Ключи Марии

– Давай я тебе лучше покажу!

– Не покажу, а передам! – поправил его Адик. – Тебе с такими вещами лучше быть поосторожнее, а я знаю, что с ними делать!

– Ну ладно, передам!

– Когда и где? Могу через полчаса к тебе подойти

– Нет, давай лучше в кафе! В «Ярославе», через час! Мне надо еще в себя прийти!

В ванной комнате Бисмарк подставил голову под струю холодной воды. Хватило минуты, чтобы вызванная водой бодрость стала расползаться по всему телу.

В сумку он положил грудку глины и продолговатый предмет. А перстень спрятал в нижний ящик стола, решив оставить его для себя, как самое ценное из найденного. Все-таки это он, а не Адик полночи копался в земле, это он рисковал. И, рисковал, наверное, не выговором или увольнением с должности дежурного электрика! Эта должность ему и даром не нужна! Рисковал он, скорее всего, собственной свободой! Ведь за такие дела могут и посадить! А свобода для него – главная, первичная ценность! После по рангу ценностей стоит квартира тети Клавы, ставшая его киевским жилищем, дальше все-таки семья, какие-никакие, но родители, которые сделали для единственного сына все, что могли, пока он был маленьким: снабдили его только хорошими воспоминаниями о детстве и не очень-то драматическими воспоминаниями о школьной юности.

Поднимаясь по улице Франко вверх, Олег понял, что как-то слишком быстро собрался, а значит и в кафе придет раньше, чем надо. А раньше, чем надо, ему туда не хотелось.

На углу Ярославова Вала и Франко он остановился у газетного киоска. Осмотрелся по сторонам. Взгляд сам замер на девушке, что как-то потерянно стояла совсем рядом. Прилично одетая, в джинсах и недешевой ярко желтой ветровке, она, почувствовав на себе взгляд, посмотрела на Олега заплаканными глазами.

– Вы со мной не выпьете? – спросила жалостливо.

«Черт, развести на бабки хочет», – подумал Бисмарк.

– Извините, у меня встреча!

– Вы не подумайте, – она вытащила из кармана куртки-ветровки пачку гривневых пятисоток. – Я сама могу вас угостить!

От неожиданности Бисмарк пожал плечами. Посмотрел на часы.

– Ну, полчаса у меня есть, – произнес уже мягче.

– Можем прямо сюда, – кивнула она на вход в подвальный ливанский ресторан.

– Два «Хэннэси», – скомандовала она бармену, как старому знакомому, усаживаясь на высокий табурет.

Бисмарк устроился рядом. «Ничего себе», – подумал о заказанном коньяке.

Бармен оказался расторопным.

Она пригубила, и тут же ее глаза засветились другим, более спокойным светом.

– Спасибо! – кивнула Бисмарку.

– За что?

– За участие! Как тебя звать?

– Олег.

– Олежка, – протянула она и снова пригубила. – У меня шеф был Олег. Жалко, убили его!

Бисмарк раскрыл рот, но как-то мысли смешались, и вставить очередное слово в разговор он не смог. Пригубил «Хэннэси».

– А чего убили? – все-таки поинтересовался.

– Там, может быть, и я виновата, – начала было говорить девушка и вдруг махнула рукой, замолчала.

– А тебя как зовут? – спросил Бисмарк.

– Рина.

– Это как Катерина?

– Нет. Родители меня почему-то назвали – Рия. Мне это вообще не нравилось с самого детского садика. Я, когда паспорт делала, поменяла.

– Рия? – в недоумении повторил Бисмарк. – Это как Мария? Чего это они тебе пол имени дали?

– Уже не спросишь! Разбились в машине! Давно. Отправили меня в лагерь на море. А когда я возвращалась на поезде, выехали забрать на вокзал и всмятку! На них «Камаз» налетел… Но потом один знакомый отца на поминках напился и прошептал мне на ухо, что они мне не родными были. Что удочерили. Документов об удочерении я не нашла. Дядя наоборот, убеждает, что родители родные и что он ездил с отцом в роддом забирать меня с мамой!… Фигня какая-то!

– Ничего себе! – удивился рассказанной драме Бисмарк. – У тебя в жизни, как в кино!

– Хуже! – твердо заявила Рина. – В кино бы я сейчас была богатой и счастливой, и муж у меня был бы супермен с «Теслой»!

– Ну так у тебя же деньги есть, так что ты уже богатая!

– Деньги и счастье, это как чай с кофе – почему-то не смешиваются. А если смешать, то пить невозможно! Была б я счастливой, стала бы я первого встречного в бар звать!

Олег обиделся. Посмотрел на недопитый коньяк. «Может оставить его на хрен да и уйти? – подумал. – Похожа на богатую пьяницу! Наверное, муж или приятель выгнал из дому! Поэтому и стояла у киоска!»

– А ты вообще-то чем занимаешься? Чем-то для души? – спросила она вдруг.

– Почему для души?

– Потому что денег у тебя нет!

– Ну да, можно сказать для души! Археологией.

– Археолог? – оживилась она.

Бисмарк вздохнул.

– Не совсем археолог. Это вроде хобби. Я – черный археолог, – признался он вдруг и тут же пожалел о сказанном.

Рина не удивилась, Улыбка сделала ее лицо добрее.

– Знаешь, мы с тобой друг другу подходим, – смешливо прошептала она.

– Почему?

– Оба черные!