало покоя. Я больше не мог держать это в себе – обида и раздражение переполняли меня. Я сказал деду Александру, что курю уже больше 10 лет и сейчас горная река забрала единственные сигареты, которые у меня были. И что, как я понял, в данной избе есть все, но нет самого главного для меня – здесь нет ни сигарет, ни табака. И от этого богом забытого уголка до ближайшего деревенского магазина больше 70 км. И после этого он хочет, чтобы я не злился?! Что утром провалилась моя очередная, пятая по счету попытка бросить курить и что я в очередной раз остался один на один с теми шестьюдесятью сигаретами, которые я ежедневно день за днем выкуривал. И пути выхода из этого никотинового кошмара, кроме как в промежутках между приступами кашля начать копать себе могилу, я не вижу.

Егорыч как-то резко обернулся ко мне и сухо сказал: «Могилу, говоришь?» В его глазах блеснул озорной огонек. На секунду мне даже показалось, что в избе стало светлее. «Одевайся, – сухо сказал он. – Ты ехал сюда на охоту, а приобретешь намного больше. И судя по тому, как много боли в твоих словах и как велико твое желание бросить курить, ты заслуживаешь того, чтобы узнать это». «Что узнать?» – переспросил я. «Одевайся, – сухо ответил он, – время дорого, начинает вечереть».

Несколько минут тоненькая заросшая тропинка спускала нас к излучине оврага. На краю большой заросшей поляны практически у самой воды стоял небольшой, почти сгнивший деревянный крест. Время и ветры состарили его настолько, что было понятно: стоит он здесь не один десяток лет. Как ни пытался я разглядеть на кресте надпись или цифры, чтобы узнать, кто здесь похоронен – все было безрезультатно. Лишь только старинный, полностью проржавевший портсигар, болтавшийся на таком же ржавом гвозде, свидетельствовал о том, что это очень давнее захоронение.

«Егорыч, кто здесь похоронен?» – «Никто…» Возникла продолжительная пауза. Только убаюкивающий шум крон деревьев нарушал тишину старого леса. Старый охотник многозначительно вздохнул и тяжело выдавил из себя: «Здесь похоронено больше, чем никто. 25 лет тому назад я похоронил здесь свои страхи и сомнения, я похоронил здесь самого близкого друга и самого злейшего врага – я похоронил здесь свою последнюю папиросу. Четверть века тому назад на этом месте я сделал последнюю затяжку и, похоронив папиросу, раз и навсегда вступил в свою новую жизнь – жизнь без табака».

Суровый голос старого охотника подобрел: «Андрей, не перебивай меня и слушай. То, что ты пятый раз пытаешься бросить курить, похвально и заслуживает уважения. Но то, как ты это делаешь, можно сравнить с попыткой поймать птицу голыми руками. У тебя нет шансов выйти победителем в борьбе со своей привычкой. И тот легкий путь, который ты выбираешь, никогда не сможет привести тебя к победе. Это говорю тебе я – старый охотник.

Сколько лет ты куришь?» – «Первая моя сигарета была выкурена 14 лет тому назад, а стаж постоянного курения давно перевалил за 10 лет», – тихо, почти беззвучно ответил я.

«А теперь знай, что твоя привычка курить – это и есть твой самый сильный, хитрый и матерый хищник, который никогда не сдастся без боя. Более того, вы, городские – наивные люди, думаете, что сможете одним своим желанием поймать и победить зверя.

А ведь эта твоя пагубная привычка курить более 10 лет жила рядом, наблюдая за тобой и изучая тебя. Она знает о тебе не просто много – она знает о тебе все: твои слабости, твои самые сокровенные желания и помыслы. В такой ситуации она – охотник, а ты – добыча.

Поэтому становись и осмотрись, измени ситуацию. Стань охотником, и тогда твоя злейшая привычка курить останется хоть и матерым зверем, но всего лишь зверем. И теперь не на тебя, а на нее будет устроена смертельная охота. И в этой схватке ты, как и я когда-то, не имеешь права дать своему коварному зверю ни единого шанса вырваться за расставленные тобою флажки. Ибо успех любой охоты предопределен задолго до ее начала.

Теперь ты знаешь, что твою тягу к курению можно сравнить с матерым хищником, а он всего лишь зверь. А соответственно, у него есть не только сильные, но и слабые стороны. У него есть сформированные годами повадки. Я расскажу тебе, как изучить их. Тебе придется на какое-то время стать тенью своей никотиновой зависимости и изучить ее настолько, чтобы ты знал, чем живет она, чем она дышит, что подпитывает ее и чего она панически боится. Да, на это уйдет время. Но как только ты влезешь в шкуру своей адской привычки, ты откроешь для себя, что не так страшен черт, как его малюют.

Знай: профессиональный охотник никогда не спешит, а день за днем изучает и узнает все о своей предполагаемой добыче и рано или поздно, перехитрив ее, пускает по ложному следу. И, измотав все силы, не даст ей возможности выйти из этой схватки победителем. Это тебе мое первое откровение и ответ на тот вопрос, который стоит в твоих глазах, Андрей: «Как я, прокурив более 40 лет, смог бросить курить?»

«А вот тебе откровение второе», – резким движением Егорыч сдернул с плеча старое ружье, вскинул его и, на секунду прицелившись, спустил курок. Резкий, как удар хлыста, выстрел разрезал тишину. Срезанная пулей пышная зелёная ветка упала к основанию ствола большой кудрявой берёзы.

«Ты как та ветка – красивая, но беззащитная. А привычка курить – безжалостная пуля. Пойми, что до тех пор, пока не спущен курок, тебе нечего бояться. Но у привычки курить он не один. Таких спусковых курков в твоей повседневной жизни очень много: это и желание разделить с сигаретой минуту радости и минуту печали, это попытка убежать от одиночества, это и стремление показать сигаретой, что ты не отличаешься от других, – найди их все и обезвредь.

Сможешь найти и контролировать спусковые механизмы своей привычки курить – сможешь и победить ее.

И последнее, что я хочу тебе сказать. Не расстраивайся, Андрей, что река унесла твои сигареты. В этой жизни ничего не происходит просто так. Считай, что это твой добрый знак. Более того, в народе не зря говорят: полотно жизни соткано, а вот то, что ты на нем нарисуешь: хорошее или плохое – зависит только от тебя.

А еще помни: природа не терпит пустоты. Если ты от чего-то отказываешься, то ты должен дать себе что-то взамен. Пустоты никогда не было и не будет в этом мире. Исключая сигарету из своей жизни, на ее место ты обязан найти эффективный заменитель, который заполнит пустоту ровно на то время, пока привычка курить не выдохнется, не иссохнет сама по себе. Я думаю, что это и есть основной закон того мира, в котором мы с тобой живем.